О чем говорят президенты? Секреты первых лиц
Шрифт:
За это время погода в Берлине резко ухудшилась, и самолет посадили в Праге. Там уже скопилось несметное количество народу, прилетевшего из Восточной Европы. Берлин все еще укутывал густой туман, и потому лишь около полуночи удалось втиснуться в маленькую машину восточногерманской авиакомпании «Интерфлюг» и добраться до Дрездена.
В дрезденском аэропорту народу было меньше, чем в пражском, но шансов добраться по воздуху до Берлина, пожалуй, не больше.
К тому же, анонимный звонок сообщил администрации аэропорта, что именно в нашем
В сидячем купе нашими с Ледневым соседями оказались четверо офицеров Народной армии ГДР. Трое из них прилежно храпели до самой столицы, без труда перекрывая стук колес.
Таксист, везший нас по Берлину на виллу, безостановочно ругал на чем свет стоит туман и то и дело переключал ближний и дальний свет, отчего видимость нисколько не улучшалась.
Хозяйка на вилле уже занималась утренним туалетом, когда мы позвонили у входа. После проведенных в пути суток мы с наслаждением последовали ее примеру и, наскоро позавтракав, тут же отправились в Западный Берлин, а оказавшись там, первым долгом позвонили в Бонн.
Количество неудач еще, видимо, не достигло критического предела, ибо Бара на месте не оказалось. Помощник обещал его появление не ранее, чем после обеда, и у нас появилось, наконец, время, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. А главное, обсудить, где и как нам следует встретиться с Баром, чтобы передать ему информацию и не допустить ее утечки.
Как уже говорилось, после того, как особняк на Пюклерштрассе, 14 перестал быть нашим убежищем, добиться этого в Западном Берлине стало совсем не просто. Перебрав все мыслимые варианты, мы остановились на прогулке по городу.
После обеда Бар оказался на месте.
В китайском языке насчитывают с десяток интонаций, существенно меняющих значение слова. В немецком их меньше. Вместе с тем, за долгое время общения мы научились понимать друг друга по телефону не только с полуслова, но и по легким изменениям в интонации голоса. На сей раз музыкальный слух не подвел Бара. Он попросил срочно прилететь в Бонн в этот же день, так как на следующий была запланирована поездка на Бодензее, где в это время находился канцлер Шмидт.
Накануне праздников все люди в Германии, словно простейшие организмы под микроскопом, начинают хаотично и суетливо передвигаться во всех направлениях. Билеты на любой вид транспорта в предрождественские дни заказаны задолго. Впервые за эти сутки нам повезло: нашелся один билет на самолет, вылетающий в Бонн.
В оставшееся время мы еще раз обговорили «прогулочный» вариант передачи информации, придумав короткую преамбулу, необходимую, как нам казалось, для того, чтобы смягчить преподносимый Бару и Шмидту «рождественский подарок».
Казалось, все возвращалось в нормальное русло наших обычных деловых вояжей, но, когда
— К сожалению, срок вашей визы вчера истек.
Первым побуждением моим было пасть перед юным пограничником на колени, просить о снисхождении, ссылаясь на разницу в часовых поясах, суровость русской зимы, усталость… К счастью, от этого поползновения я себя сумел удержать и прибег к помощи самой чудовищной политической демагогии.
В полном противоречии с официальной позицией советского министерства иностранных дел, мы с Валерием стали убеждать офицера в том, что Западный Берлин, по сути, часть Западной Германии, ведь не случайно западногерманский бундестаг часто проводит здесь свои заседания. Мы же, соответственно, как постоянные обитатели Западного Берлина, имеем полное право без препятствий и без виз передвигаться из одной федеральной земли в другую.
С первым доводом пограничник легко соглашался, второй категорически отвергал. Мы на себе ощутили все недоработки соглашения по Западному Берлину, к заключению которого также приложили усилия и теперь должны были пожинать плоды собственного несовершенства.
Пришлось вновь апеллировать к одному из авторов этого соглашения.
Для начала Бар сообщил, что визы на въезд в Западную Германию для нас лежат в посольстве ФРГ в Москве уже месяц, что на следующий день в Берлин прилетит его помощник, уладит все дела с визами, но лететь теперь надо будет не в Бонн, а во Фленсбург.
Завтра! Время быстро утекало из резервуара, емкость которого была неясна.
Завтра советские войска могут пересечь границу, и вся наша миссия потеряет смысл. Доказывать задним числом наличие благородных намерений бессмысленно — «Pakta sun servanda» — договоренности должны выполняться.
Кроме того, мы догадывались, что Андропов всю ответственность за предварительное информирование канцлера Шмидта взял на себя и поэтому наверняка проявлял нервозность в ожидании, как было обещано, телефонного доклада о том, что «все прошло гладко».
Объяснять ему все перипетии с визами — значило лишь усилить напряжение. Мы возвращались на виллу в подавленном настроении. Хозяйка порадовала известием, что звонков из Москвы не было. Утром следующего дня Леднев выехал на поезде во Фленсбург.
На сей раз, судя по его рассказу, он действовал в соответствии с договоренностью. Погода была отвратительная. С моря дул холодный сырой ветер.
Тем не менее, два человека решились покинуть тепло и уют дома, чтобы отправиться на прогулку вдоль берега моря в сторону датской границы.
Улучив момент между порывом ветра и залпом дождя, Леднев без всякой подготовки выложил Бару новогоднюю новость, ради которой был проделан весь многотрудный путь.
Что было главной причиной — погода или сообщенная новость, но, по словам Валерия, Бар заметно побледнел.