О Михаиле КедровеВоспоминания, очерки, статьи
Шрифт:
Приказ был выполнен. Белые узнали об этом и в статье, напечатанной в архангельской белогвардейской газете, разразились угрозами в адрес Кедрова и Василевского. Папилова же они представили «невинной жертвой» большевиков.
В боях за советский Север.
Воспоминания участников борьбы
с интервентами и белогвардейцами
на Севере в 1918–1920 гг.
Архангельск, 1967, с. 76–86
И. В. Викторов. ОРГАНИЗАТОР ОБОРОНЫ СЕВЕРА
В ночь на 3 августа Михаил Сергеевич Кедров прибыл на станцию Тундра (в 40 километрах от Архангельска). Эта ночь запомнилась мне на всю жизнь. Здесь произошла моя первая встреча с Кедровым. Будучи помощником машиниста, я накануне днем дежурил на станции Исакогорка на паровозе ОД № 1319. В самый последний момент, когда белогвардейцы и французы уже занимали станцию… мне удалось под ружейным огнем из-под самого носа неприятеля угнать на юг новенький паровоз. О моем прибытии на станцию Тундра кто-то доложил Кедрову, и Кедров срочно вызвал к себе в служебный вагон «этого, — как он выразился, — молодца». Узнав об этом, «молодец» разволновался. Однако Кедров оказался человеком в высшей степени простым, он дружески пожал мне руку и подробно расспросил меня о подвижном составе, о состоянии пути и о настроениях железнодорожников. Прощаясь со мной, он дал какое-то распоряжение своему помощнику А. Эйдуку. Тут же я получил винтовку с патронами, шинель, сапоги и… целую буханку черного хлеба, от которой через несколько минут ничего не осталось.
Позднее, в 30-х годах, я часто бывал у Михаила Сергеевича в его московской квартире на Солянке. Всякий раз я встречал у него самый радушный, сердечный прием и наслаждался его игрой на рояле. В 1935 г. я получил от него письмо и зашел к нему. Не думал я тогда, что в последний раз вижу дорогого сердцу каждого ветерана северной эпопеи Михаила Сергеевича Кедрова…
Ho вернемся к грозным августовским дням 1918 г.
Приезд Кедрова в Тундру сразу воодушевил людей, преданных делу революции. Михаил Сергеевич быстро навел порядок и дисциплину. По его приказу в Тундре были задержаны отправленные из Архангельска воинские эшелоны. Когда работники «Ревизии» обошли все вагоны этих эшелонов, то подчиниться отказались только несколько пьяных солдат.
Для создания отпора неприятелю, вторгшемуся по железной дороге, М. С. Кедрову необходимо было выяснить, сколько железнодорожников перешло на сторону интервентов и сколько осталось на стороне Советов. С этой целью Кедров пригласил в свой служебный вагон для доклада… руководителя большевиков-железнодорожников Архангельского узла Ф. А. Лукова…
Для борьбы с оккупантами по указанию Кедрова… был создан военный отряд. Его ядро образовали латышские стрелки «поезда Кедрова» и коммунисты, которым удалось вырваться из Архангельска. В отряд влились также рядовые красноармейцы, отступившие из Архангельска. Большинство сотрудников «Ревизии» вступили в него добровольцами. Начальником отряда Кедров назначил Александра Эйдука. Отряд быстро погрузился в товарные вагоны, вагоны прицепили к моему паровозу, и я повел этот воинский состав по направлению к Архангельску, занятому белыми. В этом же поезде ехал с нами и Кедров. Намерения были такие: выбить белогвардейцев из Исакогорки и двинуться дальше, к Бакарнце и Архангельску-Пристани, чтобы закрепиться на левом берегу Северной Двины…
Не зная, где находится неприятель, мы вынуждены были ехать тихим ходом. Проехав мост через реку Илас, мы увидели на пути препятствие — разобранные рельсы и два сваленных паровоза, один из них был еще под парами. Пришлось остановиться.
