О древности еврейского народа. Против Апиона

Флавий Иосиф

21. (154) Это достоверное свидетельство согласуется и с нашими священными книгами. Ибо в них сказано, что Навуходоносор на восемнадцатом 129 году своего царствования разрушил наш храм, который в продолжение пятидесяти лет 130 оставался в развалинах. На втором (1Езд 3.8) году царствования Кира снова было заложено основание, а на втором 131 году царствования Дария новый храм был завершен. Я дополню это и свидетельством финикиян, поскольку для полноты следует воспользоваться всеми имеющимися сведениями. Подсчет времени производится так 132 : «При царе Итобале 133 Навуходоносор осаждал Тир в продолжение тринадцати лет 134 . После него царствовал Ваал десять лет. После него на трон возводились судьи, которые царствовали: Экнибал, сын Баслеха, — два месяца; Хелбес, сын Абдея, — десять месяцев, верховный жрец Аббар — три месяца, судьи Миттин и Герострат, сын Абдилима, — шесть лет. После них Балатор царствовал один год. После его смерти отправили послов и призвали из Вавилона Мербала, который царствовал четыре года. После его смерти призвали его брата Хирома, который царствовал двадцать лет. В его время в Персии правил Кир». Таким образом весь период времени обнимает пятьдесят четыре года и еще три месяца 135 . Ведь на седьмом 136 году правления Навуходоносора была начата осада Тира, а в четырнадцатый год правления Хирома Кир стал царствовать в Персии. В отношении Храма с нашими книгами согласны также свидетельства халдеев и тирян, с несомненной очевидностью о древности нашего народа говорит и то, о чем я уже сообщил. А потому все те, кто не слишком увлекается спорами, я думаю, удовольствуются уже сказанным.

129

В соответствии с 4Цар 25.8 и Иер 52.12, разрушение Храма произошло на девятнадцатом году правления Навуходоносора.

130

Время пленения отсчитано от падения Седекии (587 г.) до разрешения Кира в 1-й год царствования (538 г.) — 49 лет.

131

Это указание относится к возобновлению прерванной работы по строительству Храма (1Езд 4.24), который был закончен только через 4 года (1Езд 6.15).

132

Этот отрывок, возможно, также позаимствован из Менандра Эфесского.

133

«L Lat».

134

Antiquit. X. 228.

135

На самом деле 55 лет и 3 месяца. Однако, под этим периодом времени нужно разуметь не время правления тирских царей и судей, а сумму лет, протекших от разрушения Храма Навуходоносором до восстановления его при Кире, т. е. пятьдесят лет. Reinach и Gutschmid исправляют 54 на 50.

136

Начало осады Тира совпало с годом завоевания Навуходоносором Иерусалима и разрушением Храма, как видно из Иез. 26.7:12. Этот год был девятнадцатым (по Библии) и восемнадцатым (по исчислению Иосифа) годом царствования Навуходоносора. Gutschmid предлагает чтение «семнадцать» вместо «семь».

22. (161) Теперь следует вознаградить и пытливость тех, кто не полагается на варварские источники и склонен доверять одним только эллинам. Я намерен указать из них тех, которые знают о нашем народе и в соответствующих местах своих сочинений упоминают о нас. Так Пифагор Самосский, один из самых древних, который мудростью и благочестием превзошел, по общему признанию, всех прочих философов, без сомнения не только знал о нашем существовании, но и стал во многом подражать нашему образу жизни. От него, как известно, не осталось ни одного сочинения, но многие историки засвидетельствовали о нем. Из них наиболее известен Гермипп 137 , взявший на себя труд составить его полное жизнеописание. Так вот, в первой книге этого сочинения о Пифагоре он сообщает, что «Пифагор, когда один его ученик по имени Каллифонт 138 ,

родом из Кротона, умер, говорил, что душа его днем и ночью сопровождает его и что она повелевала ему не проходить по тому месту, где спотыкался осел 139 , воздерживаться от возбуждающей жажду 140 воды и избегать всякого злословия"(Ср. Исх 22.28; Лев. 19.14:16). К этим словам он прибавляет следующие: «Так он говорил и поступал, подражая верованиям евреев и фракийцев и усваивая их себе». Ведь и вправду говорят, что сей муж перенес в свою философию многие из бытующих у евреев воззрений. И в городах наш народ издавна был небезызвестен, многие обычаи перекочевали в жизнь некоторых из них и в иных признавались достойными подражания. Об этом свидетельствует Феофраст 141 в сочинении «О законах». Он говорит, что тирские законы запрещают клясться иноземными клятвами, в числе которых он упоминает и о так называемой клятве Корбан 142 . Ни у кого не встречается такой клятвы, только у евреев. Это означает — что подтвердил бы какой-нибудь знаток еврейского языка — «приношение Богу». Да и Геродоту Галикарнасскому был небезызвестен наш народ, поскольку по некоторым его замечаниям можно заключить, что он упоминает о нем. Во второй своей книге, говоря об истории колхов, он пишет так 143 : «Из всех людей у одних только колхов, египтян и эфиопов издавна существует обряд обрезания. Что же касается финикиян и палестинских сирийцев, то они признают, что научились этому от египтян. Сирийцы, живущие по рекам Фермодонт 144 и Парфений 145 , и их городские соседи макроны 146 говорят, что совсем недавно научились этому у колхов. Ведь это единственный народ, совершающий обрезание, и они, по всей видимости, делают то же самое, что и египтяне. А о самих египтянах и эфиопах — кто у кого перенял этот обычай, сказать не могу». Итак, Геродот упомянул, что палестинские сирийцы 147 совершают обрезание. Но из жителей Палестины одни только иудеи имеют такой обычай. Стало быть, он знал об этом и говорил о них. Также и Хирил 148 , древнейший поэт, упомянул о нашем народе, что тот на стороне персидского царя Ксеркса участвовал в походе против Эллады. Перечисляя все племена, последним он помещает и наш народ, говоря:

137

Гермипп из Смирны, жил в III в., автор жизнеописаний философов, в том числе и Пифагора.

