О муравьях и динозаврах. Песня кита
Шрифт:
Д о к т о р И н: Я объяснила твоей матери, что мы разработали методику перестройки генов в оплодотворенной яйцеклетке, в результате чего активизируется спящая наследственная память. Если наши расчеты оправдаются, то следующее поколение сможет достичь куда большего, чем предшественники, поскольку сможет опираться на их опыт.
М а т ь: Я тогда совершенно остолбенела и спросила доктора Ин: «Вы хотите, чтобы я родила такого ребенка?»
Д о к т о р И н: Я покачала головой и ответила твоей матери: «Нет, ты не родишь ребенка, ты родишь…»
П л о д: …Самое себя. Так вы сказали.
М а т ь: Я долго-долго размышляла
Д о к т о р И н: Я объяснила ей, что это будет не младенец, а взрослый в теле младенца. Такие дети будут уметь говорить, как только появятся на свет, и даже более того — как мы сейчас видим, даже до появления на свет. Они смогут ходить, достигать других этапов своего развития гораздо раньше, чем обычные дети. Благодаря опыту и знаниям взрослых людей они опередят своих сверстников в развитии лет на двадцать с лишним. Конечно, мы не можем с уверенностью пообещать, что они будут обладать особенными дарованиями, но их потомки определенно будут, потому что наследственной памяти предстоит накапливаться из поколения в поколение. И через несколько поколений она станет основой для настоящих чудес! Человеческая цивилизация совершит качественный скачок, а тебя, как первую из матерей, участвующих в этом эпохальном мероприятии, впишут в историю золотыми буквами.
М а т ь: Вот так, сынок, ты и появился у меня.
П л о д: Но мы не знаем, кто мой отец.
Д о к т о р И н: По техническим причинам нам пришлось прибегнуть к экстракорпоральному оплодотворению. Донор спермы категорически требовал не раскрывать его личность, и твоя мать согласилась на это. На самом деле, малыш, совсем не важно, кто он. Вклад отца в твою жизнь можно считать не таким существенным, как у отцов других детей, потому что воспоминания ты унаследовал от матери. Существует способ пробудить воспоминания обоих родителей, но в твоем случае решили ограничиться матерью. Мы просто не представляем себе, что будет, если в одном мозгу пробудить воспоминания сразу двух людей.
М а т ь (с тяжелым вздохом): Вы пока не знаете, что будет, если пробудить одни только мои воспоминания.
Д о к т о р И н (после продолжительной паузы): Ты права. Не знаем.
М а т ь: Доктор Ин, позвольте спросить. Я все никак не могла решиться… Вы ведь тоже молоды, и детей у вас нет… Почему вы не сделали для самой себя такого младенца?
П л о д: Тетя Ин, мама думает, что вы большая эгоистка.
М а т ь: Не говори так, деточка.
Д о к т о р И н: Нет-нет, твой ребенок прав, и вопрос ты задала верный. Я действительно эгоистка. В начале исследования я думала о том, чтобы завести собственного ребенка с пробужденной наследственной памятью, но что-то меня остановило. Нас смущало то, что эта память существует только в недоступном виде. Какой смысл фиксировать эти воспоминания, если их невозможно использовать? Дополнительные исследования показали: это нечто вроде аппендикса, рудимент, сохранившийся в ходе эволюции. Дальним предкам современных людей наследственная память определенно была доступна, но к нашей эпохе она ушла в тайники мозга. Мы не в состоянии объяснить, почему эволюция
М а т ь: Не подумайте, доктор Ин, у меня и в мыслях нет осуждать вас за осторожность, ведь я добровольно участвую в этом эксперименте. Я хочу родиться во второй раз.
Д о к т о р И н: Но этого не случится. Теперь мы знаем, что ты беременна не собой, а ребенком — ребенком с твоими воспоминаниями.
П л о д: Я согласен. Мама, я не ты, но я чувствую, что все мои воспоминания пришли из твоего мозга. Я по-настоящему помню только воду вокруг меня, стук твоего сердца и слабый красновато-оранжевый свет, пробивающийся снаружи.
Д о к т о р И н: Мы допустили серьезную ошибку, решив, что продублировав память, продублируем и человека. Личность складывается помимо памяти из множества элементов, которые невозможно повторить. Личностные воспоминания — все равно что книга, которую разные читатели воспринимают по-разному. Просто страшно представить себе, как не родившийся еще ребенок воспримет такую мрачную, тяжелую книгу.
М а т ь: О, это верно! Мне нравится этот город, но город, каким он предстает в моих воспоминаниях, может напугать моего малютку.
П л о д: Город действительно страшный! И все там, снаружи, страшное. Мама, я не хочу рождаться!
М а т ь: Ну, что такое ты говоришь? Конечно ты родишься.
П л о д: Нет, мама! Помнишь то зимнее утро в Ситао, когда бабушка и дедушка долго бранили тебя?
М а т ь: Конечно помню. Родители разбудили меня до восхода солнца, чтобы я пошла помогать им чистить овечий загон. А мне так не хотелось вставать! Было еще темно, и ветер резал кожу, как ножом. Еще и снег срывался с неба. А я лежала в кровати, закутавшись в одеяло, и мне было так тепло… Мне всегда хотелось поспать подольше.
П л о д: Не просто подольше. Ты хотела вечно спать, завернувшись в теплое одеяло.
М а т ь (немного помолчав). Да, ты прав…
П л о д: Я не выйду отсюда! Никогда!
Д о к т о р И н: Уверяю тебя, дитя, окружающий мир отнюдь не вечная ночь, где бушуют зимние бури. Обязательно — и часто! — выпадают дни, когда светит яркое солнце и дует приятный теплый ветерок. Да, жизнь нелегка, но в ней все же много радости и счастья.
М а т ь: Доктор Ин права! Твоя мама помнит много счастливых моментов. Например, день, когда я покинула дом. Я вышла из Ситао… Только-только встало солнце, прохладный ветерок обвевал мое лицо, птицы распевали на все голоса. Я чувствовала себя птицей, вырвавшейся из клетки… А когда я в городе получила первую зарплату! Я пошла в супермаркет и раскрывшиеся безграничные возможности наполняли меня блаженством. Ты, конечно, чувствуешь мою радость, деточка?
П л о д: Мама, я отчетливо помню оба эти случая, и они просто жуткие! Покинув деревню, ты прошла пешком по трудной тропе тридцать километров через горы до шоссе, чтобы сесть на автобус в ближайший город. В кармане у тебя было всего шестнадцать юаней, и ты даже не представляла себе, как жить, когда эти деньги кончатся. Ведь было совершенно неизвестно, как тебя встретит тот далекий мир! А тот супермаркет? Посетители метались в нем, как муравьи в муравейнике, и теснили друг друга. Столько незнакомых людей, так страшно…