О-Л 2
Шрифт:
Поэтому я расслабился и отбросил околичности:
— Сегодня я гулял по дворцовому саду…
Норто-махан и бровью не повел. Действительно — ерунда какая: гуляет бог по саду Владыки, охраняемому с максимальной тщательностью… Как проник сквозь ограду? Какая разница? Он — бог. Что делал в саду? Цветочки нюхал. Всем известно: дворцовый сад — самый прекрасный в Кароде, и где еще богу наслаждаться красотами природы, как ни здесь?
— И случайно услышал разговор двоих, — продолжил я. — Разговаривали эльф по имени Золотой Лист и князь Фырхот из рода Синегривых…
У старика дернулась щека. Похоже, Норто-махан испугался. Интересно, чего? Поговорим об этом потом. А пока я продолжил:
— Эльфу зачем-то понадобился один из кухонных служек, мальчик из черного клана. Я хочу увидеть, что будет делать
Старик с ужасом уставился на меня:
— Как я могу это сделать?
— Библиотека — то место, где хранятся всевозможные записи, в том числе — те, что оставляют строители…
В комнате снова повисла тишина. Норто-махан смотрел на меня испуганно и… просительно. Дескать: «Родич, дорогой, пожалей, не втягивай меня в эти игры!» Но я не поддался умоляющему взгляду. Хотя в чем-то дед прав — не стоит болтать о таких вещах во дворце, где самые сильные маги служат далеко не Владыке. Поэтому я достал из сумки амулет «купола тишины» и положил его на столик:
— Знаешь, что это?
Норто-Махан прищурился, рассматривая магические плетения, потом поднял одну бровь и понимающе кивнул.
Демонстративно щелкнув над амулетом пальцами, я активировал его:
— Теперь нас не услышит никто из смертных. Даже долгоживущих. Все-таки я — действительно немножко бог, в этом моя сестренка права.
Старик посмотрел на меня еще более испуганно, пожевал губами и вдруг заговорил — быстро, почти захлебываясь словами:
— Никто не спрашивал про эти записи с тех пор, как покойный Эвэш-махан взял меня в свой дом служить и учиться. Кому нужно это старье? Но три года назад господин Золотой Лист тоже вдруг захотел посмотреть планы дворца, оставленные строителями. Я сказал, что их нет. И никогда не было. Ведь здания возводили долго, лет сто, наверное, сначала одни работали, потом другие. И что строили разные зодчие, и эльфы, и пленные люди, и гномы… Новый дворец закончили строить лишь две сотни лет назад. Есть расписки за потраченные материалы и бумаги про еду для каменщиков. И запись про то, как пригнанные на строительство рабы восстали и сожгли бараки, и убежали к морю… Господин Золотой Лист сказал, что все орки — идиоты. Потом в библиотеку несколько раз пробирались воры, но я спрятал все, что касается строительства, так что невозможно найти, даже если сотня солдат будет обыскивать этот дом весь день. Потом однажды меня опоили и отвели в какое-то странное место. Похоже, оно где-то в Старом городе. Там незнакомый шаман долго ворожил надо мной, требуя рассказать, где я спрятал планы дворца. Но тогда Жужука уже жила в моем доме, и она дала мне снадобье, которое на время стирает память. Когда я понял, что меня похитили, я проглотил эту волшебную смолу. Шаман долго плясал вокруг меня, а потом сказал кому-то, кого я не видел, потому что лежал связанный: «Ничего не получается. Вы перестарались со своим зельем подчинения. Сейчас его разум похож на разум больного младенца. Он ничего не знает и ничего не скажет, даже если очень захочет. Я не уверен, что он вообще помнит слова». Тот, кого я не видел, приказал раздеть меня и выкинуть тело в канаву. Когда меня хватятся во дворце, то пойдут искать и, в конце концов, найдут тело. И не удивятся. Мало ли что случилось со стариком? Может, удар на улице хватил, а воры обобрали дочиста и бросили. Они думали, что я ничего не понимаю, но из-за волшебного зелья Жужуки я все слышал и запоминал, хотя не мог двинуть ни рукой, ни ногой, а мой дух был похож на дух безумца.
Выговорившись, Норто-махан облегченно вздохнул.
— А больше господин Золотой Лист не спрашивал про карты? — уточнил я.
— Нет.
— А Жужуку?
— Конечно, нет. Господин Золотой Лист, как и многие, считает, что она — простая степнячка, которая хороша лишь тем, что ее брат — один из вождей Волчьих Всадников. К ней многие сватались, ведь у Всадников сейчас сила, и породниться с вами полезно. Но ее брат выбрал меня. И еще ее считают немного безумной за то, что заставляет молиться какому-то шаману из степи. Но многие простецы молятся…
Теперь настал мой черед облегченно вздыхать. Молодец Жужука! Пусть ее считают бабой-дурой и чокнутой — так безопаснее.