138

О нем ничего не известно.

139

Ср. Antiquit. II. 80. Возможно, намек на басню о почитании осла.

140

Все, что не относится к пифагорейцев. У евреев подобного предписания не существует.

141

Ученик Аристотеля, ум. в 287 г. В особенности известен своими сочинениями по ботанике.

142

Лев. 1:2, 2:5; Пс 40.7 и др. В Септуагинте См. Zeitlin S «Korban». Jew. Quart. Rev. 53 (1962—63) p. 160–163.

143

Herod. II. 104. Cp. Antiquit. VIII. 262.

144

Река в Каппадркии, впадает в Черное море.

145

Река в Пафлагонии, также впадает в Черное море.

146

Народ, живший около Черного моря, известен также под именем макрокефалов.

147

Иосиф представляет дело так, будто Геродот говорит о евреях. В сочинении последнего нигде не встречаются прямые указания относительно евреев и населяемой ими стране. Однако, если Геродот имел в виду филистимлян, которые не знали обрезания, он ошибался. Потому Иосиф, по всей видимости, прав в своем рассуждении.

148

Родом с о. Самос, современник и друг Геродота (Stiab. VII. 9 303). Известен как автор исторического эпоса о греко-персидских войнах.

После же них показался народ, удивительный видом, речь финикийскую он испускал устами своими, там, где Салимский хребет, у широкого моря живет он, головы сплошь до темени бриты у них, но поверх их кожу головью коня надевают, тверделую паром 149 .

