О Мите и Маше, о Веселом трубочисте и Мастере золотые руки

Каверин Вениамин Александрович

– - Ладно, -- сказал он.
– - Слушайте!

Вот что он рассказал:

– - Однажды я чистил печи в Кощеевом дворце. Я спустился по трубе в огромный камин и вдруг увидел Кощея. Вы думаете, я испугался? Ничуть! Он сидел перед зеркалом и красил усы. Вдруг он закричал: "Гнор!" И собака примчалась. Это был жирный пес, который сел у Кощеевых ног, положив голову на два столба застывшей ядовитой слюны. Вы понимаете, я выскребывал ложкой сажу в камине, а Кощей решил, что это скребется за дверью собака. Гнор -- вот как ее зовут, не будь я Веселый Трубочист.

Ее зовут Гнор!

– - Спасибо, Веселый Трубочист.
– - Митька протянул ему руку.
– - Теперь нам осталось узнать только третье имя.

– - А третье имя знает Щука, -- сказал Трубочист.

– - Скажите, пожалуйста!
– - закричал из кармана Галчонок.
– Это та самая Старая Щука, о которой вы только что пели?

– - Милый, милый, -- растроганно сказала Галка.
– Удивительно умный ребенок!.. Ну конечно, та самая. Она живет в речке Шпрот и сторожит печной горшок. Моя племянница рассказывала мне эту историю. В горшке лежит яйцо, а в яйце -уголек.

– - Правильно!
– - сказал Трубочист.
– - Но если бы это был простой уголек, пожалуй, его и не стоило бы сторожить.

– - Что же это за уголек?
– - спросил Митька.

– - В этом угольке -- Кощеева смерть.

Уголек горит -

И Кощей живет,

Погаси уголек -

И Кощей умрет.

– - Где же находится речка Шпрот?
– - спросил Митька.
– - И как бы нам повидать эту Щуку?

– - Друзья мои!
– - вскричал Трубочист.
– - Вы ничего от нее не узнаете. У нее ужасный характер. Недаром Кощей поручил ей такое важное дело. На днях он съел за обедом ее щуренка. Представьте себе, она не сказала ни слова!

– - Она напишет нам третье имя хвостом на воде, -- сказал Митька.
– - Не может быть, чтобы она любила Кощея!

МИТЬКА В КОЩЕЕВОМ ДВОРЦЕ

Вы, может быть, думаете, что им пришлось очень долго искать Старую Шуку? Ничуть не бывало! Когда они пришли к речке Шпрот, Щука плавала у самого берега. К сожалению, она плавала брюхом вверх. Она подохла.

Это было так неожиданно, что Галка, которая за триста лет видела не одну дохлую щуку, не поверила глазам и подлетела к щуке поближе, чтобы взглянуть ей в лицо. Да, это была она!

"Все кончено", -- подумала Галка. Она не сказала этого вслух, чтобы не особенно огорчать Митьку. Но все кончено, это совершенно ясно! Третье имя Щука унесла с собой в могилу, а печной горшок остался на дне реки.

– - Спокойно, товарищи, -- сказал Митька и вытащил из кармана Галчонка.
– - Щука, очевидно, подохла. Ну что ж! Попробуем обойтись без Щуки, тем более что она, как дохлая, нам уже не может помочь. А пока посидим на берегу и пообедаем вот этим яблоком. У меня есть яблоко, если Галчонок его еще не съел.

Он вынул яблоко и разделил его на четыре части. Ого, как это было вкусно!

"Гарт и Гнор, -- думал Митька.
– - И третье имя на ту же букву. Может быть, просто Гав-Гав? Едва ли!"

Он доел яблоко и встал.

– - Решено, -- сказал он.
– - Веселый Трубочист, у меня к вам просьба. Возьмите из вашего мешка немного сажи и вымажьте мне лицо.

Вот так раз! Даже Веселый Трубочист удивился, хотя ему-то уж не в диковину были запачканные лица. Не удивилась только Старая Галка. Впрочем, ей некогда было удивляться, потому что Галчонок в эту минуту подавился мухой. Он разинул рот, услышав Митькину просьбу, и в рот влетела муха.

– - Вымажьте мне лицо сажей, -- твердо повторил Митька.
– - Я хочу быть похожим на вас. Понятно?

Веселый Трубочист засмеялся.

– - Понятно, -- сказал он и в одну минуту вымазал Митьку сажей.

Для большего сходства он насыпал сажи ему за шиворот, за пазуху и в штаны. Это было не очень приятно, но Митька не сказал ни слова. Недаром у него было отважное сердце.

– - А теперь, -- сказал он, -- у меня к вам еще одна просьба. Дайте мне вашу метлу, веревку и большую ложку.

– - Я все поняла, -- сказала Галка.
– - Счастливого пути!

– - Спасибо, бабушка, -- отвечал Митька.
– - Не поминайте лихом.

– - Мама, -- с ужасом спросил Галчонок, -- куда он идет? Зачем он намазался сажей?

Галка молчала. Она, разумеется, не плакала -- хотя бы потому, что птицы вообще не плачут, но все-таки украдкой сморгнула слезу.

– - Товарищи, без слез, -- строго сказал Митька.
– - Желающие могут проводить меня один или два квартала. Веселый Трубочист, почему вы такой невеселый? Ведь вы, кажется, говорили, что вы -- последний весельчак в этой стране! Ну-ка, на прощание, спойте нам вашу песню:

Пять рыцарей бесстрашных,

Веселых пять сердец,

Мы шею Кощею

Намылим наконец!

И Митька ушел. Это был уже не Митька -- и родная сестра его бы теперь не узнала! Это был маленький трубочист, запачканный сажей, с черным лицом, с черными руками. За плечом у него висели метла и веревка, в руке он держал мешок с сажей и большую складную ложку. Куда же он шел? В Кощеев дворец! Он решил узнать третье имя от самого Кощея...

Не так легко попасть в Кощеев дворец, если очень долго думать -- кого бы спросить, да как бы пройти, пустят ли, да ведь, наверное, не пустят! А Митька долго не думал -- он просто постучался на кухню и сказал:

– - А вот кому трубы почистить!

– - Пошел вон, бездельник!
– - заворчал на него повар.
– Знаем мы, какие трубы ты чистишь! Ты чистишь карманы, негодяй! Да здравствует Кощей!

– - Дяденька, напрасно вы так думаете, -- спокойно отвечал Митька.
– - Вы не смотрите, что я такой маленький. Я, поверьте, не меньше труб вычистил на своем веку, чем вы испекли пирогов.

– - Ваше превосходительство господин тайный советник, -сказал повару его помощник.
– - Осмелюсь заметить, что в левом дымоходе главной печки вашего превосходительства сегодня загорелась сажа. Может быть, вы позволите этому негодяю, как вы изволили выразиться, посмотреть, в чем там дело, а потом доложить вам?