О каретах и тыквах
Шрифт:
– Ты безнадёжный романтик... погоди. А твой брат будет входить в число самых близких?
– уточнила я подозрительно.
– Если да, то давай обойдёмся без гостей вовсе, хорошо? Он, на мой вкус, чересчур очарователен.
– Мы согласуем список гостей позже, - выкрутился светлый.
Ну-ну.
– И всё же, что ты собираешься делать?
– поинтересовалась я, оставляя на время свадебную тематику.
– Присягнуть на верность Тёмной Империи, стоя перед алтарём Предвечной, - сказал он просто.
– Имею право, как студент одной из государственных Академий. Собственно, с самого начала должен был, но леди Адри попросила сделать
Я задохнулась. Светлый принц, присягающий на верность тёмной Империи - да это же просто... просто за гранью добра и зла! Это, конечно, не смена религии, и несколько светлых магов-перебежчиков, которых заставили присягнуть тёмной короне, за всю историю наскребается, но такое? Добровольно?
– Знаешь, - начала я осторожно.
– Мы могли бы просто пожениться, а после - развестись. В два дня. И тебе не пришлось бы совершать такие... категоричные поступки.
– У нас с тобой разное представление о категоричных поступках, - отрезал он.
– Я не собираюсь жениться на тебе ради того, чтобы развестись: считай меня старомодным или наивным, но для меня брак - таинство, а не игрушка. И я твёрд в своём решении, потому предлагаю не спорить больше на эту тему - бессмысленно. Это моя проблема, и я решу её самостоятельно.
Получи бес экзорцизму, как говорится. И что тут ответишь?
Конечно, такие жизненные повороты шокировали.
Честно говоря, всё то время, что Дайнор развлекался жизнью среди тёмных, я в глубине души была практически уверена, что рано или поздно он вернётся обратно - к пескам, белокаменным Храмам, законам Божьим... и к чистым, послушным, невинным светлым девам, не без того.
Если совсем откровенно, я смирилась с этим и просто позволяла нам двоим быть - столько, сколько получится. Но теперь...
Видит Мать, этот светлый умел удивлять.
– Итак, - сказал он мягко.
– Я не настаиваю, но... может быть, твоя очередь говорить, Элин?
Может быть...
Рано или поздно всё равно придётся.
Я отвернулась от Дайнора, высвободилась из его рук (бывают воспоминания, которые проще переживать в одиночестве), устроилась на краю крыши и стала рассказывать - о детстве, полётах, девочке-изменённой с соседней улицы, которую звали Джиа, папиной работе, оккупации, сопротивлении, массовых казнях и арестах... Старалась выдавать информацию объективно, отстранённо, сухо, без пафоса и лишних деталей, будто предоставляю отчёт по всей форме.
Так было проще.
– Значит, твой отец сам отрезал тебе крылья? Не... мои соотечественники?
– Нет, - я устало покачала головой.
– Точнее как. Я не могу обвинять отца в том решении, и не хочу даже представлять, что они с мамой пережили. Тут ведь вот что получилось: мой отец - не только колдун, но и мастер совместимости магий, учёный муж и лекарь. Когда светлые пришли в город, они выбирали колдунов, которые могли бы быть им полезны, и отец стал одним из таковых. Он согласился поддерживать светлых (на самом деле скорее делал вид, что поддерживает), а сам стребовал с них клятву не вредить семье - нашему дому, ему, маме и мне.
– Начинаю понимать...
– Именно. Когда они узнали, кто я такая (подозреваю, нас сдал под пытками кто-то из пойманных членов сопротивления), клятву было уже не отменить. Но вот Джиа она не касалась. Как итог... они выманили её из дома. Ей запрещали выходить, но какой ребёнок не выйдет на улицу, услышав, что мама зовёт? Это было вдвойне актуально, потому что Джи тогда было... тяжело. Она не верила, что её настоящих родителей сожгли, отрицала это и всем рассказывала, что они, дескать, просто уехали. И скоро вернутся. А те, что сгорели в костре, были ненастоящие, просто куклы. Такие дела.
– О Боже.
– Она была ребёнком.
– Нет, я... Прости. Я и не думал осуждать её. Просто это всё ужасно.
– Война - она и есть война. Она редко о весёлом. В общем, они захватили Джи, а после прислали нам сферу с записью того, как она плачет и кричит. И пообещали вернуть её в обмен на мои крылья... Родители были в ужасе, ясное дело. С одной стороны, они не были фанатами прикладной хирургии, спокойно относились к моим изменениям, а крылья и вовсе обожали. Папа говорил, что они мне достались от золотистой цапли, что живёт на юге. Не знаю, я плохо помню... В общем, они не хотели лишать меня крыльев - даже, как тогда казалось, временно. С другой стороны, Джи уже несколько месяцев жила у нас и стала, если честно, членом семьи. Тогда родители оказались перед немалой моральной дилеммой. В итоге, папа пришёл ко мне и всё объяснил, убедил меня согласиться. Сказал, что наша история знает примеры, когда изменённым отрезали крылья, а те потом восстанавливались вновь; объяснил, что сделает всё, чтобы мне не было больно; втолковал мне, что иначе они убьют Джи. И я согласилась, конечно. Правда, крылья так и не выросли обратно... по известной нам обоим причине. Вот, по сути, и вся история.
– Но они восстановятся, если снять чары с тех, что хранятся в Светлой Империи, и сжечь их. Я правильно понимаю?
– уточнил Дайнор тихо.
– Да, - отозвалась я сухо - тема всё ещё причиняла боль.
– Правда, для этого надо уладить вопрос с твоими очаровательными соотечественниками, которые обожают возню с трупами и частями чужих тел, но упорно отказываются признавать существование светлой некромантии.
– Они многое отказываются признавать, даже если оно происходит у них под носом, - он медленно кивнул, будто окончательно принимая решение.
– Клянусь, что верну тебе крылья, прежде чем мы поженимся.
Чего?!
– Таким образом ты пытаешься намекнуть, что случится наше бракосочетание примерно никогда?
– я почувствовала боль и оттого начала злиться.
– К чему эти дурацкие неуместные обещания, которые ты не сможешь выполнить?..
Могла бы я сказать что-нибудь ещё, но запнулась, заглянув в его серьёзные, внимательные глаза. И поняла: те, кто разбрасывается пустыми посулами, так не смотрят.
– Я верну то, что они забрали у тебя, - повторил он серьёзно.
– Хотя бы то, что может быть возвращено. И я заставлю тех, кто сделал это с твоей семьёй и выжил, заплатить.
В его глазах в тот момент было что-то такое, от чего холодок пробежал по моей спине.
– Дайнор, я...
Он покачал головой, взял мою руку и мягко прикоснулся к ней губами, как светлый рыцарь со старинных фресок.
– Оставим эту тему, - сказал он, и было в его тоне что-то такое, отчего спорить мне перехотелось.
Если честно, какой-то частью своего сердца я даже поверила: он действительно сделает то, о чём сказал. Споры тут бессмысленны - такой уж он человек.
И я терялась между желанием быть честной и страхом, что, узнав всю правду, он передумает помогать мне в этом деле. Однако, честность победила.