Итак, всем, я думаю, ясно, что он упомянул о нас, поскольку и Салимские горы есть в стране, которую мы населяем, и так называемое Асфальтовое озеро. Ибо из всех сирийских озер оно самое большое и обширное. Таково упоминание о нас Хирила. А что не только самые малоизвестные из эллинов знали о евреях, но также восхищались теми из них, с кем приходилось им встречаться, и люди наиболее прославленные своей мудростью, несложно убедиться. Так Клеарх 150 , который был учеником Аристотеля и не имел себе равных среди философов перипатетической школы, в первой книге «О сне» говорит, что его учитель Аристотель рассказывал о некоем муже еврейском. Он приводит такие слова, приписывая их самому Аристотелю. Написано так: «О многом можно было бы долго говорить, но сколь удивительного образа жизни и философии придерживался этот человек, рассказать было бы не бесполезно». «Будь уверен, Гиперохид, — сказал он, — тебе покажется, что я говорю о чем-то похожем на сон». Тогда Гиперохид с почтением молвил: «Но об этом как раз все и желают послушать». «Тогда, — сказал Аристотель, — чтобы не нарушить правил риторики и не смутить учителей красноречия, я расскажу вначале о его происхождении». «Говори, — сказал Гиперохид, — что считаешь нужным». «Тот самый человек был евреем и происходил из Килы Сирийской, а тамошние жители ведут свой род от индийских философов. Говорят, у индусов философы зовутся каланами 151 , а у сирийцев — иудеями, поскольку имя свое они получили по месту, ибо место, которое они населяют, называется Иудея. Имя же их города весьма мудреное, называется он Иерусалим. Этот человек пользовался гостеприимством у многих и, поскольку, приходя из отдаленных своих мест, посещал прибрежные города, был греком не только по языку, но и по духу. В то время мы жили в Азии 152 , и он, путешествуя в тех же местах, что и мы, повстречался с нами и с некоторыми другими из схоластиков, испытывая их мудрость. И поскольку прежде он был дружен со многими из людей образованных, то в беседах с ними сообщал не только свои собственные суждения». Об этом рассказывал у Клеарха Аристотель и кроме того с восхищением говорил о величайшей строгости иудейского мужа в жизни и о его благоразумии. Желающие могут узнать больше из самой книги, я же ограничиваюсь самым существенным и стараюсь не приводить лишнего. Клеарх, упомянув о нас, сделал для этого отступление. Ибо цель его сочинения иная. Зато Гекатей Абдерский 153 , современник царя Александра и приближенный Птолемея Лага 154 , который был философом и вместе с тем человеком весьма сведущим в делах практической жизни, не между прочим упомянул о евреях, но посвятил им целую книгу, из которой я хочу сделать извлечения касательно наиболее существенного. Вначале я уточню время. Он упоминает о битве при Газе между Птолемеем и Деметрием, которая, по свидетельству Кастора 155 , произошла через одиннадцать лет после смерти Александра, в сто семнадцатую олимпиаду. Указывая эту олимпиаду, он говорит: «Тогда Птолемей Лаг победил в битве при Газе Деметрия Антигона, прозванного Полиоркетом». Что Александр умер в сто четырнадцатую олимпиаду, это признают все. Из этого следует, что в его время и при царствовании Александра процветал наш народ 156 . Гекатей между тем говорит следующее: «После битвы при Газе Птолемей распространил свое владычество и на сирийские области, и многие люди, прослышав о доброте и человеколюбии Птолемея, пожелали последовать за ним в Египет и посвятить себя служению государству. Среди них, — говорит он, — был иудейский первосвященник Езекия 157 , в возрасте шестидесяти шести лет, человек, пользующийся почтением у единоплеменников, одаренный величайшим умом, наделенный даром красноречия и как никто другой опытный в ведении государственных дел; впрочем, — говорит он, — первосвященников иудейских, которые получают десятину от доходов и управляют общественными делами, общим числом у евреев более тысячи пятисот». И снова, упоминая о вышеназванном муже, он говорит: «Этот человек, достигнув такого почета и приблизившись к нам, привлек к себе некоторых из своих соотечественников и убедил их во всех преимуществах жизни там; им было основано целое поселение, жизнь которого определялась законами» 158 . Затем Гекатей снова рассказывает о том, как мы относимся к законам, — что предпочитаем многие страдания, лишь бы не преступить их, и принимаем это как благо. «Вот потому-то, — говорит он, — хотя соседи и захожие иноземцы распускают о них дурные слухи, и нередко персидские цари и сатрапы их притесняют, невозможно заставить их изменить своему образу мыслей, всякое мучение и самые жестокие из смертей они ради этого принимают с готовностью, лишь бы не поступиться верой предков». К тому же приводится немало свидетельств их твердости в исполнении законов. «Однажды Александр, — говорит он, — прибыл в Вавилон и пожелал восстановить разрушенный храм Бела 159 . Всем без исключения воинам он приказал насыпать землю, и одни только евреи не подчинились. Их жестоко избивали и подвергали суровым пыткам, до тех пор пока царь не простил их и не оставил в покое. А когда войско вступило в их собственную страну, — говорит он, — и воздвигло храмы и алтари, они разрушили их и за одни сооружения заплатили денежный штраф, а за другие были прощены». При этом он замечает, что за подобные деяния по справедливости можно восхищаться евреями. Упоминает он и о том, что наш народ весьма многочисленный. «Многие тысячи наших соотечественников, — говорит он, — персы 160 сперва увели в Вавилон, а затем, уже после смерти Александра возникших там смут, переселили в Египет и Финикию». Он же свидетельствует о красоте и обширности страны, которую мы населяем. «Тремя миллионами арур, — говорит он, — лучшей и плодороднейшей земли владеют они, ибо такова площадь, которую занимает Иудея». А кроме того и о том, что с древнейших времен мы живем именно в Иерусалиме, городе величайшем и прекраснейшем, он говорит в таких словах: «Есть у евреев множество крепостей и селений по всей стране 161 , город же укрепленный один — более пятисот стадий в окружности 162 , в котором живут около ста двадцати тысяч человек. Там в самом центре города есть каменная обводная стена 163 , длиной около пяти плетров, шириной в сто локтей, с двумя воротами. Внутри располагается четырехугольный жертвенник, сложенный не из обтесанных камней, а из простых булыжников (Исх 20.25, Втор 27.6), каждая боковая сторона длиной в двадцать локтей, а высотой десять локтей 164 . Рядом с ним большое здание, где стоит жертвенник 165 и светильник, и тот и другой из золота, весом два таланта. На них днем и ночью горит неугасаемый огонь. Нет ни изображений, ни приношений, нет вообще никакой растительности, как-то: священных рощ или чего-то подобного (Втор 16.21). Дни и ночи там находятся священники 166 , совершающие какие-то священнодействия. В храме они совершенно воздерживаются от употребления вина» (Лев. 10.9, Иез 44.21). Он свидетельствует, что мы участвовали в походах царя Александра, а затем и его преемников. Рассказ же о том, что произошло с одним иудейским мужем в присутствии самого писателя, я хотел бы привести. Он говорит так: «Когда я отправился к Красному морю, то в числе других сопровождавших нас еврейских всадников был некто по имени Мосоллам, человек сильный духом и телом, и по общему признанию лучший стрелок среди эллинов и варваров. Когда один прорицатель, гадавший по птичьему полету, предложил посреди пути остановиться, этот человек спросил у него, почему они встали. Указав ему на птицу, прорицатель ответил, что если она останется на том же месте, то всем следует остановиться, если же она поднимется и полетит вперед, следует продолжать свой путь, а если повернет назад, то нужно возвратиться. Тогда, молча натянув свой лук, он пустил стрелу, попал прямо в птицу и убил ее. Когда же прорицатель и все остальные в негодовании стали осыпать его проклятиями, он отвечал: «К чему безумствовать, если несчастная птица теперь у вас в руках? Каких разумных советов можно было от нее ожидать, если она не позаботилась даже о том, чтобы саму себя уберечь от гибели? Ведь если бы она могла предвидеть будущее, она не прилетела бы к этому месту, побоявшись, что в нее пустит стрелу Мосоллам-еврей». Однако довольно о свидетельствах Гекатея, поскольку желающие узнать больше без труда найдут и саму эту книгу. Я же поспешу назвать также имя Агатархида 167 , который упомянул о нас, подшучивая, как ему самому кажется, над нашей простодушностью. Он рассказывает историю Стратоники 168 , говоря о том, как она оставила своего мужа Деметрия и пришла из Македонии в Сирию; когда же Селевк, занимаясь в то время созданием войска в Вавилоне, не пожелал жениться на ней, чего ей очень хотелось, она подняла восстание в Антиохии. А затем, когда царь вернулся и осадил город, она бежала в Селевкию и имела возможность тотчас отплыть, но, поверив неблагоприятному сновидению, решила остаться, была схвачена и казнена». Предварительно рассказав об этом, Агатархид смеется над суеверием Стратоники и в качестве примера упоминает в нескольких словах о нас. Вот как он пишет: «Так называемые евреи, населяющие самый неприступный из городов, который местные жители называют Иерусалимом, имеют обыкновение в седьмой день не заниматься ничем; они не носят оружия в это время, не прикасаются к земледельческим работам, не заботятся ни о каких других обязанностях, а только с поднятыми руками с утра до вечера молятся в храме. Когда в город со своим войском входил Птолемей Лаг, эти люди вместо того, чтобы защищать город, соблюдали свой безумный обычай. При этом отечество их обрело жестокого деспота, а в законе обнаружилось включенное в него никуда не годное предписание. Этот случай, кроме них самих, всех остальных научил тому, что не следует обращать внимания на сновидения и на прочие сохраненные обычаем предрассудки, которые должны уступать место здравому размышлению о том, что происходит». Агатархиду этот случай кажется смехотворным, но непредвзятым исследователям — весьма достойным похвалы, если самой свободе и спасению отечества люди предпочли верность обычаям и исконному благочестию.

