О Христе по-другому. Подлинный смысл Страстей Христовых
Шрифт:
Отец Эдвард Шиллебиикс (Schillebeeckx), доминиканец, профессор догматики в Университете Неймегена и эксперт голландского епископата на Втором Ватиканском соборе, приводит аргументы того же рода: «Центральной проблемой сегодняшнего дня стало, таким образом, значение веры в совершенно новом и отмеченном секуляризмом мире… Это первое. Второе – проблема переосмысления догматов, одного за другим, но и в их целокупности тоже… такое усилие предполагает, что, выраженная этим новым языком, вера останется при этом прежней» 34 .
34
Е. Schillebeeckx. Sept probl`emes capitaux de l’'eglise (Fayard, 1969, p. 97).
Стоит сразу пояснить, что, в целом, я разделяю это
35
Francois Brune. Dieu et Satan (Oxus, 2004, p. 341-364); Francois Brune. H'elas! (Le temps pr'esent, 2008).
Христос – просто образец
Чтобы выйти из того тупика, который мы очертили выше, следовало бы найти другое, по возможности верное объяснение роли Христа как Спасителя. К сожалению, вместо того, чтобы углубить тайну нашего спасения, большинство богословов предпочитают просто уйти от проблемы, даже не дав ей ясного и четкого объяснения, даже не упомянув о таком уходе.
Так начало формироваться новое объяснение у некоторой части мыслителей, прежде всего, у голландских богословов. Согласно этому направлению мыли, Христос нас спас, просто указав нам путь к спасению. Это уже стали называть «богословием спасения по примеру». Вот что говорит по этому поводу отец Шооненберг, иезуит, доктор богословия и профессор догматического богословия в Неймегене, в Голландии:
«Что же касается Христа, тот тут все дело в примере, образце, не просто в ”хорошем примере” в нравственном смысле этого слова, но в таком примере, который затрагивает глубину жизни и идет от личного общения. В Иисусе мы видим, как в мир пришел человек, который оказался самым человечнейшим человеком из всех людей…
Именно в этом смысле я и говорил вам о “сотериологии по примеру Иисуса”. Сегодня мы гораздо лучше осознаем спасительное дело Иисуса как Служителя и как пример для нас, и гораздо меньше думаем о жертве и удовлетворении…
Наша вера учит, что Он для нас исключительный и непреходящий образец… Сегодня стоит переформулировать по-новому богословские положения о трансцендентности Христа, или даже значение Его спасительной миссии, Его последнего Обетования» 36 .
Очевидно, что при таком подходе Христос нас уже не «спасает». Он просто показывает нам путь спасения, то, что нам самим нужно сделать, чтобы спастись. И это вовсе не одно и то же. Он больше вообще не «Спаситель». Все самое существенной в христианской вере тут оказалось забыто, и, чтобы сыграть эту роль выдающегося образца, Ему нет никакой надобности проявлять себя «вочеловечившимся Богом». Вот почему, хотя это и не было никогда заявлено открыто, в таком богословии постепенно сходит на нет идея Боговоплощения и Слова, ставшего плотью, и возникают все новые и новые формулировки, более подходящие для той новой (уменьшенной) роли, которая отныне отводится здесь Христу. Такие попытки затронули и поставили под сомнение следующие выражения: во Христа уже больше не верят, как «в иже от Отца рожденнаго прежде всех век, света от света, Бога истиннаго от Бога истиннаго», как говорится в Символе веры. Он стал всего лишь «человеком, в исключительной степени наделенным благодатью» (А. Хальсбох (A. Hulsbosch)), или же «человеком, в Котором Бог присутствует самым глубоким и сокровенным образом» (Ф. Хаарсма (F. Haarsma)). Шиллебиик тоже выражается похожими словами: «Фигурой откровения Бога стал человек Иисус… Человек Иисус сам есть Божие присутствие». Или вот еще вариант формулировки: «Иисус из Назарета для нас и для мира стал в совершенстве, то есть в превосходной степени, так, что превзойти это уже никак невозможно, проявлением и видимым образом Бога в человеке, ставшей образцовой эпифанией Бога, решающим и высшим самооткровением Бога в человечестве… Иисус – человек, в котором Бог явил Себя исключительным образом…» 37
