О красоте

Смит Зэди

— Чтобы врубить прибор, просто нажми на красную кнопку — она будет на кафедре, у тебя под рукой. Каждый раз, как нажимаешь, картинки меняются — в точности в нужном порядке.

— Все в сборе? — спросил Говард.

— Кто хоть что-то из себя представляет — да, — ответил Смит и распахнул дверь.

Говард вошел. Его приветствовали вежливыми, но усталыми аплодисментами. Заняв свое место, Говард извинился за опоздание. Краем глаза отметил в зале пять - шесть людей с кафедры истории искусств, а также Клер, Эрскайна, Кристиана с Мередит

и нескольких студентов — из бывших и настоящих. Джек Френч привел жену и детей. Говард был тронут. Они совсем не обязаны были приходить. По веллингтонским меркам он был ходячим трупом: монографии нет и вряд ли будет, зато на носу скандальный развод; да и его годичный отпуск подозрительно похож на первый шаг к пенсии. И все-таки они пришли. Говард еще раз извинился за задержку и преувеличенно посетовал на то, что плохо знаком с используемым оборудованием.

Говард добрался до середины вступительной речи, как вдруг перед его глазами отчетливо встала желтая папка — она так и осталась лежать там, на заднем сиденье, в пяти кварталах отсюда. Он замолк на полуслове и целую минуту молчал. Он слышал, как заерзали в креслах его слушатели. Чувствовал резкий запах своего пота. Что они думают, глядя на него? Говард нажал на красную кнопку. Свет в зале, повинуясь реостату, стал замедленно гаснуть, словно Говард собирался создать интимную обстановку. Он посмотрел в зал в поисках виновника спецэффекта, а вместо этого обнаружил Кики — в шестом ряду, справа, она заинтересованно наблюдала, как в сгущающемся сумраке за его спиной проступало изображение. В ее косе была алая лента, обнаженные плечи излучали сияние.

Говард снова нажал на красную кнопку. Появилась картина. Выждав минуту, он нажал еще раз. Следующая картина. Он нажимал, нажимал. На экране сменялись лица: ангелы, синдики, купцы, хирурги, студенты, писатели, крестьяне, короли, Рембрандт. Снова Рембрандт. И снова он. Гость из Помоны одобрительно закивал. Говард нажал на красную кнопку. До него донесся привычно громкий шепот Джека Френча: «Ральф, обрати внимание на последовательность картин».Говард нажал на красную кнопку. Ничего не произошло. Конец. Он посмотрел в зал и увидел Кики — она улыбалась своим коленям. Остальные, слегка хмурясь, глядели на освещенную стену. Обернувшись, Говард посмотрел на изображение.

— «Хендрикье на купании», 1654, - хрипло сказал он и замолчал.

На стене по икры в воде стояла миловидная пухлая голландка в простой белой рубашке. Слушатели Говарда посмотрели на нее, перевели взгляд на Говарда, потом обратно — ждали толкования. Женщина же, стыдливо отводя глаза, смотрела в воду. Казалось, она размышляла, стоит ли заходить глубже. Поверхность воды была темная, зеркальная — осторожный купальщик никогда не знает, что от такой ждать. Говард поглядел на Кики. В ее лицо, смысл его жизни. Неожиданно Кики тоже на него взглянула — и, кажется, по-доброму, без злобы. Говард молчал. В молчании прошла еще минута.

По залу прошелестел недоуменный шепоток. Говард увеличил проекцию, как учил его Смит. Пространство заполнила женская плоть. Говард снова посмотрел в зал и снова увидел одну только Кики. И улыбнулся ей. Она тоже улыбнулась. Отвела глаза, но улыбнулась. Говард повернулся к женщине на стене, Хендрикье, возлюбленной Рембрандта. За исключением рук, написанных небрежно и расплывчато — краски набросаны и размазаны кистью, тончайшие оттенки кожи были переданы мастерски: и меловая белизна, и яркая розовость, и проступающая синева вен, и обязательный у всех нас желтоватый оттенок - намек на то, что с нами будет.

От автора

Благодарю Saja Music Со.и Sony/ATVMusic Publishing Ltdза разрешение использовать цитату из песни Тупака Шакура I Get Around.Спасибо Faber and Faberза разрешение использовать цитаты из стихотворений «Имперское» и «Последняя суббота в Ольстере», а также в полном объеме поместить стихотворение «О красоте». Все они взяты из сборника Ника Лэрда То a Fault.А самому Нику спасибо за то, что последнее из них он разрешил приписать Клер. Спасибо моему брату Доку Брауну за часть лирики Карла Томаса.

В романе упоминается ряд подлинных картин Рембрандта; большинство из них доступны широкой публике. (Клер права относительно «Портрета корабельного мастера и его жены», 1633. Чтобы его увидеть, придется обратиться к английской королеве.) Полотна, вызвавшие раздор между Монти и Говардом, — «Автопортрет с латным нашейником» (1629, Маурицхейс, Гаага) и «Автопортрет» (1629, Старая пинакотека, Мюнхен). Они не настолько идентичны, как считает автор романа. Для первого занятия в семестре Говард выбирает «Урок анатомии доктора Тульпа» (1632, Маурицхейс, Гаага). Кэти Армстронг изучает картину «Иаков, борющийся с ангелом» (1658, Берлинская картинная галерея) и гравюру «Сидящая обнаженная натурщица» (ок. 1631, Музей Рембрандта, Амстердам). Говард разглядывает «Портрет старейшин цеха суконщиков» (1662, Рейксмузеум, Амстердам). Свой краткий доклад о «Синдиках» я составила на основе развернутого исследования Саймона Шамы, посвященного истории интерпретации этого произведения. Говард не находит, что сказать о картине «Хендрикье на купании» (1654, Лондонская Национальная галерея).

Карлинова картина Гектора Ипполита тоже существует в действительности, ее можно увидеть в Художественном центре Гаити. Картина, на которую представляет себя прогуливающейся Кики, — «Дорога в штате Мэн» Эдварда Хоппера (1914, Музей американского искусства Вайтни, Нью-Йорк). Говард считает, что Карл похож на рубенсовский «Эскиз головы негра в четырех ракурсах» (ок. 1617, Королевские музеи изящных искусств, Брюссель). Я не согласна.