149

Dornseiff F. Echtheitsfragen Antik-Griechicher Literatur. Berl., 1939, S. 67, считает, что отрывок подлинный, однако, маловероятно, что имеются в виду евреи. У позднейших писателей зачастую употребляется в сокращенной форме , что явилось причиной сопоставления упоминаемых у Гомера солимов, жителей Малой Азии (Od. 5. 283), с евреями (ср. Тас. Hist. V, 2). Также описание воинов не может быть отнесено к евреям, которым запрещалось коротко стричься (Лев. 19.27, Иер 9.26). Возможно, в приведенной цитате имеются в виду эфиопы (ср. Herod. VII. 70).

150

Родом из города Солы на Кипре, автор многих несохранившихся сочинений. О подлинности приведенного отрывка см. Schuhl P.-M. «Sur un fragment de Clearque. Les premiers rapports entre savants grecs et juifs». Rev. hist. rel. 147 (1955) p. 124–126; а также Lewy H. «Aristotle and the Jewish Sage According to Clearchus of Soli». Harv. Theol. Rev. 31 (1938) p. 205–235.

151

Каланом звали гимнософиста, который последовал из Индии за Александром и сжег себя заживо навиду у его армии (Plut. Alex. 65 etc.).

152

В Мизии, ок. 347–344 г.

153

Гекатей из фракийского города Абдеры, известен как автор нескольких исторических сочинений, в том числе одного по истории Египта. Ему также приписывали сочинение «Об иудеях», в подлинности которого сомневались уже в древности (Orig. Contra Celsum I. 15). Однако, вопрос не имеет однозначного решения. Вполне вероятно, что некоторые отрывки (в том числе и те, которыми воспользовался Иосиф) подлинны. См. Lewy H. «Hecataios von Abdera ». Zeitschr. neutest. Wiss. 31 (1932) S. 117–132, Dornseiff Fr. Echtheitsfragen… Berl. 1939, S. 56–57; Schaller B. «Hecataios von Abdera uber die Juden. Zur Frage der Echtheit und der Datierung». Zeitschr. neutest. Wiss. 54 (1963) S. 15–31.

154

Птолемей I Сотер, основатель династии, умер в 283 г.

155

Кастор с о. Родос, историк и хронограф, жил во II в.

156

Александр Великий умер в 323 г. Битва при Газе произошла в 312 г.

157

Об этом первосвященнике ничего не известно. Thackeray считает, что слово , употребленное без артикля, может и не означать первосвященника по официальному статусу. В то время первосвященником был Ония (ср. Antiquit. XI. 347).

158

Смысл этой фразы не вполне ясен. Дан один из возможных переводов.

159

Ср. Arrian. Exp. Alex. VII. 17; Strab. XVI. 1. 5, 738.

160

Здесь, очевидно, персы смешиваются с вавилонянами.

161

Только в Галилее во время Иосифа было 204 города и деревни (Vita 235).

162

Преувеличение, поскольку окружность города составляла всего лишь 33 стадии.

163

Речь идет о стене, окружавшей храмовую гору, которая лежала в восточной части города.

164

Если это показание верно, тогда жертвенник второго Храма был таких же размеров, что и Храма Соломона (2Пар 4.1; тж. 1Ездр. 3.3).

165

Кадильный жертвенник, предназначенный для воскурений (Исх 30.1).

166

Имеется в виду храмовая стража, состоявшая из священников.

167

Агатархид родом из Книда, II в., автор исторических сочинений, в том числе «Истории диадохов». RE I (3) 739–740 (Schwartz).

168

Стратоника, дочь Антиоха I (Сотера) и жена Деметрия II Македонского. См. Strab. 16, 749, тж. биографию Деметрия Плутарха.

23. (213) А что некоторые писатели не по незнанию о нас, а вследствие недоброжелательности или каких-то иных подобных причин не оставили о нас достоверных свидетельств, я хотел бы привести доказательство. Так Иероним 169 , написавший историю диадрхов, жил в одно время с Гекатеем и, будучи другом царя Антигона, занимал должность наместника в Сирии. Однако Гекатей написал о нас целую книгу, Иероним же в своей истории нигде о нас не упоминает, хотя едва ли не всю свою жизнь провел в тех местах 170 . Настолько различными оказались намерения этих людей, что один удостоил нас пристального внимания, другому же какое-то низкое чувство совершенно заслонило истину. Впрочем, для установления древности достаточно египетских, халдейских и финикийских памятников, помимо столь многочисленных эллинских писателей. Кроме уже упомянутых мной, и Феофил 171 , и Феодот 172 , и Мнасей 173 , и Аристофан 174 , и Гермоген 175 , также Эвгемер 176 , Конон 177 и Зопирион 178 , а возможно, и многие другие (поскольку не все книги были мне доступны) проявляли к нам не поверхностное внимание. Многие из вышеназванных мужей отступили от истины в изложении древнейших событий, поскольку не обращались к нашим священным книгам, однако все они свидетельствовали о нашей древности, в защиту которой я и предполагал здесь говорить. Впрочем, Деметрий Фалерский 179 , Филон Старший 180 и Эвполем 181 не на много отклонились от истины, и в этом их можно понять, поскольку они были не в состоянии со всей тщательностью изучить наши писания.

