Нюх потеряла. Хроники одного карантина

Тайсина Марина

Вера, 16 лет, младшая дочь. Учится в школе. Кем хочет быть ни в профессии, ни в ориентации не определилась.

Федор, 15 лет, старший сын старшей дочери. Учится в школе. Пытается создать свое дело.

Глава 1. МАРТ «Никто не ожидал»

Конец марта, но весной и не пахнет. На улицах лежит грязный снег. Морозно, пасмурно и серо. Затянувшаяся зима словно высосала все силы. Делать ничего не хочется, но у меня “горит” проект. Заказчик долго согласовывал смету, метался по сценарию и героям. Я уже решила, что на этот проект рассчитывать не стоит. И вдруг он заявляет: «Снять фильм нужно срочно и успеть сдать до середины апреля». Я ошалела, но отказываться не стала. Со скоростью света

договариваюсь с одним из героев съемки. Герой непростой, ощущение, что я силой выбила у него согласие участвовать в проекте. Чтобы как-то отложить хоть немного момент встречи и успеть собраться с мыслями для интервью, решила поехать на трамвае.

Села в вагон, под монотонное постукивание колес успокоилась: собственно, не впервой мне делать проекты вот так, «с колес», и уговаривать не договариваемых героев. И тут я вспоминаю, что обещала сегодня детям поехать в Пермь на день рождения моей младшей сестры, а билеты на поезд не купила.

И вот сижу я и выбираю удобное время отправления поезда. Решила ехать на ночном, чтобы мой младший сын спал, иначе в дневное время он разгромит своей буйной энергией весь поезд и поставит на уши всех пассажиров. Оформляю места, вдруг сзади меня раздается то ли чих, то ли кашель. Оборачиваюсь и говорю: «Будьте здоровы!» молодой девушке. Она извиняется и добавляет: «Я ничем не больна, просто нос режет сильный запах в трамвае».

И в это время к нам поворачивается кондуктор и говорит: «Каждое утро перед сменой нам чистят вагон химикатами, от которых потом все задыхаются и кашляют. Что за химикаты используются в этих обеззараживающих средствах непонятно. Это все потому, что началась эпидемия коронавируса и всех обязали обрабатывать трамваи».

Про эпидемию все говорят, но реально в нее никто не верит. Коронавирус появился в Китае еще в декабре. В конце января китайцы закрыли Ухань, первый в мире город, где была зафиксирована вспышка вирусной пневмонии, источником которой стал новый коронавирус. В конце марта китайский город, который стал очагом распространения нового вируса, поражающего легкие, частично открыли: восстановили работу общественный транспорт, предприятия и магазины. Нам тогда казалось: где Китай и где мы? Следом закрылась Европа. Казалось, они, как китайцы, блокируют заразу, до нас она точно не доберется. В то время, когда у них тысячами выявляют заразившихся коронавирусом, у нас – лишь единицы.

В связи с угрозой распространения коронавирусной инфекции в центральных регионах России закрывают учебные заведения, но у нас на Урале это касается пока только допобразования. Наши власти рассчитывают обойтись легким испугом. Оперативной информации по заболевшим нет ни на сайте Роспотребнадзора РФ, ни на сайте Минздрава РФ. Местный Минздрав отказывается сотрудничать со СМИ и давать актуальную информацию. При этом журналисты публикуют данные о заболевших, которые не сходятся с официальной статистикой. Чиновники грозятся «в ежедневном режиме мониторить свердловские издания, которые не будут публиковать официальные релизы в материалах, информирующих население по ситуации с коронавирусом, и вносить игнорирующих в черный список». В общем, как обычно, на ровном месте решили развернуть военные действия, только по борьбе не с ковидом, а с журналистами, которые пытаются давать информацию быстро и при этом достоверно.

И вот про эпидемию все говорят, ее призрак витает повсюду вместе с резким запахом дезинфицирующих средств. Хочется кашлять, но нельзя, мало ли что люди подумают? Подумают, что ты болен этим неведомым вирусом. Все боятся. Однако в трамвае из десяти человек в маске только кондуктор.

Я и сама чувствовала эту вонь, просто никак не могла понять, что же так может пахнуть. Выйдя на улицу, вдохнув свежего морозного воздуха, встретила своего оператора в центре города, и мы отправилась на съемку.