36
J. A. M. Schoonenberg. Sept probl`emes capitaux de l’'eglise (Fayard, 1969, p. 155-157).
37
Robrecht Michiels. J'esus-Christ, hier, aujourd’hui, demain (Casterman, 1971, p. 64).
Я не первый и не единственный, кто взял на себя труд проследить этот упадок мысли, об этом уже писал отец Ж. Гало 38 .
Но тот тупик, в котором оказалось западное богословие в вопросе о спасительной роли Страстей Христовых, должен был привести к тому, что постепенно большинство западных богословов присоединится к этому направлению, утверждающему спасение по примеру и образцу.
Христос как политический образец
38
J. Galot. L’Ami du clerg'e. № 50, 10 d'ecembre 1970.
Отец Христиан Дюкок, доминиканец и профессор догматического богословия, читавший курс христологии в Католическом институте Лиона, заметил, что все наши интерпретации Страстей Христовых вплоть до сегодняшнего дня основывались на «юридической мнимости». «Сегодня мы уже чуть меньше подвержены соблазну заимствовать наши понятия из юридической терминологии», – признает он. Мы начинаем понемногу обращаться к другим, более современным схемам мысли. Его книга вышла в 1972 году. Следовательно, продумывал и писал он ее чуть раньше, примерно тогда же, когда произошли памятные «события» мая месяца 1968-го года. Итак, он продолжает:
«Все больше и больше места отводится политическим рассуждениям. Поэтому неудивительно, что в политических терминах пытаются осмыслить даже смерть Иисуса… Вопрос, которым многие задаются внутри себя, но не решаются сформулировать его вслух: “В чем разница между смертью политических лидеров, таких как Сократ или Че Гевара, и смертью Иисуса?”
Правосудие Божие состоит не в том, чтобы довольствоваться компенсацией или потребовать ее, но и не в том, чтобы извне вручить человеку свободу. Оно состоит в том, чтобы сделать человека участником собственного освобождения, начиная с его падения и его неизбежных последствий…
Иисус был революционером, Он умер, чтобы изменить существующий порядок, но вызов, который Он бросил, продолжает жить в веках. Его смерть не погасила огонь Его слова».
И в итоге воскресает Христос не потому, что, по словам апостола Павла, «в Нем обитает вся полнота Божества телесно» (Кол 2: 9), нет, Его воскрешает Отец, показав нам, что и нам следует идти тем путем, которым идет Иисус. И тогда, вполне в логике своего рассуждения, отец Дюкок подменяет термин «спасение» термином «освобождение»:
«Вот почему Страсти и Смерть Христа стали подлинными символами борьбы за справедливость и выражением любви Бога: Иисус отказался от собственного “освобождения”, потому что ”освобождение” другого было для Него гораздо важнее собственного. Вот поэтому Он нас освобождает, поэтому Он освободитель. Так Он победил смерть, так Бог Его воскресил, сделал Господом и Христом, подателем Духа» 39 .
Итак, Христос тут понимается уже не как подлинный наш Спаситель, а лишь как Освободитель. Заметьте, как постепенно идея внутреннего освобождения, борьбы против нашего собственного эгоизма, злопамятства, ненависти, т.е. личного обращения, хоть и не исчезает совсем, но полностью уходит на задний план. Речь уже идет о революционной борьбе за мировую справедливость. Автор словно бы и не подозревает, что изменение мира должно непременно начаться с изменения каждого из нас.
39
R. P. Christian Duquoc. Christologie (Les 'Editions du Cerf, tome I, 1968; tome II, 1972, p. 188–226).