169

Происходил из Кардии Херсонесской и занимал при Александре Великом, Антигоне и Селевке должность полемарха. Написал историю Диадохов, жизнеописание Александра Великого и воспоминания. RE VIII (10) 1540–1560 (F. Jacoby).

170

То есть, в Сирии и Иудее. В юности он был даже надзирателем при работах по добыванию асфальта на Мертвом море (Diod. 19, 100).

171

Определенных сведений об этом писателе нет.

172

Под этим именем известно несколько греческих авторов. Один из них, происходивший из Тарса, написал историю Фригии на финикийском языке, которая затем была переведена на греческий язык (Clem. Strom. I. 326). У Евсевия (Praep. ev. IX, 22) упоминается другой Феодот, написавший сатиру на евреев. RE X (2 сер.) (20) 1958.

173

Географ Мнасей, II в. Оставил описание Азии и Европы. RE XXX (6) 2250–2252 (Laqueur).

174

Возможно, имеется в виду грамматик Аристофан Византийский, живший ок. 260 г. RE II (14) 994—1005.

175

Возможно, ритор из Тарса, живший ок. 161 г. RE VIII (22) 865–867 (Radermacher).

176

Происходил из сицилийского города Мессаны, жил в IV в. RE VI (3) 952–972 (Jacoby).

177

Известный мифограф I в. Жил в Риме во времена Цезаря и Октавиана, написал 50 рассказов легендарного характера. RE XXII (2 сер.) (9) 1335–1338.

178

Составитель лексикона, грамматик, нач. I в. н.э Его труды вошли отчасти в словарь Суды. RE XIX (2 сер.) (3) 765 (Ziegler).

179

Известный государственный человек и ученый, живший в конце IV в. Написал много исторических и риторических сочинений, принимал деятельное участие в основании александрийской библиотеки. RE IV (85) 2817–2841.

180

Еврейский ученый, вероятно, из Византия, живший в III в. Занимался историей, написал книгу об иудейских царях, об осадных орудиях и сочинение по механике. См. RE XXXIX (46) 51–52 (Laqueur).

181

Жил во II в. Написал сочинение о евреях в Ассирии, о пророчествах Илии, об иудейских царях. Об упоминаемых здесь писателях Иосиф, по всей видимости, узнал из вторичных источников и, возможно, уже после написания книги — из сочинений Николая Дамасского или Александра Полигистора или из бесед со своими римскими друзьями, как считает Thackeray. Reinach придерживается мнения, что этими сведениями Иосиф обязан только Александру Полигистору.

24. (219) У меня остается еще один весьма важный вопрос из намеченных в начале книги — доказать лживость злонамеренной клеветы, распространяемой некоторыми о нашем народе, и воспользоваться свидетельствами таких писателей для изобличения их же самих. Что подобное случалось и со многими другими народами по причине чьей-то к ним неприязни, известно, я думаю, тем, кто хоть сколь-нибудь знаком с историей. Некоторые даже вздумали обесславить происхождение и опорочить общественное устройство городов 182 наиболее прославленных, как, например, Феопомп 183 писал об афинянах, Поликрат 184 — о лакедемонянах, и автор «Триполитик» 185 (им ведь был не Феопомп, как некоторые полагают) — о фиванцах. Много недобрых слов было сказано и Тимеем 186 в историях как вышеназванных, так и некоторых других городов. В особенности же этим занимаются те, кто желает прославиться, — одни из зависти и тщеславия, другие — потому что считают, что оставят о себе память необычайностью своих суждений. Они никоим образом не обманываются в своих ожиданиях, если имеют в виду людей неразумных, но люди здравомыслящие осуждают величайшую низость их замыслов.

182

То есть, греческих городов-государств.

183

Феопомп с о. Хиос, родился около 380 г., ученик Исократа, историк. В конце жизни был вынужден удалиться в Египет, к царю Птолемею, которым был принят крайне недружелюбно.

184

Автор книги , жил в Афинах и был противником Исократа.

185

Также , памфлет против Афин, Спарты и Фив, написанный Анаксименом из Лампсака, который искусно имитировал стиль Феопомпа и послал списки в эти города, чем окончательно дискредитировал Феопомпа (Paus. VI. 18. 3).

186

См. примечание 19.

25. (223) Начало клевете против нас положили египтяне. Некоторые историки им в угоду стали искажать истину, не признавая того, как оказались в Египте наши предки, и не говоря правды об их исходе оттуда. У них было множество причин ненавидеть нас и завидовать нам. Прежде всего то обстоятельство, что наши предки правили в их стране, а переселившись от них в свою землю, и там жили счастливо; затем совершенно иное представление о божественном вселило в них величайшую ненависть, потому что наше благочестие настолько отлично от так называемого у них, насколько сущность Бога отлична от природы бессловесных тварей. Объединяет их древний обычай почитать богами животных, а в воздавании им почестей между собою разнятся эти легкомысленные и неразумные люди, изначально имеющие о богах неверное представление. Они не захотели перенять наше благочестивое понятие о божестве, а видя, что многие подражают нам, прониклись к нам злобой. Некоторые из них впали в такое неразумие и бессовестность, что не только не постеснялись говорить прямо противоположное имеющимся у них древним письменным свидетельствам, но в своем ослеплении даже не заметили, что стали противоречить самим себе.

