О чем я говорю, когда говорю о беге
Шрифт:
А в моей жизни были ли такие же сияющие дни? Может, и были, но очень немного. И даже если б в те дни на моей голове красовался хвостик, вряд ли он выглядел бы так горделиво, как хвостики этих девушек. И ноги мои не отталкивались бы от земли так сильно и энергично, как ноги этих девушек. И в этом нет ничего удивительного, ведь, в конце концов, эти девушки — первокурсницы единственного и неповторимого Гарвардского университета.
Тем не менее смотреть на то, как они бегут, приятно. Я прямо-таки физически ощущаю то, что называется сменой поколений. Так уж устроен мир, и в принципе я не против, чтобы эти девчонки меня обгоняли. У них свой собственный темп, свое собственное чувство времени. И у меня свой собственный темп, свое собственное
Изо дня в день, примерно в одно и то же время я встречаю на пробежке одних и тех же людей. Например, невысокую индианку, которая всегда в одиночестве прогуливается по берегу. На вид ей не меньше шестидесяти. Лицо утонченное, одета со вкусом. Удивительно — хотя, может быть, ничего удивительного в этом и нет, — но одевается она очень по-разному. Однажды была в элегантном сари, а в другой раз — в толстовке на пару размеров больше с эмблемой какого-то университета. Если мне не изменяет память, она еще ни разу не повторилась. Увидеть, в чем она прогуливается нынче, — одна из маленьких радостей моей ежедневной пробежки.
Еще один ежеутренний персонаж — крупный англосакс преклонного возраста, бодро совершающий променад с черным ортопедическим аппаратом на правой ноге. Возможно, последствие серьезной травмы. Насколько я знаю, эта штука появилась у него четыре месяца назад. Интересно, что же с ним приключилось? В любом случае, аппарат, похоже, ему совсем не мешает — передвигается он с порядочной скоростью. На голове у старика огромные наушники. Слушая музыку, он быстро и бесшумно двигается по дорожке вдоль реки.
Вчера на пробежке я слушал Rolling Stones, альбом «Beggars Banquet». Бэквокальное «ху-ху» из «Sympathy for the Devil» [6] отлично подходит для бега. А позавчера — «Reptile» Эрика Клэптона [7] . Люблю эти альбомы. Чем-то таким они меня берут — и никогда не надоедают, особенно «Reptile». Для неспешной утренней пробежки ничего лучше быть не может. Приятная, ненавязчивая музыка, ни капли претенциозности, к тому же ритмичная и очень естественная. Я растворяюсь в ней, ноги начинают двигаться в такт ритму, а иногда сквозь музыку, звучащую в наушниках, вдруг доносится крик: «Слева!» — и слева от меня проносится гоночный велосипед.
6
«Сочувствие дьяволу» (англ.) — хит с пластинки Rolling Stones 1968 года «Пир попрошаек» («Beggars’ Banquet»).
7
«Рептилия» (англ.) — альбом 2001 года.
Еще одна мысль — мысль на бегу — насчет того, как пишут прозу.
Время от времени меня спрашивают: «Мураками-сан, если вы и дальше будете вести такой здоровый образ жизни, вы не перестанете писать книги?» Правду сказать, за границей мне почти никогда не задают такой вопрос, но в Японии многие полагают, что писательский труд — это очень вредная для здоровья вещь, что писатели — в высшей степени развращенные люди, которые для того, чтобы творить, должны вести себя совершенно противоестественно. Причем считается, что таким образом писатель удаляется от всего мирского и обывательского и приближается к некой самоценной, в художественном плане, чистоте восприятия. Это представление формировалось на протяжении долгих лет. Такие вот типичные — или, выражаясь в позитивном ключе, идеальные — писатели то и дело встречаются в фильмах и телесериалах.
В общем и целом я готов согласиться с мнением, что писательский труд — занятие нездоровое. Когда писатель приступает к работе и начинает воплощать свой замысел в тексте, выделяется некое токсичное вещество, которое у других людей — а оно есть в каждом — спрятано глубоко внутри. Писатель,
Признаю, творческий процесс изначально включает в себя нездоровые и антисоциальные элементы. Именно поэтому среди писателей много декаденствующих и, как кажется со стороны, совершенно антисоциальных личностей. Это понятно, и я не собираюсь это отрицать.
Но те из нас, кто мечтает о долгой и успешной писательской карьере, должны выработать иммунитет, позволяющий противостоять опасному (а иногда смертельному) воздействию этого ментального яда. Запустив такую дополнительную иммунную систему, можно справиться и с гораздо более ядовитыми веществами. Говоря иначе, это позволяет создавать более мощные по эстетическому воздействию и внутренней силе произведения. Но для того, чтобы поддерживать функционирование такой системы в течение продолжительного времени, необходимо огромное количество энергии. Где взять эту энергию, откуда ее черпать, как не из собственных физических сил?
Не поймите меня неправильно, я вовсе не утверждаю, что это единственно верный путь, на который обязаны вставать все писатели. Точно так же, как существует множество разных книг, существует и множество разных писателей, и у каждого свой взгляд на жизнь.
Соответственно, они занимаются разными вещами и стремятся к разным целям. И значит, просто не может быть универсального пути для всех. Это даже не обсуждается. Но если вы спросите меня — я скажу, что тому, кто собирается написать крупное произведение, необходимо стать сильным, нарастить мускулатуру. Я верю, что это задача достойная сама по себе (из той серии, когда лучше сделать, чем не сделать), и — пусть это и банальность — почему бы не постараться (или даже перестараться), если дело того стоит.
Чтобы заниматься работой, столь вредной для здоровья, нужно быть исключительно здоровым человеком. Это мой девиз. Другими словами, нездоровый дух нуждается в здоровом теле. Парадоксальность этой сентенции я не перестаю ощущать на своей шкуре с тех пор, как стал профессиональным писателем. «Здоровый» и «вредный для здоровья» совсем не обязательно находятся на разных концах спектра. Они не противостоят друг другу, а, наоборот, друг друга дополняют, а иногда даже действуют сообща. Вполне естественно, что если кто-то решил вести здоровый образ жизни, он будет думать только о том, что полезно для здоровья. А тот, кто не собирается вести здоровый образ жизни, — о том, что вредно для здоровья. Но с таким однобоким взглядом на мир вы никогда ничего не добьетесь.
Некоторые писатели, создав в молодости значительные, прекрасные произведения, с возрастом вдруг обнаруживают, что наступило творческое истощение. Это довольно метко обозначают словом «исписаться». Новые работы этих авторов могут быть по-прежнему хороши, но всем очевидно, что их творческая энергия иссякла. Полагаю, это происходит потому, что им не хватает сил, чтобы противостоять воздействию токсинов. Физические возможности, которые поначалу позволяли справляться с ядом, в какой-то момент, достигнув своего предела, потихоньку пошли на убыль. Писателю становится все труднее работать интуитивно и стихийно, потому что равновесие между силой воображения и физическими способностями, необходимыми для поддержания этой силы, нарушено. Тогда писатель с помощью наработанных за долгие годы приемов продолжает писать как бы по инерции — и оставшейся энергии хватает лишь на то, чтобы придать тексту форму литературного произведения. Это очень давит, и, конечно, творческая личность не может смириться с таким положением. Некоторые в такой ситуации прощаются с жизнью. Другие решают уйти из литературы и сменить род деятельности.