— А что с этими планами на самом деле? Они есть?
Старик кивнул:
— Гостевой дом, в котором живет господин Золотой Лист, построен еще до того, как возводился дворец. Пятьсот лет назад, после окончания войны с высокими эльфами. На побережье океана, наверное, можно найти тех, кто помнит строительство. Но не среди Тиу. Высокие эльфы были честны и предусмотрительны. Они оставили записи о том, как поддерживать охранные заклинания и заклинания «прохладного дома». Эти свитки написаны на всеобщем. Но есть еще несколько документов на староэльфийском, видимо, для тех, кто захочет что-то изменить в планировке. Долгоживущие были уверены, что мы, зеленокожие, никогда не научимся строить, и поэтому, если понадобится, призовем их мастеров.
— И? — поторопил я старика.
— Я могу понять записи на двадцати языках — практически всех, на которых говорят в обитаемом мире. Даже узелковое письмо южных дикарей. В тех записях, что сделаны на эльфийском, есть указания на тайные ходы…
— Так все-таки: можно попасть в покои этого господина Золотого Листа, или нет?
— Да, — опять кивнул Норто-махан. — Правда, я не уверен, что правильно разобрал эльфийские заклинания, запирающие эти проходы…
Пятьсот лет назад высокие эльфы умели делать бумагу. Правда, Норто-махан сказал, что это — особым образом обработанная кора дерева линт, но с виду листы ничем не отличались от вощеной бумаги, которую хозяйки подстилают на противень, когда готовят в духовке что-то особо парадное: чуть желтоватые, плотные, полупрозрачные, тихо шуршащие при прикосновении прямоугольники. И, что самое приятное, нанесенные на них коричневой краской знаки ничуть не потускнели от времени. Правда, для меня эти письмена мало отличались от китайской грамоты. Однако Норто-махан, принеся стопку листов, оставленных эльфами, начал нараспев читать: «Камень стены, камень и снова камень, вверх и вниз, а здесь — листва стучится в стекло, обрамленное медью, стеклянные стены, медь и каменный свод…» Я заглянул старику через плечо: одинаковой длины строчи, ни пробелов, ни точек, ни запятых, ни абзацев… То и дело повторялся значок, с которого текст начинался, и который, как я понял, обозначает «камень известняк». И — ничего похожего на схему или вообще какой-нибудь рисунок.
— И сколько таких листов? — пряча разочарование, спросил я.
— Двадцать. Хотя в последней строке написано, что листов двадцать и еще один, который будет.
— А почему ты заключил, что тут речь идет о тайных ходах?
Норто-махан лукаво взглянул на меня:
— Эльфы — прекрасные рисовальщики, но когда им нужно передать месторасположение тех или иных предметов в пространстве с максимальной точностью, они всегда пишут на староэльфийском, в котором каждый знак — целое слово, которое может быть и цифрой, и названием предмета. На четвертом и шестом листе часто встречается знак «запертый проход».
— Уроды, — ругнулся я.
Если бы я не был когда-то землянином двадцать первого века, то вряд ли бы сумел понять, что означают эти сплошные строчки символов. Они напомнили что-то смутно знакомое… Для того чтобы сообразить, где я видел похожее, мне потребовалось минут двадцать. В конце концов до меня дошло: если открыть в текстовом редакторе графический файл — получается такая же самая абракадабра из повторяющихся групп знаков…
— Мне сложно прочитать, не имея в руках того самого, двадцать первого, листа, — я решил проверить родича на сообразительность, а себя — на то, насколько моя догадка правильна. — Прикажи принести его.
Норто-махан лукаво улыбнулся, кивнул. Правда, позвать кого-нибудь из слуг, не вставая из-за стола, деду не удалось. На его лице проскользнуло недоумение, он досадливо взглянул на амулет «купола тишины» и, встав, направился к двери. Крикнул что-то в коридор — и через миг в кабинете появился мальчишка с пачкой чистых пергаментов в руках.
Через пару часов у меня в руках был вполне сносный план Гостевого дома. Сложнее всего было сообразить, что описание дано «в объеме». Каждая группа знаков описывала часть здания по вертикали — от крыши до подвала, словно кому-то пришло в голову нарезать дом, как торт, на узкие «столбики» с квадратным сечением и перечислить, как чередуются слои: крем — бисквит — орехи — джем.