26. (227) Первое и исключительное место я отведу сочинению, которым немногим ранее я уже воспользовался для того, чтобы засвидетельствовать нашу древность. Тот самый Манефон пообещал, что составит египетскую историю по переводам из священных книг 187 . Сперва он сообщил о том, что великое множество наших предков пришло в Египет и покорило местное население, затем признал и то, что некоторое время спустя они покинули страну и захватили нынешнюю Иудею, где основали город Иерусалим и построили храм. До сих пор он действительно следовал письменным документам, но затем позволил себе записывать услышанные им сплетни о евреях и сообщил о нас невероятные сведения, сознательно причислив нас к множеству египетских прокаженных и больных другими болезнями, которые, по его словам, приговорены были покинуть страну. Выдумав какого-то Аменофиса, несуществующего царя с вымышленным именем, и потому не решаясь определить время его правления 188 , хотя для других царей он с точностью указывает годы царствования, он связывает с ним какие-то баснословные сказания, совершенно позабыв собственные слова о том, что пятьсот восемнадцать лет 189 назад пастухи удалились в Иерусалим 190 . (231) Когда они ушли, царем был Тетмос 191 . Со времени правления этих царей, согласно ему, прошло триста девяносто три года до царствования братьев Сета и Гермея, из которых, как он утверждает, Сет получил имя Египет, а Гермей 192 — имя Данай. После изгнания последнего Сет правил 59 лет, а затем старший из его сыновей Рамзес — 66 лет. (232) И вот, признав сперва, что задолго до того наши предки оставили Египет, и выдумав затем подставного царя Аменофиса 193 , он вслед за тем говорит, что тот, подобно Гору 194 , одному из своих царственных предшественников, пожелал созерцать 195 богов. Он сообщил об этом желании своему тезке Аменофису, сыну Пааписа 196 , который, как считалось, причастен божественного совершенства благодаря своей мудрости и дару предвидеть будущее. Этот человек сказал ему, что он сможет созерцать богов, если полностью очистит страну от прокаженных и других нечистых. Обрадованный царь велел изгнать из Египта всех, кто имел скверну на теле (число их составило восемьдесят тысяч человек), и приказал заключить их в каменоломни 197 к востоку от Нила, чтобы те работали там наравне с прочими египетскими заключенными. Среди них, говорит он, было даже несколько ученых жрецов, зараженных проказой. Однако Аменофис, этот мудрец и прорицатель, побоялся навлечь на себя и на царя гнев богов за то, что кто-то увидит их самовольно, и придумал сказать 198 , что какие-то люди возьмут нечистых в союзники и будут править Египтом тринадцать лет. Не решившись сказать этого царю самолично, он оставил ему подробное письмо и покончил с собой. Царь был в отчаянии. Затем он пишет дословно следующее: «С тех пор как оскверненных отправили в каменоломни, прошло немало времени, и царь пожаловал им некогда оставленный пастухами город Аварис 199 , чтобы у них было собственное пристанище и кров. Этот город по древнему преданию был посвящен Тифону. Придя туда, они получили возможность обособиться и избрали своим предводителем некого Осарсифа, жреца из Гелиополя 200 , и дали клятву во всем подчиняться ему. Своим первым законом тот запретил поклоняться богам, воздерживаться от особо почитаемых в Египте священных животных, но всех приносить в жертву и употреблять их в пищу, а также повелел не вступать в общение ни с кем, кроме связанных с ними единой клятвой. Издав эти и многие другие постановления, которые были особенно враждебны египетским обычаям, он приказал сообща соорудить оборонительную стену и готовиться к войне с царем Аменофисом. Сам же, собрав жрецов и прочих своих нечистых сограждан, решил отправить посольство к изгнанным Тетмосом пастухам в город, называемый Иерусалим. Рассказав о том, какому бесчестию подвергли его самого и других, он стал уговаривать их вместе пойти войной против Египта. Он предложил им направиться сначала в Аварис, на родину их предков, где пообещал приготовить для войска обильные запасы продовольствия, а когда будет нужно, на их стороне вступить в войну и без труда покорить им страну. Обрадованные этим обстоятельством, те единодушно выступили в поход числом около двухсот тысяч и вскоре пришли в Аварис. Аменофис, царь Египта, лишь только узнал об их появлении, впал в отчаяние, припомнив предсказание Аменофиса, сына Пааписа. Сперва, созвав население Египта и посоветовавшись с его предводителями, он приказал доставить к себе священных животных, особо чтимых в храмах, и повелел каждому жрецу укрыть почитаемые статуи богов в наиболее безопасных местах. Своего пятилетнего сына Сетоса, называвшегося Рамессом по имени отца Рамзеса, он отправил к своему другу. А сам, с отборным египетским войском, насчитывавшим около трехсот тысяч человек, не стал вступать в сражение с шедшими навстречу врагами, поскольку ему пришла в голову мысль, что он идет против воли богов, а повернул назад и возвратился в Мемфис. Взяв Аписа и других доставленных туда священных животных, он тотчас отправился в Эфиопию со всей своей свитой и войском, поскольку в знак благодарности эфиопский царь подчинялся ему. Тот принял радушно египетского царя и его подданных, которых его страна могла прокормить и имела достаточно городов и деревень, чтобы предоставить изгнанникам убежище на эти роковые тринадцать лет. Кроме того, к воинам царя Аменофиса он прибавил эфиопский гарнизон для охраны границы с Египтом. Так обстояли дела в Эфиопии. А пришедшие из Иерусалима гиксосы вместе с нечистыми жителями Авариса обращались с покоренным населением настолько бесчеловечно, что их владычество для тех, кто был свидетелем их святотатства, казалось самым ужасным из всех зол. Ибо они не только сжигали дотла города и деревни и не удовольствовались разграблением храмов и осквернением статуй богов, но употребляли их для разведения огня и приготовления мяса почитаемых священных животных, причем сперва они заставляли самих жрецов и прорицателей закалывать и приносить их в жертву, а затем, раздевая их самих донага, прогоняли. Говорят, что тот самый жрец, который основал их государство и написал законы, происходил из Гелиополя и звался Осарсифом по имени тамошнего бога Осириса, но, оказавшись среди них, он изменил свое имя и стал называться Моисей».

