О богах, шакалах и детях
Шрифт:
— Так что, — спрашиваю шёпотом, — нам теперь в лес не ходить?
— Нет, ходить можно, только аккуратно. Раз он тебе подарил птичьи орехи, значит, ты ему понравилась, и нападать он не будет. Но лучше иметь с собой что-нибудь съестное, если снова его встретишь. Сытые они не нападают, если не разозлить.
— Я не понимаю, он ведь человек. Странный, конечно, но… Думаешь, он правда мог бы кого-то убить и съесть?
— Ещё как. Лесные демоны только притворяются людьми, и не очень успешно. У них большие подвижные мохнатые
— Да, конечно, он на мелкого показал и спросил "Твой?", а потом сказал "Красивый".
— Тогда наверное это всё-таки был не демон. Ну или не знаю, может, бывают полукровки, хотя я о таком не слышал. Демоны не могут говорить, они не люди. Это всё равно что твои кошки бы заговорили, понимаешь?
— Может, это очередной Ирликов посланец?
— Может… В любом случае, не повредит оставлять ему у края леса какую-нибудь еду. Лучше всего сливки или масло.
— Так её кто угодно сожрёт.
— Можно в банке с крышкой. Если это демон или человек, то отвинтит, а обычные звери не справятся.
Я пожимаю плечами. На этом Муданге куда ни плюнь, всё какая-то нечисть. Ну ладно, с нас не убудет лесных обитателей маслом покормить.
Когда мы возвращаемся из лесу, нас встречают мокрые Алтонгирел с Эцаганом и сообщают, что вода, как молоко, и что у нас очень удобный спуск к мосткам. Азамат быстренько уговаривает матушку и Эцагана заняться грибами, а все остальные мы идём купаться.
С купальными костюмами на Муданге не шибко. Мужчины обычно обходятся шортами, а женщины напяливают что-то вроде короткого сарафана из грубой тёмной ткани, чтобы не просвечивал, когда намокнет. Я ещё в начале лета заявила, что это носить не намерена, и вделась в самый обычный закрытый купальник. Азамат повздыхал, что ему не очень приятно видеть меня почти голой при посторонних. Я ему на это ответила, что он мою раздетость компенсирует своей одетостью — вечно майку под самое горло напялит, — а мне на это тоже смотреть неприятно, так что мы квиты. На этом и успокоились.
Естественное дело, мама, которую общественные условности никогда не заботили, даже не озадачилась вопросом, в чём тут купаются. Нацепила своё леопардовое бикини без лямок, зато с золотыми пряжками, повесила на плечо бирюзовое полотенце и пошла спускаться. Если учесть, что она сфероподобна, то процент ткани к проценту кожи получается совсем уж мизерный.
Нет, ну, надо сказать, мужики хорошо справились, даже не закашлялся никто. Один Алтонгирел покраснел, но он в принципе считает женское тело чем-то ужасно неприличным.
— Ну, а чего все стоят? — Сашка шлёпает босыми пятками по ступенькам. — Пошли в воду!
И мы идём. К счастью, Алтонгирелу с нами не надо, он сегодня уже купался.
Азамат прихватил и мелкого
— Куда ты его там денешь внизу? Дай Тирбишу отдохнуть хоть чуток, — занудствую я.
— Зачем Тирбиш? Я сам займусь. Раз уж я здесь, и погода купальная, надо сына плавать учить.
— В море? Ты бы в ванне сначала попробовал.
— Да ну, в ванне скучно, правда, маленький? — Азамат щекочет мелкому пузо, тот взвизгивает, как чайка. — Не волнуйся, я в детстве на Ароне тренировался.
Я не то чтобы сильно волновалась — понятно же, что Азамат ребёнка не утопит, а пупок у мелкого уже зажил. Но всё-таки в море… Кто его знает, унаследовал он папин иммунитет или нет. Пока, тьфу-тьфу, не болел, но наверняка сказать нельзя. Вдруг из него вырастет мелкий ботаник, как Сашка, а вовсе не муданжский принц с косой саженью в плечах? Ох-хо-хо…
Впрочем, пока я размышляю, Азамат уже по пояс в море объясняет мелкому, что плюхать пятками по воде очень забавно. Мелкий шумно соглашается.
— Не дёргайся, Лизка, — Яна хлопает меня по плечу и подталкивает на мостки, чтобы не перегораживала дорогу. — У твоего мужа, по-моему, рецессивных аллелей вообще нету. Вода тут чистая, тёплая. Расслабься.
— Тебе хорошо говорить, — ворчу я, сползая с мостков в чистую тёплую воду. — У тебя своих нету. А я за Азамата и то дёргаюсь.
— Пока нету, — задумчиво говорит Янка. — Но, может, будут.
— Что, и ты встретила знойного муданжца своей мечты? — вклинивается подплывший Сашка.
— Цыц, — отрезает Янка. — Я ничего не говорила.
И уплывает, гордо задрав веснушчатый нос.
Мы переглядываемся, пожимаем плечами и гребём к Азамату, чтобы нас там обрызгали с визгом.
— Ишь как ногами работает! — замечает мама, приближаясь к нам. От неё по поверхности воды расходятся курги, как от небольшой лодочки.
— Да-а, — довольно кивает Азамат. — Может крем взбивать. Ну что, малыш, окунёмся?
После купания мы перекусываем бутербродами, и Азамат с Тирбишем принимаются за готовку. Ребёнок, накупавшись, отрубается прямо посреди шумной гостиной. Сашка звонит домой и рассказывает, что тут делается, мама с Ийзих-хон жестами обсуждают вязание, смешно закорючивая пальцы, Бойонбот задумчиво плетёт гизик, Янка и Эцаган лежат на диванах вдоль стены и балдеют от ничегонеделания. Мне этого занятия последнее время хватает, так что я хожу и ко всем пристаю.