О чем мы промолчали
Шрифт:
Самолёт приземлился в аэропорту Благовещенска вечером воскресенья, и сев в такси, мы отправились в гостиницу, номера в которой для нас заказала Вероника.
После продолжительного полёта, путь до гостиницы показался недолгим, и вскоре автомобиль остановился у высокого здания. Мы с Беляевым вошли в просторный светлый холл и направились в сторону ресепшена, где нас встретила молоденькая брюнетка, с губ которой не сходила приветливая улыбка. На её бейдже золотистыми буквами было выведено «Наталья».
Наталья попросила наши паспорта и принялась регистрировать нас. Закончив с оформлением, она вернула нам документы и протянула ключ-карту. Одну.
— А где ключ от второго номера? — уставившись на неё, спросила я. Полёт и смена часовых поясов вымотали меня, и я хотела поскорее оказаться в номере и лечь спать.
— Прошу прощения, но для вас был забронирован один номер, — всё так же улыбаясь, огорошила меня Наталья.
— Посмотрите внимательней, — начала закипать я. — Это какая-то ошибка!
— Никакой ошибки нет, — уверенно заявила она.
— Но… — я открыла рот и тут же его закрыла. Голова уже начинала болеть. — Хорошо, но мы ведь можем заказать второй номер прямо сейчас, верно?
— Безусловно! — улыбка Натальи стала ещё шире, и она уставилась в экран монитора. По мере того, как она смотрела туда, её улыбка сползала с лица, как старая краска с забора. — Извините, но пока нет свободных номеров, — проговорила она, а мне словно по голове ударили.
— Вообще ничего нет? — пискнула я.
— К сожалению, — она растерянна смотрела то на меня, то на Беляева, который стоял рядом и молча наблюдал за нашим с Натальей диалогом. — Но утром один из номеров освободиться, и тогда вы сможете его занять.
— Ну а что мне сейчас делать? — в моём голосе отчётливо слышались усталость и негодование. — Мы не можем…
Я запнулась, поймав на себе взгляд Беляева. Он смотрел на меня как на слабоумную.
— Алёна, не устраивай драму! — выдал он. — Ты ведь понимаешь, что эту ночь нам придётся провести в одном номере? Разумеется, есть ещё вариант остаться на улице, — Беляев вскинул вверх брови, будто и правда думал, что я соглашусь остаться на улице. — С утра я съеду, не волнуйся. Выбора у нас всё равно нет. Наверняка, Вероника что-то напутала при бронировании. Я завтра же ей позвоню и всё выясню.
Я понимала, что Беляев прав. Эту ночь нам придётся провести в одном номере, как бы я этому не противилась. Мысленно обругав Веронику последними словами, я поплелась вслед за Пашей дальше по коридору. Поднявшись на третий этаж, мы оказались в просторном номере, выдержанном в светло-серых тонах. По правой стороне стояла большая двуспальная кровать, которая занимала почти две трети комнаты. С моих губ сорвался шипящий звук, будто вышел последний воздух из проколотого колеса, и Беляев бросил на меня удивлённый взгляд.
Это будет самая длинная и, вероятнее всего, самая мучительная ночь в моей жизни.
Паша. Наши дни.
С некоторым любопытством я наблюдал за тем, как Алёна нервно переминается с ноги на ногу, войдя вместе со мной в номер. А при виде единственной в комнате кровати она и вовсе побелела, как простыня.
Вот ты и попалась в клетку, птичка.
Конечно, ей было невдомёк, что Вероника заказала всё правильно, но я внёс некоторые корректировки в её заказ. И теперь «по чистой случайности» мы оказались в одном номере.
Взглядом я прошёлся по её тоненькой фигурке, что виднелся на фоне огромной кровати, и лёгкая улыбка коснулась моих губ.
Сегодня между нами не останется тайн, голубоглазка…
Тем временем Алёна подтащила свой чемодан к одной стороне кровати и, выудив что-то из его недр, робко посмотрела на меня.
— Не против, если я первая пойду в ванну?
— Разумеется, дамы вперёд, — ответил я, наблюдая за тем, как она скрывается за дверным полотном бежевого цвета. Щёлкнул замок, а моя улыбка стала ещё шире. Боится, что ворвусь к ней.
Вскоре послышался шум льющейся воды, я же вытащил копию свидетельства о рождении моего сына и положил её на тумбочку Алёны. Сам сел в изножье кровати и принялся ждать. Долго ждать мне не пришлось, и спустя минут десять из-за двери показалась Алёна.
Твою мать…
Я совсем не ожидал увидеть её в одной широкой футболке белого цвета, которая едва доходила до середины бедра. Острые вершинки груди выпирали под тонкой тканью.
— Я не думала, что у меня окажется сосед по комнате, поэтому… — виновато промямлила Алёна, руками оттягивая вниз край футболки.
Я сумел лишь кивнуть, с трудом отведя взгляд от её стройных ног. Покраснев, она заторопилась к своей половине кровати, но так и застыла, когда увидела копию, лежавшую на тумбочке. Казалось, Алёна тут же позабыла про свой внешний вид, как только поняла, что это за копия.
— Что?.. — прошелестела она губами, взяв в руки чёрно-белый лист. — Откуда?..
— А это я хотел у тебя спросить. Что это? — Я посмотрел на неё со своего места.
Её руки задрожали, рот открывался и закрывался, а с лица сошли все краски, превратив его в белый холст. Алёна могла больше ничего не говорить, язык тела всё сказал за неё. Вадим — мой сын, и теперь в этом не оставалось никаких сомнений.
Я сжал руки в кулаки, стараясь обуздать ярость.
— Почему ты ничего не сказала? — я поднялся с кровати и двинулся на неё. — Я имел право знать, что у меня есть сын!
Алёна вскинула голову вверх, её глаза метали искры.
— С чего ты решил, что это твой сын? — выпалила она, а я лишь усмехнулся.
Хочешь поиграть, голубоглазка? Что ж, давай поиграем!
— Я видел вас, — озвучил я ей. — Он мало чем на тебя похож, а вот на меня очень даже.
— Это ничего не значит! Ты ему не…