187

О приводимом здесь отрывке Манефона см. Montet P. «Le Roi Amenophis et les Impurs» Rev. et. anc. 42 (1940) p. 263–269.

188

Поскольку у Юлия Африканского указаны сроки правления этого царя, Ed. Meyer видит в этом доказательство того, что Иосиф пользовался вторичным источником, а не самим Манефоном. В приводимом отрывке, по его мнению, аутентичны пп. 232–251. См. Ed. Meyer. Chronologie egyptienne. P., 1912, p. 120–127.

189

О вычислениях Иосифа см. прим. 96.

190

Иосиф несправедлив в своих упреках, поскольку Манефон недвусмысленно разделил два изгнания из Египта — гиксосов, которые основали Иерусалим, и прокаженных, союзниками которых стали потомки гиксосов.

191

Тетмос, то есть Туммос — п. 88.

192

В гл. 15 этот царь упоминается под именем Армаис.

193

Идентификация с Аменофисом, при котором произошло второе изгнание, сомнительна, но Иосиф не прав, называя его выдуманным Манефон упомянул трех царей с этим именем (п. 95–97). Иосиф идентифицирует этого царя с Аменофисом IV. Reinach, однако, считает, что Манефон имел в виду Аменофиса III (п. 97).

194

9-й царь XVIII династии. Возможно, смешивается с богом Гором.

195

Досл. «стать созерцателем () богов». Вряд ли имеет значение физического созерцания, на которое направлены дальнейшие насмешки Иосифа.

196

Приближенный Аменофиса III, чья статуя с надписью была открыта Mariette (Maspero. Histoire ancienne, II, P., 1897, p. 299, 448.) У Фотия (Bibl. 166) упоминается жрец по имени Паапис. Nies"e .

197

Herod. II, 8.

198

G. Giangrande, «Emendations to Josephus Flavius» Clas. Quart. 12 (1962) p. 112, вместо не совсем понятного места предлагает в конструкции «независимый родительный» без логического подлежащего. Принято все же первое чтение, как в editio princeps.

199

См. гл. 15, прим. 66.

200

Город к востоку от Мемфиса, знаменитый своим храмом в честь бога солнца. Жрецы Гелиополя славились своей ученостью (ср. Herod. II. 3).

27. (251) Вот что египтяне рассказывают о евреях, — и еще много подобного тому, что я для краткости опущу. А Манефон между тем сообщает, что после этого Аменофис пришел из Эфиопии с огромным войском, и сын его Рамесс, также во главе своего войска. Вместе они напали на пастухов и прокаженных, наголову разбили их и, многих из них умертвив на месте, остальных преследовали до сирийских пределов. Вот в каких словах сообщает об этом Манефон. Что же касается того, что он излагает сведения вздорные и лживые, я берусь со всей очевидностью это доказать, предпослав всему тому, что впоследствии будет об этом сказано, следующее. Он сообщил нам и признал то, что мы изначально по происхождению своему не египтяне, но пришли сами из какой-то другой страны и властвовали над Египтом, а затем снова удалились. А относительно того, что с нами впоследствии не смешивались прокаженные египтяне и что вождь нашего народа Моисей не имеет к ним никакого отношения, но родился на много поколений раньше, тому я попытаюсь привести доказательства, опираясь на его собственные слова.