У отряда не было никаких приспособлений и инструментов, чтобы удалить с пути паровозы и исправить полотно. Убедившись, что поездом ехать дальше невозможно, вооруженный пулеметами отряд выгрузился из вагонов и пошел дальше пешком. До Архангельска оставалось всего 14 километров. Но попытка захватить Исакогорку не удалась. Сил для этого оказалось слишком мало. Пришлось отступить сначала к Тундре, а затем дальше на юг, до станции Обозерская, сыгравшей впоследствии такую важную роль в развитии событий на Севере. Кедров решил сделать эту станцию опорным пунктом нашей обороны, а затем и развернуть наступление на Архангельск. Сюда я и доставил «поезд Кедрова».
Итак, Архангельск оказался в руках интервентов и белых. Этому в значительной мере способствовала измена военных специалистов, пробравшихся в штаб обороны города…
Как и в Мурманске, в Архангельске не сумели своевременно разоблачить предателей, занимавших руководящие военные посты, — бывшего контр-адмирала Виккорста, полковника Потапова и ротмистра Берса, действовавших тихо и незаметно. Они, по существу, сорвали выполнение оборонного приказа Кедрова…
Находясь на станции Обозерская, Михаил Сергеевич 6 августа 1918 г. обратился к населению Архангельской, Вологодской и Олонецкой губерний с воззванием. Оно не только ярко и красочно рисует создавшееся положение, но и красноречиво характеризует и самого автора — М. С. Кедрова — как пламенного большевистского трибуна. Приведем это воззвание полностью:
«Наши бывшие союзники англичане, французы, американцы, которые так много говорят о своей любви и дружбе к русскому народу, проявили теперь воочию свое действительное лицо. Они коварно захватили Архангельск, бомбардировали подступы к нему, и вместо хлеба мы получаем от них зажигательные бомбы с их аэропланов. Вместо мануфактуры — свинец в виде разрывных пуль из их ружей и пулеметов. Свою мнимую любовь они заменили бешеной ненавистью к русскому народу за то, что он не захотел больше принимать участие в их грабительской войне, продолжающейся уже пятый год в унесшей десятки миллионов жизней бедноты и принесшей десятки миллиардов барышей кулакам, фабрикантам, купцам и помещикам. За то, что русский народ прогнал своих помещиков, забрал у фабрикантов награбленное от бедноты богатство и установил Советскую власть, власть бедноты над богачами…
А русские богачи, потерявшие власть и надежду вернуть ее себе своими силами, обращаются к иноземным царям, генералам и прочей грабительской своре за помощью и за свои поместья, фабрики, заводы и банки, которые надеются вернуть иноземными штыками, они бессовестно продают свободную Россию — наше рабоче-крестьянское Отечество.
И здесь, как везде, где они временно побеждают, они восстановят свои прежние суды, земских начальников, сельских старост и прочую шваль, а также все законы и порядки, так хорошо знакомые вам и вашим трудовым спинам. Первое время из запасов, которые мы не успели везти, они будут давать вам может, вдоволь хлеба, как на Мурмане, чтобы подкупить вас в свою пользу за чечевичную похлебку, но знайте, что щедрость их пройдет, как только они укрепятся здесь и иссякнут наши запасы. Вас ждет голод, так как из своих запасов они вам ничего не дадут, как не дают своей бедноте, умирающей с голоду.
Но мало того: англичанам, французам и американцам для пополнения своих полков нужна беднота как пушечное мясо. Всего у них вдоволь: и пушек, и снарядов, и денег. Но мало людей. За ними они пришли в Советскую Россию, определенно заявившую, что не хочет войны ни с кем и стремится жить в мире со всеми народами, кроме кулаков и богачей. И будут подкупать вас деньгами и как наемных убийц гнать не против немцев и турок, а против своих же родных братьев. Мы временно отступаем перед их крейсерами и дальнобойными орудиями. Но мы придем неизбежно, ибо нет той силы, которая могла бы сокрушить власть миллионов рабочих и крестьян».
Воззвание заканчивалось пламенным призывом к беспощадной борьбе с врагами молодой Советской республики:
«Настал решительный час. Всякий, в ком не остыла душа и не зачерствело сердце, пусть делает все, чтобы сокрушить иноземных насильников. С оружием в руках идите в наши ряды, образовывайте партизанские дружины, связывайтесь между собой и Красной Армией. Ловите и уничтожайте шпионов. Преграждайте всякими способами путь врагу. Ставьте тысячи препятствий в каждом его передвижении, сжигайте мосты, через которые пытается он перейти, портите железнодорожные пути и дороги, по которым он движется.