О чем молчат легенды. Утерянный изумруд святого Грааля
Шрифт:
– Подожди-ка! – напряглась я. – Ты опять об этом? Мы же договорились, я буду с тобой – хоть здесь, хоть в миру.
– Мы ни о чём не договаривались, – ответил муж с выражением безграничного терпения на лице. – Это решила ты, не спрашивая моего мнения. А я хочу, чтобы ты пока жила здесь. Синичка, любимая, я не могу сейчас оставить служение. Обещаю, что буду приходить к тебе, когда только будет возможно…
– У меня тоже есть дело, которым можно заниматься в миру…
– Татьяна, я требую как муж: прекрати искать изумруд! Многие жёны и дочери рыцарей участвуют в поисках, они справятся без тебя! – властно заговорил Вильгельм. –
– И скрипит зубами от бессилия, – продолжила я. – Знаешь, как ей хочется выйти? А вся семья не пускает.
– Её защита не действует на посетителей дома Анорма, – хмуро напомнил муж. – Злате вообще нельзя показываться в миру, пока идёт война. К счастью, она это понимает…
– Но с Вандой и Джулией то же самое, а они ищут изумруд. Почему ты не хочешь, чтобы я выходила? Моя-то защита действует!
– Я не хочу рисковать тобой и ребёнком. Срок уже большой, всякое может произойти. Если ты чего-нибудь испугаешься или споткнёшься и упадёшь в безлюдном лесу, последствия могут быть самые страшные. Я знаю, что здесь с тобой ничего не случится, а в миру слишком много опасностей. К тому же я совсем не уверен, что ты не попытаешься связаться со своими граргскими друзьями… Подожди! – произнёс он, заметив, что я собираюсь возразить. – Ты веришь им, у тебя есть на то все основания. Я знаю, что эти трое не захотят причинить тебе вред, но Грарг может велеть им убить нашего ребёнка, и тогда его слугам придётся подчиниться. Никто из проклятого ордена никогда не пытался ослушаться приказа своего повелителя, и они тоже не смогут, даже Вика. Не представляешь, какую боль испытает приспешник Грарга, если воспротивится велению господина. Они трепещут при одной только мысли о наказании. К тому же тебе просто может стать плохо…
Я задумчиво посмотрела на сильно выпирающий живот. Не разбираюсь в беременностях, но, кажется, он слишком большой. Честно говоря, похожих пузиков я вообще не видела. Не думала, что могу раздуться до таких размеров, наверное, во мне растёт богатырь. Рожать, конечно, надо здесь, у святого Грааля. Тут я хорошо себя чувствую, а когда выхожу, сразу становится тяжело. Ломит спину, живот превращается в тяжкий груз, будто ко мне прицепили спереди походный рюкзак, набитый кирпичами, а ноги отекают и становятся ватными, как подушки. Только Вильгельм об этом знать не должен, иначе муж точно оставит меня дома. Ещё и запереть может, если поймёт, что в миру мне настолько плохо. И скажет, что это для моего же блага.
– Я не буду звонить Вике и остальным, пока не родится ребёнок, – неохотно пообещала я. – Но жить в этом доме без тебя не стану.
Прошло уже три месяца с тех пор, как мы ушли из Ранова, там теперь служат Стефан и Эдик. Я не знаю, что с Викусей, Лили, Гербом, почти не слышу о влюблённом в судью Лилиану Эдике. Муж изо всех сил старается оградить меня от любого повода для волнения. Рыцари при мне говорят только на безобидные темы – ни слова о войне, ни намёка на тех, кто служит Граргу. Даже Кот с ними заодно, хотя и пришёл к Граалю совсем недавно.
Новости мне иногда рассказывает Ванда. Она, конечно, мало что знает о моих друзьях, но кое-какие слухи о Герберте и Викусе до неё доходят.
Никак не могу поверить, что Вика заслужила коричневое кольцо Грарга. Вильгельм и Мартин считали её совсем неопасной для людей, а ведь они оценивали мою лучшую подругу объективнее, чем я. Поговорить бы сейчас с Викусей хотя бы по телефону… Я так хотела бы убедиться, что она не изменилась с нашей последней встречи. Пройдёт ещё два-три месяца, прежде чем я смогу её увидеть или хотя бы услышать. Муж прав, не стоит рисковать, Грарг, конечно, захочет избавиться от ещё не родившегося будущего врага.
Хлопнула дверь. Из коридора донёсся расстроенный женский голос:
– Вильгельм! Это просто невыносимо!
– Что случилось, Елена? – отозвался муж. – Проходи сюда.
Красивая девушка с хорошо знакомым мне совсем не юным взглядом почти ворвалась в комнату. Гостья была сильно взволнована. Она явно не замечала, что длинная тёмная юбка испачкана, а из-под серого платка беспорядочно выбиваются пряди пепельных волос. Незнакомая мне Елена слегка запыхалась. Встревоженные фиалковые глаза остановились на моём лице. Я нерешительно улыбнулась гостье.
Всегда в таких случаях чувствую себя неловко. Хоть ко мне и относятся здесь хорошо, до сих пор жду неприязни, а то и скандала от любого незнакомого человека. И, кажется, в этом случае, не напрасно. Девушка ответила на мою улыбку хмурым взглядом.
– Танюш, знакомься, это Елена, мать Эдика, – спокойно представил Вильгельм. – Елена, это Татьяна, моя жена, – с небольшим нажимом произнёс он.
Я молча приподнялась с кресла и кивнула. Продолжать улыбаться, когда на тебя смотрят, как на врага, было бы лишним. Елена перевела взгляд на моего мужа и сухо заговорила:
– Вильгельм, мой сын всерьёз заявил, что помолвлен с этой убийцей и блудницей – судьёй Лилианой.
До этого я искала предлог, чтобы поскорее уйти в другую комнату, подальше от гостьи, но теперь навострила уши. Может, наконец-то услышу хоть какие-то вести о Лили! Мой муж смущённо кашлянул и покосился на меня.
– Возможно, ты что-то не так поняла, Елена?
– Я всё поняла правильно! – напористо продолжала гостья. – Он утверждает, что несколько месяцев назад поцеловал эту ужасную женщину! Он считает сие помолвкой, как это у нас принято.
– Безумец! – с досадой пробормотал Вильгельм. – Когда только успел?! Ведь почти всё время был рядом со мной!
Я потрясённо уставилась на женщину, принесшую сюда вести с мира. Какой кошмар! Бредовая история с любовью Эдика и Лили продолжается. Конечно, Елена смотрит на меня волком. Ведь из-за меня эта совсем неподходящая пара и познакомилась. Эдик и Лили совсем немного поговорили, еще не зная, что они – смертельные враги, и вот результат. Помолвка!
– Я не знаю, что делать! – ломала руки Елена. – Мой сын повредился умом! Он хочет уговорить кровавую судью на переход!
– Об этом и речи быть не может! – твёрдо произнёс Вильгельм. – Лилия не получит разрешение пройти по светящейся дороге! Может, кто-то и согласится, но уж точно не семь рыцарей и не семь их жен и дочерей. Да и благословение священника и трёх героев судье никогда не заслужить.
– Знаю. От этого не легче. Сын только и думает о рыжей ведьме! Что делать, Вильгельм?
– А если ему удастся убедить Лили? – я обращалась только к мужу, избегая неприветливого взгляда удивительных фиалковых глаз Елены. – Кому от этого будет плохо? Герберт говорил, что она влюбилась в Эдика, как никогда в жизни. У них это как-то видно при служениях, цвет души меняется…