О чём молчат псионики
Шрифт:
Кстати, чтецы относились к третьему рангу менталистов в Консорциуме — одни умели читать текущие мысли человека, другие — доставать из глубин сознания тайны. Всё зависело от уровня конкретного телепата — по шкале от первого до двадцатого. Такая же система работала и у эмпатов, как, собственно, и у всехрангов. Высокий уровень четвёртого ранга позволял обмениваться жизненной энергией с другими людьми, лечить их. Но Лиам был не в курсе своего уровня — просто потому, что его было некому оценивать: единственным псиоником, с которым он общался, была его мама.
Родители Элис, после приложения немалых усилий узнав о трагической судьбе старшей дочери, младшую, Сьюзен, решили спасти от подобной участи — на счастье, дедушка Лиама был химиком-фармацевтом. Он и изобрёл «коктейль», позволяющий скрыть дар от комиссии Консорциума. А продающееся в обычных аптеках седативное — ингамм — очень эффективно помогало снизить способности и сделать нахождение в местах скопления людей более комфортным. Никто не обучал Сьюзен специальным приёмам и блокам, которые использовали телепаты в Консорциуме — девочка росла среди людей как обычный ребёнок.
Прятаться, балансируя на грани — сложно и опасно, но выдать себя означало тюрьму для родителей и кромешный ужас для Сьюзен: прав у менталистов, скрывавшихсяот Консорциума, не было совсем. Сочетание любви, страха и отчаяния помогло преуспеть — Сьюзен выросла в семье, продолжая прятаться, вышла замуж за одноклассника Марка, успешно утаивая от мужа свои псионические способности. Потом у пары родился сын — Лиам.
Однако, когда Лиаму было четыре года, идиллии пришёл конец: Сьюзен поняла, что сын тоже обладает даром. Напуганная возможной реакцией мужа, она приняла решение развестись — тот осознанно или неосознанно мог выдать сына Консорциуму. Обычные люди, напуганные как могуществом организации, так и неизведанными псионическими возможностями, опасались инаковости телепатов и предпочитали её избегать.
Так начался новый виток бегства: скрывать дар маленького ребёнка оказалось сложнее — у Сьюзен он проявился только в тринадцать лет. Потому матери пришлось обучать Лиама. Конечно, специальными знаниямии умениями она не владела — только тем, что обнаружилось в свободном доступе, но и этого оказалось достаточно, чтобы остаться незамеченным — мальчик освоил простейшие блоки, которые можно поставить, чтобы закрыть себя от окружающих, а ещё некоторые приёмысамообороны, практически безвредные, но позволяющие временно отключить сознание человека, вздумавшего напасть. Мама объясняла это тем, что, потеряв контроль от страха или от боли, телепат может наворотить дел гораздо более страшных, чем обморок атакующего.
Общаться близко с другими детьми у Лиама не выходило — непрерывно следовало закрываться от их эмоций, а возможная дружба всё осложнила бы вдвойне. Так и рос одиночкой — со временем привык к эмоциональному фону, царившему в школе, блок ставился почти автоматически, сампо себе. Если ездили с классом куда-то на экскурсии или мероприятия, принимал ингамм, чтобы отсечь гвалт, создаваемый посторонними людьми. Как и сейчас: на крейсере служат сто восемьдесят незнакомых ему человек, без медикаментозной поддержки не справиться.
Решение поступить в медицинскую академию было продиктовано тем, что Лиам планировал стать фармацевтом — как и дедушка. Нужно держать руку на пульсе, чтобы изучать новые препараты, а также знать, не научился ли Консорциум находить в крови «коктейль». Так что целых шесть лет он с тщанием впитывал знания, чтобы потом услышать от комиссии, что его умений достаточно для оказания первой помощи на военном корабле — всё равно диагноз ставит медицинский сканер, манипуляции совершают — медботы или на крайний случай медкапсула. Так Лиам и оказался на «Аполлоне».
Через систему лифтов и переходов между отсеками и уровнямикрейсера Лиам и Энн добрались до лазарета, где он принялся знакомиться со своими должностными обязанностями, изучая журнал. На удивление, работы было не так чтобы много — ссадины от случайных травм, похмельный синдром после увольнительных и прочие мелочи.
— Зачем тогда второй медик? — с сомнением спросил Лиам.
— Сейчас все корабли и базы доукомплектовываются, приказ свыше, — безразлично пожала плечами Энн.
— Готовятся к войне? — нахмурился он.
— Не знаю, нам ничего не говорят, — индифферентно произнесла она. — Но в соседних секторах неспокойно. Два наших истребителя не вернулись из WQ-8.
— Ясно, — повесил голову Лиам: можно было догадаться, что контракты от военных ничего хорошего не сулят.
— Лиам, а у тебя девушка есть? — вдруг спросила Энн.
— Неа, — покачал головой он, всем видом показывая, что не намерен развивать данную тему.
Если говорить честно, опыта отношений у него не было вообще. Подпустить человека так близко, начать слышать его от началаи до конца — что может быть интимнее? Сказать правду Лиам права не имел, а скрывать свою суть, как мама когда-то перед папой, не мог. И вообще, это только кажется, что эмпатам легко устроить личную жизнь — хорошо чувствуешь других людей, подстраиваешься…
— Осторожнее там с нашими обормотами, — хмыкнула она. — На автономке люди шалеют.
— Я в курсе, спасибо, — пробормотал Лиам.
Личный состав крейсера питался в огромной столовой согласно графику и в соответствии с вахтами военных, у Энн с появлением помощника теперь тоже появятся дежурства. Раньше в нерабочее время она уходила отдыхать в каюту по вызову и должна была в любой момент отправиться в лазарет. С учётом небольшого объёма работы это не доставляло ей значительного дискомфорта. Но раз теперь на «Аполлоне» двое медиков — пора сделать график дежурств.
Первый обед прошёл в компании начальника — взяли подносы с вышедшей из синтезатора едой и заняли небольшой столик в центре зала. Лиама рассматривали — интерес он ощущал буквально кожей, даже слышать не нужно было. Хотя за полчаса до еды положил под язык таблетку ингамма — уже понял, что первое время придётся его принимать хотя бы потому, что на борту крейсера сейчас были два офицера Консорциума. Без энтузиазма копаясь в тарелке, Лиам размышлял, что синтезированная еда практически всегда безвкусная, несмотря на это, после неё в желудке появлялось тупое ощущение сытости.