НЫНЕШНЮЮ СИСТЕМУ НИЧТО НЕ СПАСЕТ
Шрифт:
Но рассмотрим проектно-конструкторскую деятельность как таковую. Что здесь происходит? Здесь мы имеем развитие открытий, открытий научного принципа, а также и культурного принципа, отражающегося в образовательном процессе, и мы видим, как гуманистическое качество образования связывается с научными и инженерно-научными исследованиями.
Научные и инженерно-научные исследования в сочетании с образованием создают высококвалифицированную рабочую силу, или рабочую силу с потенциалом высокого качества. Последовательность открытий образует научный аспект образовательного процесса, и тогда формируется руководитель такой «средней фирмы»: талантливый инженер, талантливый ученый, лидер, заставляющий свою фирму (можно сказать, как собственное изобретение) производить улучшенные проектно-конструкторские разработки, революционизирующие качество продукции и качество технологии и производственного процесса, увеличивая тем самым производительную силу труда.
Итак, что мы имеем в экономике? Так же, как германскую экономику, можно рассматривать экономику северной Италии или Соединенных Штатов. Принцип — тот же. Что он демонстрирует? То, что силой, революционизирующей в лучшую сторону качество жизни и производства, является именно человеческое сознание, непрерывное воспитание ума будущего работника, вообще будущего члена общества и, в частности, работника «среднего предприятия», в смысле способности совершать и применять на практике то или иное научное открытие.
Сознание, ум — ум человека. Но посмотрите на эти теории. Посмотрите на теории спекуляции дериватами как источника прибыли. Посмотрите на теории, которым учат во всех учебниках и во всех аудиториях практически во всем мире. Сознание человека выносится за скобки, потому что оно составляет неудобство для плохой математической теории и плохой прикладной теории. Потому что сознание порождает преобразования, противоречащие упрощенческим, механистическим теориям, преподаваемым сегодня в курсах современной экономики и современной математики.
Тогда — была ли у нас когда-либо хорошая модель, и если была, то как это могло быть? Можно сказать, что у нас были приближения к хорошим экономическим теориям — вначале у Лейбница, затем у таких людей, как Бенджамин Франклин и Александр Гамильтон в Соединенных Штатах, и здесь, в Германии, Лист, который был порожден «американской системой» Франклина.
Но в XX веке практически все руководства по экономике некомпетентны. Почему мы имели успешно развивавшуюся экономику? Потому что она была ориентирована на технологический прогресс и производство богатства.
Как же было организовано производство? Его организаторами были производственные менеджеры. Менеджеры-производственники, как известно, имели дело с продукцией на протяжении 25, максимум 30 лет. Если вы хотите управлять производством, вы должны думать и знать, с чем вам придется работать. То есть, капиталовложения, на базе результатов которых вы начинаете, были сделаны, по большей части, 10, 15, 20 или даже 30 лет назад. Заводы, оборудование, машины, технологические процессы и т.д.
Если вы собираетесь управлять одним из этих заводов, вы должны думать как минимум на 10, 15, 20 лет вперед. Вы должны запланировать и организационно воплотить постоянное развитие технологий, нацеленное на будущее. Известно ли вам, сколько времени уходит на то, чтобы спроектировать и изготовить требуемый станок или другую соответствующую машинную технику, разработать план процесса, организовать производственный поток для изготовления полноценного продукта и осуществить маркетинг продукта, когда он получен в результате этой работы? Это — труд, требующий от 5 до 15-20 лет.
Например, даже в сельском хозяйстве, если фермер желает разработать план выращивания новой культуры, ему, возможно, придется рассчитывать на то, что должен пройти, как минимум, трехлетний цикл до тех пор, пока он сможет начать получать отдачу от средств, вложенных в разработку и реализацию программы, связанной с этой новой культурой. Если фермер хочет вырастить стадо высококачественного молочного скота, это может потребовать вложения средств в выращивание этого стада на протяжении 25 лет, пока стадо не превратится в «самоподдерживающуюся» экономическую основу производства.
Таким образом, люди, управляющие производством, — в промышленности, сельском хозяйстве или в других отраслях, — должны думать о прошлом и думать о будущем.
Такие люди назывались производственными менеджерами. В любой типичной американской фирме 1950-х или 1960-х годов вы нашли бы две противостоящие друг другу политические силы, — в любой полноценной фирме. На одной стороне — производственный менеджер, тот, о котором я сказал. На другой — идиоты, управляющие финансами и бухгалтеры; и, когда дело касалось производства, все они были идиотами, хотя на своем месте они, возможно, и выполняли какую-то полезную функцию.
Ибо власть была у менеджера-производственника, как в Германии. Германн Абс, представлявший немецкую банковскую систему, находился в альянсе с крупными фирмами и «средними предприятиями»; и они понимали в производстве кое-что. И они отстаивали принцип: то, что противоречит интересам производства, противоречит интересам германского государства, — так как Германия существовала благодаря тому, что экспортировала 40% своей продукции. Таким образом, Германия, как высокотехнологичная экспортирующая нация, опиравшаяся на машиностроение, в особенности на автомобилестроение и на другие отрасли промышленности, была на две головы выше других стран по качеству продукции и по разработкам; и по производительности труда — в этом и заключалось самое существенное.
Немецкий труд не был дешев. Германия не была дешевым рынком труда. Час германского труда стоил дороже, чем он стоит в некоторых странах сейчас. Но это было оправдано, поскольку технологический потенциал и производительность германского труда были выше. Поэтому более высокая заработная плата была преимуществом для немцев. И промышленник-менеджер понимал это. И банкиры, тесно с ним сотрудничавшие, понимали это. И они представляли собой политическую силу.