Нюрнберг: балканский и украинский геноцид. Славянский мир в огне экспансии
Шрифт:
Цена «Донбасской крови». Сакральную дату подписания соглашения об ассоциации Украины с Евросоюзом президент Порошенко назначил: не позднее 27 июня.
А еще ранее и Порошенко – в первой половине июня, то есть сразу после избрания, и Янукович с Яценюком заявляли о неготовности к соглашению. Почему?
Потому что только на внедрение технологических стандартов по нормам ЕС Киев должен потратить от 100 до 160 млрд евро за десять лет (во-первых). И потому, что когда европейцы войдут беспошлинно на Украину, это катастрофически
Казалось бы, подписана политическая часть соглашения? И против этого никто не возражал, даже Россия? Но нулевые пошлины для евротоваров – это проблема и для Украины, и для России. Причем евротовары начнут вытеснять украинский экспорт… в Россию, которая защитит себя таким образом, что украинский экспорт станет нерентабельным (во-вторых).
Как это будет сделано? Украинский экспорт Россия приравняет к европейскому. А это уже реальная гибель для украинской промышленности.
И что же? От соглашения для Украины – только головная боль. Но почему Порошенко так спешит? Он выполняет распоряжение американского госдепа, ибо тогда Украина безвозвратно оторвется от России и одновременно Европа рассорится с Россией (в-третьих).
В инаугурационной речи не вполне легитимный президент Украины обещал принести мир на Донбасс. И пригрозил уничтожить тех, кто воюет против карательных войск. Получается, что президент не желает проводить ни федерализацию страны, ни иные глубокие реформы. Но все же пытается заменить их полумерами.
В чем суть появления «дамоклова меча» над головой нацистской хунты во главе с олигархом-президентом Порошенко? Почему ему нужно подавить Донбасс, а не пойти с ним в мирном русле? Причин как минимум две: не уладив миром или войной дела на Юго-Востоке, Киев не получит денежного транша от Запада. И ведь «мирное счастье» было так близко еще два месяца назад, в апреле! Но война нужна США, и, значит, ей быть! У Порошенко альтернативы нет – он в тисках госдепа.
К концу июня 2014 года кровь мирных граждан Новороссии разделяет две стороны так, что ни о какой федерализации как варианте для обсуждения речи уже нет. Да и обсуждать отделение Донбасса Киев не хочет. И ведь вроде был «мирный план» у Порошенко, о чем он поведал Путину в Нормандии на праздновании семидесятилетия высадки союзных войск во Франции?!
Карательная операция (АТО) прошла «точку возврата» (так называют летчики время для возврата на аэродром) к реальным переговорам. Один только варварский артобстрел Славянска в праздник Святой Троицы чего стоит!
Ополченцы не приемлют «плана восстановления контроля над границами», то есть угрозы отрезать их от каналов помощи со стороны России, от тыла и коридоров эвакуации – эти условия Киева не могут устроить «гражданское» крыло лидеров Новороссии. И их не поддержат ополченцы и народ.
Проморгав «точку невозврата», Киев стимулировал перерастание восстания из стадии волнений к критической ситуации, когда народ Донбасса полумерами не успокоить.
Слово о «партизанском» уставе США. Американцы никогда не были нацией, умевшей воевать с действительно равным противником при плохом соотношении сил.
Однако вряд ли кто лучше умеет воевать чужими руками. В этом вопросе американцы очень хорошо умеют инспирировать
Так вот, 14 мая 2014 года в Пентагоне принята новая версия полевого устава «Партизанское движение и борьба с ним». Идеологом подобного устава еще в антибольшевистской борьбе с участием подготовки нацистского «похода на Восток» был русский офицер-эмигрант. Американцы взяли его идею-учение для своих целей.
Ключевая мысль устава: там, где развязана партизанская война, страна должна сама подавлять у себя партизан, как говорится в уставе, «обеспечивать решение, удовлетворяющее политику США».
Интересно и другое – американцы четко выделили в теории фазы и ключевые точки партизанской войны: у каждого мятежа или восстания имеются контрольные точки и фазы развития конфликта. И, согласно этой теории, «мятеж» против киевской нацисткой хунты уже прошел стадию «быстрого поражения». То есть – та самая «точка возврата» пройдена, ибо восстание в Донбассе захватило широкие народные массы, и они обзавелись своей армией, а бойцы – оружием.
Вот и получается, что на июль у восставших уже есть все необходимые «ключевые элементы» для длительной войны с киевским режимом (понимай: с американскими кукловодами). В числе этих «элементов» одно из главных мест занимает базовая территория, которую ополченцы контролируют (по американской теории, на начальной стадии войны, длящейся до пяти лет, у партизан такой территории может и не быть).
Стремительно вырастают госструктуры, формируются военные силы, есть поддержка населения, имеется доступ к запасам вооружения и поставка его из-за внешней границы (границу ополченцы контролируют на значительной протяженности). И еще: имеется реальный постоянный приток добровольцев в ряды ополченцев (понимай: в армию).
Можно говорить, что это все «в начальной стадии» и вроде бы не приобрело состояния устойчивости. Но все это есть!
Справка. Партизанское движение под руководством Сидора Ковпака начиналось с двух десятков человек, а через год это уже была бригада, затем – армия. Она отвлекала немецкие соединения на уровне сил для фронтовых операций. И в дни Курской битвы партизаны Ковпака и других бригад полностью парализовали передвижение по железным и иным дорогам немецкой техники и сил к месту сражения. Откуда такой успех? Потому что народ помогал!
А пока этот партизанский устав американцев предрекает длительную вооруженную борьбу украинцев с русскими украинцами. Успех может быть и для хунты, и для восставших. Причем для последних, если «любые попытки жесткого подавления восстания при достаточно слабой и неумелой, плохо мотивированной армии и слабом правительстве» приведут к тому, что за каждого погибшего мирного жителя Донбасса, за каждого бойца встанет еще больше новых.
Разве не это произошло к концу июля 2014 года?! Как тут не вспомнить Отечественную войну с ее девизом: «Кровь за кровь! Смерть за смерть!». А крови пролилось… По последним данным ООН: 1128 убитых мирных жителей (на самом деле далеко за 2000) и беженцев в Россию – почти 800 000 тысяч.