О доблестном рыцаре Гае Гисборне
Шрифт:
— Что-то слишком много на себя берешь, шерифчик…
Гай соскочил на землю, юноша бесстрашно встретил его лютый взгляд.
— Ты кто? — спросил он.
— Дарси Такерд, — ответил он. — Из рода Максимилианов!
— Ты дерьмо, — сказал Гай, — позорящее имя Максимилианов.
Тот не успел моргнуть, как тяжелый кулак с силой молота ударил его в лицо. Смельчак рухнул, как подрубленное дерево, из разбитого рта струями брызнула алая кровь. Крестьяне одни опешили, но кто-то вскрикнул в восторге, а Гай еще пару раз злобно ударил ногами под ребра, стараясь рыцарскими
— Сопротивление аресту, — прокричал он люто, — вообще-то карается смертью. Но я милостив.
Избитого подняли, связали так крепко, что руки могут вообще отсохнуть, если не развязать вовремя, но Гай промолчал, пусть крестьяне хоть так выместят обиды.
Раненый барон выл и ползал по земле, ломая стебли. Гай велел двум крестьянам перетянуть узлом потуже обрубок, чтобы пострадавший не истек кровью, а испустившего дух парня уложили на плащ, увязали покрепче, затем погрузили на коня.
Гай указал на двух самых дюжих крестьян с решительными лицами, это они первыми бросились вязать лордов.
— Вы со мной. Назначаю вас помощниками шерифа! Пока временно, а там разберемся.
Оба остолбенели, один вскрикнул:
— Но, ваша милость, нам нельзя! У нас работы полно!
Он прервал:
— Я тоже не родился шерифом. Надо, поняли? Вы же видите, что творится?.. Как только подберу кого-то, вам спасибо, свободны. Сейчас же быстро на коней, если умеете ездить, погоните это знатное дерьмо к моему замку. Это мои комнаты еще не готовы, но в подземной тюрьме места еще на десяток таких хватит.
Второй крестьянин, что смотрел больше с восторгом, чем с испугом, сказал с восторгом:
— Ваша милость!.. Да я за такое теперь и умереть готов!.. А как с тем, у которого все кишки вылезли?
Гай спросил все еще зло:
— Он жив?
— Да, ваша милость! Но это ненадолго.
Гай подумал, махнул рукой.
— Сделайте волокушу. Отвезем и его в тюрьму, но позовите туда священника. Пусть примет последний вздох. Господь наш добрее меня, может быть, и простит.
За ними увязалась целая толпа крестьян, даже женщины шли некоторое время и жарко обсуждали случившееся, потом отстали. Кроме двух названных помощниками шерифа, до замка пошли еще семеро с топорами, вилами, а двое даже с луками за спинами.
Ярость быстро утихла, теперь сердце сжимается в недобром предчувствии. С первого же дня вот так вступить в спор с сильными соседями…
Крестьяне громко разговаривают за его спиной, двое связанных идут покорно, повесив головы, но когда Гай оглядывался на них, один поспешно опускал взгляд, а второй, который Дарси Такерд, зыркал злобно, кривил окровавленный рот, но тоже отводил взгляд в сторону.
Крестьяне из домов у подножия холма провожали их заинтересованно-удивленными взглядами.
Хильд выбежал навстречу уже из замка. Гай издали помахал рукой и крикнул:
— Приготовь две камеры!.. И подальше одну от другой, понял?
Хильд, судя по его лицу, ничего не понял, но угодливо поклонился.
— Будет сделано, ваша милость!.. Как скажете, милостивый и грозный господин!
Он малость переигрывал,
Гай остановился перед стеной, где послушник придавливал конский повод камнями, бросил его одному из крестьян.
— Позаботься о коне!.. А ты, как тебя зовут?
— Скальгрим, господин, — ответил тот, кого он первым определил в помощники шерифа.
— Скальгрим, — сказал Гай. — Надо было тебе сказать, чтобы захватил из кузницы пару крепких замков… Если там не отыщешь, поспрашивать в деревне. А то этих запереть надо, понимаешь?
Скальгрим, могучего сложения мужик с суровым лицом, воскликнул:
— Ваша милость! Да для такого дела я хоть на край света сбегаю быстрее зайца!
— Возьми моего коня, — велел Гай. — И возвращайся побыстрее, а тот твой друг устанет их стеречь…
Скальгрим перехватил повод коня из руки крестьянина, тяжело взобрался в седло и, развернувшись к селу, понесся рысью, а потом перешел в галоп.
Гай повернулся ко второму.
— Как зовут тебя?
— Сван, господин, — ответил второй почтительно. — Слушаюсь, господин. Приказывайте, господин!
— Вот тебе первый приказ, лебедь, — распорядился Гай. — Гони этих двух вон в тот подвал. Там несколько камер, посадишь в самые отдаленные одна от другой. И жди там, пока не придет твой дружок Скальгрим. Выходить этим преступникам не позволяй. Если что, бей прямо в морду. Сейчас они не лорды, понял? А ты — лорд, потому что ты — закон!
Глава 11
Скальгрим вернулся не только с замками, но и с кузнецом. Тот сперва неспешно приклепал скобы и вставил в них засовы, поправил решетки, затем хозяйски обошел весь замок, осмотрел и заверил, что на самом деле работы не так уж и много.
Гай жадно выспрашивал свидетелей происшествия, как здесь живут и в каких взаимоотношениях, и выяснилось: барон Ансель Тошильдер изволит жить, как в завоеванной стране, благо с того времени, как корону принял Ричард, власть в графстве почти исчезла, и теперь прав тот, у кого длиннее меч.
В этот раз он, как обычно, возжелал поохотиться со своими сыновьями и оруженосцами. Он любит охоту и не представляет, что ему, гордому норманну, потомку завоевателей, могут помешать эти жалкие саксы, потомки побежденных.
Гай поморщился, эти люди будто проспали сто лет, а сейчас говорят, как в горячечном бреду, совершенные глупости. Ну какие саксы, какие норманны, когда со дня завоевания Англии Вильгельмом прошло сто тридцать лет?
К тому же с Вильгельмом вторглось всего пять тысяч рыцарей, это между ними были распределены почти все земли, саксам осталось меньше одного процента территории Англии, однако пять тысяч — это капля в море местного населения, которых миллионы. Народы начали смешиваться сразу же после завоевания, многие норманнские бароны взяли жен из саксов буквально в первые же дни, а знаменитый герой Робер де Оилли, лорд Оксфорда и его земель, женился на саксонке сразу же после окончания битвы при Гастингсе, где Вильгельм одержал победу над англосаксонскими войсками.