Сегодня мы писали интервью на тему «Личная история успеха в мире дизайна интерьеров». Безмятежная тема беседы шла вразрез с разговорами за пределами съемок.

Мы обсуждали пандемию: ни я, ни героиня съемок, ни оператор, – никто всерьез не верил, что в нашей стране может произойти то же, что и в Китае, Европе или США, что Россию закроют и введут «локдаун». Новое иностранное слово.

У меня же был жесткий график, и долго беседы беседовать я не могла. Мне нужно было еще успеть вернуться домой, собрать вещи, забрать младшего сына из садика, старший должен был вернуться из школы, и успеть на вечерний поезд. Предполагалось, что мы съездим в Пермь на неделю школьных каникул. Со спокойной душой мы поехали на вокзал, сели в поезд… И кто бы мне сказал тогда, что пандемия – это настолько близкая к нам реальность, что тот самый заморский «локдаун» уже дышит в затылок, а планы рушатся к чертовой матери…

Приехали

Приехали мы накануне дня рождения младшей сестры. Я зашла в дом с опаской, потому что последний раз мы с мамой и средней сестрой изрядно поссорились. Но мы не виделись несколько месяцев, и радость встречи перевешивала неоднозначность чувств. Мальчишки орали, мы смеялись и обнимались.

Мама радостно нас встретила, проводила в нашу комнату. Я зашла и почувствовала, с какой любовью мама все подготовила. Аромат материнской любви и заботы был повсюду. В комнате чистота и порядок, правда, одна стена без обоев, мама решила заклеить стену картой мира и заказала обои в размер. Обычно в этой комнате валяется куча игрушек моих племянников-погодок (они оккупировали весь дом), но сейчас игрушки убраны, диван расправлен и постелено свежее, тщательно отутюженное белье.

В этом доме родители живут семь лет. Когда они только заехали в него, здесь были бетонные стены, лестничные пролеты без перил, и я всегда поражалась, какие они смелые, мои мама и папа, что рискнули заехать в дом-стройку. И вот эта стена без обоев напомнила мне тот дикий, сложный первичный период. Ведь не зря говорят: «Хочешь развестись – затей ремонт». Это действительно проверка отношений на прочность.

Все, что есть в доме, придумано и создано руками родителей и мужа моей средней сестры. Раньше он занимался ремонтом квартир и загородных домов. И это весьма пригодилось для нашего дома.

А дом, между прочим, не самый маленький! 380 квадратов. Три этажа с мансардой, девять комнат, подвал и гараж.

На первом этаже большая гостевая зона со столовой и кухней, главное место встреч и разговоров. На втором этаже спальни для меня и младшего сына. Напротив живет моя младшая сестра Вера. Ещё выше кабинет с библиотекой. Когда приезжает мой старший сын Федя, он располагается в этой комнате. Напротив библиотеки – спальня родителей. Ещё выше двухуровневая квартира моей средней сестры Нади, где она живет со своим мужем Димой и двумя их маленькими сыновьями-погодками Артемом и Павлом. Ещё есть подвал, где находится что-то похожее на спортивный зал с батутом. Там дедушка играет с внуками в футбол и учит малышей подтягиваться. Есть и сауна с джакузи, а также прачечная и хозпомещение – территория папы и Димы.

***

Моя особенная любовь в доме – стена с фотогалерей моей семьи. Мама отыскала фотокарточки моих прадедов и прабабушек и в каждой рамке сделала коллаж. Получилась галерея предков до пятого колена. Когда я приезжаю к родителям в гости, меня просто манит эта стена. Самое старое фото датируется более чем вековой давностью. На нем родители моей прабабушки. На меня смотрят серьезные лица с правильными чертами: тонкие губы, тонкие носы. Прапрапрадед с короткой бородой и подкрученными кверху усами, в строгом костюме, цепочка от часов на жилете, руки ровно лежат на коленях, словно кто-то скомандовал держать их именно так. Я смотрю на них и всегда пытаюсь понять, кем были эти люди. По рассказам родных, прапрапрадед был железнодорожником, машинистом бронепоезда. После того, как белые при отступлении взорвали железнодорожный мост в Перми, участвовал в его восстановлении. Он был ярым сторонником «красных».