О маленьких рыбаках и больших рыбах
Шрифт:
Мы с Федей были в нерешительности. Нам очень хотелось поудить на метлицу — ведь это такой редкий случай. А в то же время и Тараканщика покидать было неловко, да вспомнилось и то, что Шурка на нас в обиде остался.
Но все обошлось по-хорошему. Тараканщик нас сразу понял и говорит:
— Ну? Так в чем же дело? Конечно, оставайтесь! Ведь вам хочется удить? Хочется. Так? Ну и оставайтесь. Остаетесь? Остаетесь. Так.
А в это время из прибрежных кустов вышел Шурка, оживленный и веселый. Повязка на руке у него вся промокла, испачкалась и растрепалась. Он пришел новую делать — в будке у Якова Ивановича был запасный перевязочный материал.
Он
И мы остались. И хорошо поудили. Днем прекрасно выспались на сеновале, а на ночь снова удить пошли. И лишь на другой день уехали на пароходе и то потому, что меня стала сильно мучить мысль, как бы зверушки наши без нас с голоду не умерли.
На Ивачевском озере
Через несколько дней после нашего возвращения из Людца я неожиданно остался один: Федя уехал в деревню к какой-то своей родне. Мне стало скучно — ведь я без Феди жить не мог. Все у меня из рук валилось. Даже самое важное наше дело — наши зверушки, вдруг перестали занимать меня, и хотя я продолжал ухаживать за ними и кормить их, но делал это без увлечения, а как будто по обязанности.
Однажды вышел я за кормом для них на берег Ярбы. Настроение у меня было, как и во все эти дни, невеселое, а вид, должно быть, кислый. По крайней мере, встретившийся со мной Тараканщик, прежде всего, спросил меня:
— Что с тобой? Кислую капусту ел? Селедку с уксусом и с горчицей? Ел? Ел. Так?
— Нет, — говорю, — не ел. Скучно мне, Федя уехал…
— Так. Федя уехал. А знаешь, что я тебе скажу? Брось кукситься и пойдем завтра на Ивачевское озеро. Ты еще никогда не ловил на озере? Не ловил. Так? А в озере есть свои интересные формы. Ну? Ну? Значит, пойдем? Пойдем. Так.
И Тараканщик сказал мне еще, что ему давно хотелось побывать на Ивачевском озере и половить в нем тралом, не попадется ли что-нибудь новое, интересное.
Мне понравился этот план, и я охотно согласился. Мне самому уж надоело «кукситься». А Тараканщик говорит:
— А чтобы тебе не скучно было, возьмем с собою Марусю. Возьмем? Возьмем. Она веселая. С ней не будет скучно.
Нельзя сказать, чтобы это предложение меня очень обрадовало. Марусю, сестру Тараканщика, я видел почти каждый раз, когда мы с Федей к нему заходили, но дела иметь мне с ней не приходилось. Я знал про нее только, что ей, как и мне, одиннадцать лет и что она учится во втором классе нашей женской гимназии. Впрочем, знал я еще, что Тараканщику она помогала в его занятиях и многому от него научилась — умела различать насекомых, собирать и приготовлять их для коллекции, воспитывать гусениц и личинок. Про себя я даже завидовал этим ее знаниям, а она, как мне казалось, нарочно передо мной и Федей хвасталась ими.
Поэтому мне и подумалось, что, пожалуй, она лишняя будет в нашем путешествии. К Тараканщику я уже привык, мне с ним легко было бы, а Маруся — на что она? Будет только шуметь, хохотать, задаваться. Что хорошего? Ну ее!
Однако сказать Тараканщику так я не решился — ведь он ее брат, неудобно.
На другой день утром, снарядившись, я пришел к Тараканщику. Вижу, стоит он с недовольным лицом у стола и слегка помешивает стеклянной палочкой воду в большой банке. Поглядел на меня рассеянно и говорит:
— Вот! Не сумел воспитать поденок! Не сумел? Не сумел. Подохли.
Я заглянул в банку — личинки поденок, которых мы наловили в Сне, лежали мертвые на дне банки. Мне тоже их жалко стало. То есть не их самих, а того, что даже Тараканщик не смог их воспитать. Значит, думаю, и он не все умеет делать.
В это время в комнату шумно вбежала Маруся, а с ней ее неизменный Чарли, который с лаем заметался по комнате.
— Маруська, смотри! — сказал Тараканщик и показал ей на банку.
— Умерли!? Борька, они умерли! — и с таким горем она это сказала, что даже покраснела, и слезы на глазах показались. А потом говорит громко и укоризненно: — Вот, говорила я тебе, не ставь банку на окно в сенях. Там к вечеру очень жарко бывает. Вот! Вода нагрелась, они и умерли! — и уж смотрит на брата победоносно.
Ах ты, думаю, что за девчонка! Ну, что она понимает! А туда же суется объяснять… Когда сам Тараканщик не знает, в чем тут дело.
Однако, к моему удивлению, Тараканщик ничего ей на это не возразил. Пробормотал только:
— Может быть! Может быть! — и вдруг неожиданно на Чарли рассердился:
— Ах, да перестань ты орать, противная собака!
Чарли и ухом не повел, а девочка посмотрела на брата укоризненно и говорит:
— Ну, что ж ты на Чарли сердишься? Ведь не Чарли виноват, а ты.
А ведь, пожалуй, она, девчонка-то, и права, думаю… А только все-таки какая она… А какая, так и не мог подыскать нужного слова.
Тараканщик постоял еще с минуту с удрученным видом над банкой, а потом решительно отставил ее в сторону и говорит:
— Ну, что ж делать? Нечего? Нечего. Не удался на этот раз опыт? Не удался. В другой раз удастся. Зато я определил [18] этот вид поденки. Определил? Определил. Ее зовут… — и он выговорил какое-то трудное латинское название [19] .
— А зачем, — спрашиваю, — нужно знать это название?
— Это очень важно. Поденки бывают разные — большие, маленькие, белые, желтые… Одни в реках выводятся, другие в ручьях, третьи в прудах. Все это разные виды поденок. Виды? Виды. Так? И каждый вид имеет свое научное, латинское название. И оно международное. И для французского зоолога, и для английского, и для немецкого, и для русского одно и то же. Понял, как это важно? Понял?
18
«Определить» насекомое или вообще животное или растение — значит, путем тщательного изучения некоторых его признаков (особенностей строения тела — головы, крыльев, ног и т. д.) узнать его научное (латинское) название. Определить насекомое часто бывает нелегко.
19
Melasoma aeneum.
Хоть и не совсем я понял на этот раз Тараканщика, но раздумывать долго не стал. На слово ему поверил, что знать научное название насекомого очень важно. Меня занимал уже другой вопрос: что же, пойдем мы на озеро или нет?
Вопрос этот занимал, по-видимому, и Марусю.
— Ну, Борис, пойдем на озеро? Да? — спросила она.
— Да! — сказал Тараканщик. — Только помни условие — Чарли дома.
— Ну, ладно уж, — сказала Маруся с неудовольствием и выбежала из комнаты. За ней бросился и Чарли.