О чём молчат зомби
Шрифт:
Гера принял у меня ранец и автомат, а я переложил пистолет в нагрудный карман, перелез через подоконник и сразу отпрянул назад в комнату. Зомби! И откуда их столько? Обложили так, что о том, чтобы выбраться и мечтать не стоит. Вот засада! И живчики между деревьев мелькают.
– Что делать будем? – поинтересовался у меня Герыч, глянув в окно.
– Ждать.
– Сколько?
– Чувствую, заночевать тут придётся. Надеюсь, до утра рассосутся.
– И где будем ночевать?
– А чем тебе этот кабинет не нравится?
– Может, на первый этаж спустимся? Там диван хороший.
– Тут поспишь. На полу. Только стол вытащим.
– Зачем?
– Для сигнализации. Всё. Впрягайся и потащили.
Ничего не понимающий Герка взялся за край стола, и мы потащили его к лестнице, где установили так, чтобы он при любом прикосновении гарантированно загремит вниз по ступенькам. Я для пущего грохота, ещё и пару стульев наверх взгромоздил. Даже живчик теперь не просочится бесшумно.
– Теперь всё? Никто не пройдёт?
– Не надейся. Всё равно спать будем по очереди.
– Да я и не надеюсь. Просто так спросил.
– И не надейся.
Первым решил заступать я, оставив самую сложную «собачью вахту» напарнику. Не то, чтобы я настолько хитрый или себя люблю. Просто, мне нас обоих вести. Поэтому нужно быть максимально отдохнувшим. И, если я не захвачу сладкие предрассветные часы, я не буду чувствовать себя полностью отдохнувшим. А Гера привыкший. Он через день на ремень в охране выходит. Опытный охранник. Да и, ему, главное, меня слушать и в точности мои команды выполнять.
Благополучно отстояв положенное время, я растолкал напарника и завалился спать на его месте. Оборудовал себе Герка спальное место, конечно, со знанием дела. Прошёлся с вечера по кабинетам, отыскал мужскую куртку, чей-то ватник, несколько серых халатов и, даже, прелое одеяльце. Всё это разложил аккуратно и получил довольно неплохую лежанку. Я проследил, чтобы он окончательно проснулся и заступил на пост возле приоткрытой двери напротив щели, и улёгся. Заснул, практически, сразу. За полгода моей работы в поиске организм давно уже приучился не тратить время на долгие засыпания. Я, сейчас, даже, с удивлением вспоминаю, как в то далёкое мирное время по часу – полтора крутился в постели, борясь с бессонницей.
Проснулся я от яркого луча света, бьющего мне прямо в лицо. Это, что, Герычу скучно стало, и он решил таким образом приколоться? Интересные же шутки у них в охране! Нужно будет устроить ему сегодня днём бег по пересечённой местности, чтобы не шутил так больше. Кое-что из того, что в голове мелькнуло, я, наверное, сказал вслух, потому что сразу получил удар ботинком по рёбрам.
– Вставай! – скомандовал совершенно незнакомый мужской голос. – Потом побегаешь.
Скорее на инстинктах, я откатился в сторону и вытянул к автомату руку. Автомата не было, зато по рёбрам прилетел очередной пинок.
– Шустрый! Вяжи его, братва!
Меня сразу схватили, заломили мне руки и связали за спиной проволокой. Больно. И вены сдавили. Кисти сразу стали неметь.
– Вы кто такие? – прокаркал я внезапно пересохшим горлом.
– Это я тебя хочу спросить, кто вы такие? Вломились на чужую территорию не спросясь, расположились тут, как у себя дома.
– Вы бы табличку, тогда, повесили. Не входить, мол, собственность такого-то.
– Шутишь? Ну-ну. Тащи его.
Меня подхватили под локти, вызвав очередной приступ боли в плечевых суставах, поставили на ноги и выволокли в коридор. Там я увидел Геру. Точно так же связанный, он стоял у стены с разбитым лицом и растерянно моргал. Похоже, ему по голове неплохо приложили. Ещё до конца в себя не пришёл. Неужели проспал? Тоже мне, опытный охранник! Нас потащили вниз по лестнице на первый этаж, потом, в неприметную дверь, которую днём мы даже не заметили, и вниз, похоже, в подвал.
Это был не подвал, а бомбоубежище. Достаточно просторный тамбур, где за сетчатой перегородкой навалены были сломанные тройные кресла с поднимающимися сидушками, которые, обычно, устанавливаются в актовых залах. Дальше был коридор со стеклянной кабинкой дежурного по бомбоубежищу, небольшой холл и два коридора – влево и прямо. В нос сразу шибануло амбрэ от множества немытых тел, вонь перекисшей капусты, горелой каши и неисправного санузла. Чувствовалось кожей, как где-то там, в темноте, ворочается людская масса. Нас прислонили к стене, а двое с автоматами встали по краям, недвусмысленно направив на нас стволы. Серьёзные ребята. И, по глазам вижу, выстрелят, не задумываясь. Но не сейчас. Им команда нужна. Без команды они ни чего делать не будут.
– Кого ждём? – поинтересовался я, скорее, чтобы хоть как-то отвлечься.
– Пасть захлопни! – отозвался тот, что справа. – Ты своё право говорить без разрешения потерял, когда порог этого здания переступил.
– А кто мне должен разрешить?
– Преподобный Илья. Или кто-то из его апостолов.
– Кто?
– Что, срочно оглох?
– Лёха! – зашептал мне Гера. – Не зли их. Лучше молчи, а то пристрелят.
–Не пристрелят, – ответил я. – Им на это нужно благословение какого-то Ильи.
– Не какого-то, а преподобного, – скрипнув зубами от злости, поправил меня правый.
– Вот, видишь? Так что, не бойся раньше времени. У тебя ещё будет такая возможность.
– Шутишь?
– Ага. А что? В штаны мочиться от страха? Это всегда успеется.
– А ну заткнулись! – рявкнул наш конвоир.
Ладно. И так достаточно позлили. Теперь помолчим. Подождём, что дальше будет. Что-то мне это всё не нравится. Ещё и преподобный этот со своими апостолами. Никак в секту попали? Слыхал я, что в городе стали активизироваться фанатики всякие. Их и до катастрофы хватало, а сейчас и подавно. В мутной воде, говорят, рыбка всегда легче ловится. А сейчас – уж очень мутно. Отчаявшиеся люди не знают, куда и податься. Самое время для религиозного разгула.
Стояли мы достаточно долго. Даже устали, да и конвоирам нашим тоже уже поднадоела эта бодяга. Но держались они стойко. Наконец, в одном из коридоров раздались бодрые шаги, и в холл вышел, потягиваясь, здоровый мужик с лощёной физиономией. Рядом семенили двое попроще, один с вислыми усами, а второй – с жиденькой бородёнкой, покашливающий постоянно в кулак.
– Слава вам, преподобный! – взяли на караул свои автоматы конвоиры.
Это, что, тот самый Илья? А где борода? Святые, насколько я иконы помню, все с окладистыми бородами. Что-то меня не туда заносит. Ох, чую, рано веселиться начал!