Нью-Йорский обзор Берда
Шрифт:
– Ты хочешь сказать: это ты, а не я!.. Ага, ты. Какого дьявола ты здесь делаешь? Опять потерял работу? Я всегда говорил твоей мамочке, что из тебя не выйдет ничего путного.
– Послушай, дядя Кент, мне нужна твоя помощь.
– Ничего другого я и не ждал, маленький ты паразит. Пытаешься урвать еще кусок, да? Ну так забудь об этом! Я успел прихватить мой чек еще до того, как проклятые старые сучки набросились на этого дурака. Хе-хе, вытащил его прямо из проклятой сумки кретинского хиппи. Ты видел, как я сработал? Хе-хе, видел?
– Нет, дядя Кент, все было сделано очень тонко. Я
– Черт возьми, ты действительно ничего не видел. Я так же хорош, как и раньше. И по-прежнему могу затуманить разум человека так, что он перестает меня видеть! Жаль, что это не действует на мерзких кошек. Одно из маленьких чудовищ описало мне штанину.
Берд услышал шорох, как если бы кто-то потряс ногой.
– Почему бы нам не подняться в твою комнату и не поговорить, дядя Кент? Мне не нужны деньги; я работаю над расследованием одного дела и нуждаюсь в твоем совете.
– Что же ты сразу не сказал?! Поезжай на лифте, а я взлечу вверх.
– Ты не умеешь летать, дядя Кент.
– О да, ты совершенно прав, я забыл. Ладно, тогда мы оба поедем на лифте.
– Э-э, дядя Кент...
– Ну что еще? Мальчик, ты стал полнейшим балбесом, вечно задаешь дурацкие вопросы: почему трава зеленая, сколько песчинок в пустыне Гоби, как высоко висит луна?
– Однажды ты сказал мне, сколько песчинок в пустыне Гоби.
– Я сказал? М-да. Ну так что тебе нужно на этот раз?
Ладно, давай сначала доедем на лифте наверх и спокойно устроимся у меня в комнате.
– Дядя Кент, в этом доме нет лифта.
– Действительно нет, очень странно. Я мог бы поклясться, что лифт еще совсем недавно был. На каком этаже я живу?
– На десятом.
– Ладно, ты поезжай на лифте, а я просто полечу.
"Я знал этого типа Берда, он писал сценарии для телевидения, а потом колотил продюсеров из-за того, что они будто бы вносили изменения в его работу. Насколько мне известно, это просто еще один из тех писак, что специализируются на НФ.
Мы экранизировали сборник его рассказов "Где вы прячете слона на космическом корабле?" Джордж, редактор книги, отправился на вручение литературных премий в Вашингтоне, а мне позвонил этот псих Берд - он хотел посмотреть верстку, перед тем как книга пойдет в печать. Ну, видит Бог, я главный редактор, а не лакей; поэтому я заявил ему, что мы не можем посылать верстку каждому, кто ее потребует. Тогда Берд сразу завелся и начал кричать, что он автор, и ругался так отвратительно, что я даже покраснел: по правде говоря, мне и в голову не приходило, что подобные вещи можно делать при помощи пылесоса. Поэтому, чтобы больше не слушать этого маленького извращенца, я просто повесил трубку; к тому же у меня было зарезервировано время на корте не мог же я сидеть и целый день слушать оскорбления!
В конце концов, я ведь главный редактор! Откуда мне было знать, что гранки набирались вместе со "100 самыми необычными историями" в Фонде Меннингера[Меннингеры Карл Август и Вильям Клер - братья, известные американские психиатры.]? И не моя вина, что книга вышла на урду".
Выдержки из дневниковых записей покойного Скиппи Вингволкера, бывшего главного редактора издательства "Авон". Нью-Йорк; использовались для журнальной статьи "Портрет редактора-простофили: прыжок "ласточкой" с четвертого этажа; он прыгнул сам или его выбросили из производства?" Аарона Лэтама;
16 февраля 1976 года
Комната Кента Алларда была абсолютно голой. Спартанской. Стены выкрашены в мертвенно-белый цвет. И пол с потолком. И дверь, выходящая в коридор, и внутренняя часть пустого шкафа для одежды. И окна. Слабый свет зимнего холодного дня едва пробивался сквозь краску.
Однажды Призрак объяснил своему племяннику, почему ему нравится жить в такой комнате. "Я провел слишком много времени в темноте, прячась в узких улочках и за дверями, дрожа от холода на пожарных лестницах, выпрыгивая из проклятых окон, не имея возможности за всю мою взрослую жизнь использовать дверь по назначению, я хочу, чтобы здесь у меня все было белым. Белым!" Его племянник понимал нужды стареющего дядюшки Кента. Они никогда не казались ему странными.
Теперь родственники сидели на полу, скрестив ноги, друг против друга. У Берда периодически возникала мысль, что неплохо было бы дядюшке обзавестись хотя бы одним стулом для гостей, но старик овладел большинством своих умений на Востоке и практиковал самоограничение, даже в возрасте восьмидесяти одного года. Берд выбросил эти глупые мысли из головы; он был готов вытерпеть еще и не то, чтобы получить толковый совет от некогда великого Рыцаря Добра и Справедливости.
– Ты все еще сердишься на меня за то, что я не показал тебе, как затуманивать разум людей?
– спросил Призрак.
– Нет, дядя Кент. Я понимаю.
– Хе-хе. Ясное дело, понимаешь! Ясное дело, понимаешь! Всякий раз, когда я показывал кому-нибудь азы своего искусства, тот оказывался страшным гадом. Этот гнусный тип, Орал Роберте[Грэнвиль Орал Роберте (1918)-американский евангелист и проповедник.], например, и его приятель, как там его... Вилли Грэхем... Билли Грэхем[ Уильям Франклин Грэхем (1918) - американский евангелист и проповедник.]! Да, именно, Билли Грэхем! Засранцы! Оба засранцы! Но умеют затуманивать мозги мужчинам! Да и с женщинами у них неплохо получается... А как насчет уотергейтских пленок? Типичное затуманивание мозгов, если я что-нибудь в этом понимаю! Было бы мне лет пятьдесят, дьявольщина, ну хотя бы шестьдесят, будь я проклят! Я бы живо подвесил Эрлихбургера и Халдебургера[ Г. Халдеман и Дж. Эрлихман ближайшие сотрудники президента Никсона.] за пятки.
– Он помолчал немного, а потом бросил быстрый взгляд на своего племянника.
– Кордвайнер? Что, черт возьми, ты здесь делаешь? Ты что, научился затуманивать мозги? Я не видел, как ты сюда вошел.
– Мы вошли вместе, дядя Кент. Мне нужна твоя помощь.
– И торопливо добавил, чтобы предотвратить повторение предыдущего разговора: - Мне не нужны деньги.-Я нуждаюсь в совете, в логических рассуждениях Призрака об одной улике.
– Улике! Клянусь Богом, улицей, Смитом и Вессоном! Улика! Давай, скорми ее мне! Ну, показывай! Улика, черт подери, улика! Я люблю улики.
– И он начал кашлять.
Берд скользнул по полу и постучал старика по спине.
Через несколько минут кашель постепенно прекратился, Кент Аллард вытер слезы, засунул язык обратно в рот и прошептал: