О бывшем купце Хропове
Шрифт:
– Товарищ Камчаткин, могу ли я надеяться на вашу помощь? Если же нет...
– Можете!
– сказал Камчаткин, испугавшись: уж не взбесился ли Хропов?..
– Могу я отречься, товарищ Камчаткин?
– Можете, - сказал Камчаткин, не желая спорить с сумасшедшим.
– Ну, так я отрекаюсь и от попа и от бога... И желаю разоблачить обман.
Тут товарищ Камчаткин заинтересовался.
– А вы не сошли с ума? Зачем вы пуд керосину купили у аптекаря?
– Какой пуд!.. Вот сука! Я ему десять фунтов заказал, кофий варить.
– Так это для кофия?
– улыбнулся Камчаткин. Он вернулся к столу, сел в кресло и, попросив Хропова встать, сказал:
– Считаю дело выясненным. Что вы имеете заявить?
– Разоблачить хочу религиозный обман, как денежки собирают. Меня вся округа знает.
– Это не наше дело... впрочем, действуйте. Мандат я вам дать не могу, - сухо сказал Камчаткин.
– Ничего, я и без мандата... Покорно благодарю.
Вышел Хропов на крыльцо, бросил оземь каракулевую свою шапку и крикнул на весь базар:
– Православные, слыхали ли вы, как вас обманывают?
Мигом затих базар, и сбежался народ к крыльцу.
– Слыхали ли, спрашиваю, как вас обманывают?.. Хропов - такой человек вам известен, и морда его знакома?
– Ну, как же незнакома?
– засмеялись в толпе.
– Видали вы его морду в церкви на картинке?..
– Видали, известно.
– И плевали?
– Да, поплевали малость.
– А ангела видали с золотой трубой?
– Видали. Как не видать?
– И свечки ангелу ставили?..
– Ну, как не поставишь...
– А много свечек переставили?
– Да порядочно будет.
– Теперь подсчитайте, православные, сколько вы денег на ангела издержали...
– Да соберется, верно, сумма.
– Теперь хочу я сказать, на что вы деньги свои несли и кому свечки ставили. Приглядитесь-ка вы к ангелу... Знаете, перед кем свечу возжигали - перед женой моей - Хропихой Олимпиадой... И глаза ее с искрой...
Ахнул базар и согласился: и верно, смахивает, волос другой, а глаза хроповские, верно... Вот история.
– Что же делать теперь, граждане? Что же делать, когда в церкви обман?.. Ежели подлость такая с трудовых копеек, то на что нам поп, ежели он такое допускает и выручку себе в карман прячет?..
– Вот сука-то...
– сказали мужики.
– Дальше, граждане, - раскричался Антон Антонович, войдя в азарт. Пущай поп паи получает, но какой же тут бог, ежели он подобную подлость переносит и не покарает попа?.. Вот отчего я стал безбожником, православные. Слушайте... в образованных странах...
И тут такое стал говорить бывший купец Хропов, что весь базар изумился, остановилась торговля, и даже, если бы милиция не приняла своевременно мер, поднялась бы давка.
Обратно с базара шел Хропов в сопровождении толпы. Правда, были в толпе разные голоса. Одни говорили, что купец спятил, другие - что Мокина надо пойти бить, а третьи сразу согласились с купцом насчет подлости.
Увидя Хропова и толпу, испугалась Олимпиада Ивановна и упала в обморок.
А когда привели ее в чувство, Хропов с досадой сказал:
– Ну, какая же ты серая женщина!.. Я пришел как новый пророк, а ты бац... Даже перед людьми совестно.
С тех пор Хропов Антон Антонович нашел свое место в жизни и даже недавно, совсем осмелев, ездил по поручению политпросвета в Сябры - делать доклад на тему: "Как я стал безбожником".
А художнику Мокину запретили писать в церкви. Он рассердился и уехал. У Сонеберга же перестали многие лечиться, - а все Хропов!.. Распустил об аптекаре такие слухи...
Что же было с Олимпиадой Ивановной?
Страшно возгордилась женщина. И недавно задала Антону Антоновичу совершенно неосмысленный вопрос:
– А не слукавил ты, Антошенька?
И, получив ответ, спросила с еще большим смущением и даже с непростительным, по-моему, кокетством:
– Антошенька... а не махнуть ли мне в Берлин?..
На что Антон Антонович плюнул и выругался.
Ну, а как поп?
– спросит читатель.
Что ж, поп... Поп...
Картину, всех смущавшую, он уничтожил.
1926