28. (254) Первоначальная причина этих выдумок, как он ее преподносит, поистине смехотворна: «Царь Аменофис, — говорит он, — пожелал созерцать богов». Каких богов? ежели тех, что принято почитать у них, то и бык, и козел, и крокодилы, и обезьяны с собачьими мордами были у него перед глазами. Небесных же богов как мог он лицезреть? И откуда возникло у него само желание? Оттого, клянусь Зевсом 201 , что до него их созерцал какой-то из его предшественников. От него-то он и узнал, как и куда смотреть, чтобы их увидать, так что ни в каком новом способе он и не нуждался. Умен же был прорицатель, по совету которого царь взялся за совершения этого дела. Почему же он не предвидел неисполнимость его желания, раз от этого не отступился? И с чего он взял, будто богов нельзя увидать из-за калек и прокаженных? Ведь боги гневаются на людей за нечестивые поступки, а не за телесные увечья. И возможно ли всего за один день 202 собрать восемьдесят тысяч калек и прокаженных? И почему же царь ослушался прорицателя? Ведь тот посоветовал ему изгнать прокаженных за пределы Египта, а он упрятал их в каменоломни, как будто нуждался в работниках, а не желал очистить страну. Манефон утверждает, что прорицатель покончил с собой, поскольку предвидел гнев богов и все грядущие беды в Египте, и что он оставил царю письмо с предсказанием. Тогда почему же с самого начала прорицатель не знал о своей смерти? Почему он тотчас не воспрепятствовал царю в его желании созерцать богов? И к чему бояться тех бед, которые должны были случиться не с ним? Или что же еще могло быть для него более ужасным, из-за чего он поспешил покончить с собой? Однако давайте рассмотрим и самую большую нелепость. Царь, узнав все это и опасаясь будущих событий, тех самых калек, от которых ему по предсказанию надлежало очистить Египет, не стал изгонять из страны, а «по их просьбе», как говорит Манефон, отдал им город некогда населенный пастушеским народом, называемый Аварис. Поселившись в нем, по его словам, они избрали себе предводителя из числа бывших гелиопольских жрецов, и тот новыми законами запретил им поклоняться богам и воздерживаться от употребления в пищу почитаемых в Египте животных, но всех позволил есть и приносить в жертву, и в общение вступать только с теми, кто связан с ними единой клятвой. Он заставил жителей поклясться в верности этим законам, соорудил крепостную стену и пошел на царя войной. И затем прибавляет, что «он послал в Иерусалим просить пастухов стать их союзниками в этой войне, пообещав отдать им Аварис, потому, дескать, что этот город населяли предки тех, кто прибудет из Иерусалима, и также уверил их, что, обосновавшись в нем, они смогут овладеть всем Египтом». Вслед за тем он говорит, что «их двухсоттысячное войско пришло в Аварис, но египетский царь Аменофис, считая, что не следует идти против воли богов, тотчас бежал в Эфиопию, а жрецам приказал оберегать Аписа и других священных животных». Затем он сообщает, что «пришельцы из Иерусалима разрушали города, жгли храмы, убивали жрецов 203 и вообще не было таких дикостей и беззаконий, которых они бы ни совершили. А тот человек, — говорит он, — который дал им законы и государственное устройство, происходил из Гелиополя, имя его Осарсиф, от имени чтимого в Гелиополе бога Осириса. После своего переселения он стал называться Моисеем. По словам Манефона, Аменофис через тринадцать лет (ибо столько лет суждено было ему пребывать в изгнании) пришел из Египта с огромным войском и, напав на пастухов и прокаженных, одержал победу в этом сражении, причем многих он умертвил на месте, а остальных преследовал до пределов Сирии».

201

Странное выражение в устах Иосифа, повторяющееся в п. 263, если принять во втором случае чтение Niese.

202

Указания на один день нет в цитированном отрывке Манефона.

203

«L Lat».

29. (267) При этом он даже не понимает, что преподносит безыскусную ложь. Ибо прокаженные и множество пастухов, если когда-то прежде и гневались на царя и на всех тех, кто по предсказанию прорицателя так с ними поступил, то после того как они вышли из каменоломен и получили от него целую область с городом, они должны были бы стать всецело ему преданными. Если бы они и в самом деле его ненавидели, то свои тайные замыслы против него обнаружили бы как-то иначе, а не стали бы начинать войну против всех, поскольку, раз уж их было такое огромное множество, само собой [среди египтян] у них было много родственников. Притом даже если бы они решили начать войну, они не осмелились бы воевать против их богов и не стали бы вводить законы, противные отеческим установлениям, на которых они были воспитаны. Мы должны еще быть благодарны Манефону за то, что зачинателями этого беззакония стали, по его словам, не пришельцы из Иерусалима, но они сами, египтяне, потому что из них главным образом их жрецы придумали все это и заставили население принести клятвы. С этим, пожалуй, почему бы и не согласиться? Никто из их родственников и друзей не присоединился к ним и не захотел разделить с ними тяготы войны, и прокаженные послали в Иерусалим просить о заключении с ними союза. Что это у них к ним за любовь и какое-такое стародавнее родство? Наоборот, те были их врагами и весьма существенно отличались обычаями. Он же говорит, что они тотчас поверили обещаниям, что овладеют Египтом, как будто им было совершенно ничего не известно об этой стране, из которой их некогда силой изгнали. Так, если бы у себя дома они нуждались и бедствовали, возможно, тогда они и отважились бы прийти им на помощь, но они населяли цветущий город и страну намного обильнее Египта, и ради чего стоило им подвергаться опасности и помогать своим давним врагам, к тому же еще и калекам, которым даже из их собственных родственников никто не посочувствовал? Не могли же они заранее знать о будущем бегстве царя. Ведь и сам Манефон говорил тому явно противоречащее, — что будто бы «сын Аменофиса во главе трехсоттысячного войска шел им навстречу в Пелузий» 204 , и об этом было хорошо известно тем, кто собирался воевать, а о перемене его решения и бегстве разве могли они тогда догадываться? Иерусалимское войско захватило продовольственные запасы Египта, говорит он, и совершило множество ужасных злодеяний. За это он укоряет их, словно они были вовсе им не враги, или как будто за это следует упрекать чужеземцев, позванных откуда-то извне, в то время как и до их прихода то же самое творили сами египтяне, и поклялись, что будут и впредь так поступать. «Однако некоторое время спустя Аменофис напал на них и победил в сражении и, многих убивая, преследовал до сирийских пределов». Вот, оказывается, как просто овладеть Египтом каким угодно пришельцам. И ведя в Египте войну, и зная, что Аменофис еще жив, они не стали укреплять свои границы со стороны Эфиопии, хотя имели к тому достаточно средств, и не позаботились о том, чтобы держать наготове остальное свое войско. «А царь, — говорит Манефон, — уничтожал их повсюду до границ Сирии, преследуя по безводной пустыне». Хотя известно, что войску непросто преодолеть пустыню и без боев.

204

Пелузий лежал в Нижнем Египте на восточном рукаве Нила. Будучи ключом к Египту, город неоднократно был свидетелем военных действий (Herod. II. 141; III. 10; Diod. 15. 42, 16, 48; Plut. Anton. 74; Liv. 45. 11).