О мышах и людях. Квартал Тортилья-Флэт (сборник)
Шрифт:
Он подошел к столу и сел на один из ящиков. Собрал карты, стасовал.
Старик присел на другой ящик.
– Не передавай Кудряшу, что я говорил. Он с меня шкуру спустит. Ему что! Его-то за решетку не посадят. У него отец — шишка.
Джордж стасовал колоду и начал переворачивать карты, глядя на каждую и бросая ее в кучу.
– Сдается мне, что этот Кудряш — просто сучий сын, — сказал он. — Не люблю злобную мелюзгу.
– Он еще хуже стал в последнее время, — сказал старик. — Женился недели две назад. Живет с женой в
– Может, перед женой храбрость свою показать хочет, — проворчал Джордж.
Старик обрадовался случаю посплетничать.
– Видал рукавицу у него на левой руке?
– Да. Видал.
– Так вот, она вся пропитана вазелином.
– Вазелином? На кой шут?
– Вот дело какое… Кудряш говорит, что эту руку он для своей супружницы умягчает.
Джордж внимательно рассматривал карты.
– И не стыдно ему про это языком трепать?
Старик оживился. Он все-таки заставил Джорджа сказать плохое о хозяйском сынке. Теперь ему нечего было опасаться, и он разоткровенничался.
– Вот погоди, увидишь его супружницу.
Джордж снова стасовал карты и стал медленно, старательно раскладывать пасьянс.
– Хорошенькая? — спросил он небрежно.
– Да, хорошенькая… Но…
Джордж внимательно рассматривал карты.
– Что «но»?
– Мужчинам глазки строит.
– Да ну? Две недели как замужем и уже глазки? Может, поэтому Кудряш и осатанел?
– Я видел, как она с Рослым заигрывала. Рослый у нас — старший возчик. Славный малый. Ему не надобно носить башмаки на высоких каблуках, его и так слушаются. Так вот, я видел, как она с ним заигрывала. А Кудряш не видел. И с Карлсоном тоже.
Джордж притворился, будто ему неинтересно.
– Кажется, предстоит потеха.
Старик встал с ящика.
– Знаешь, что мне сдается? — Джордж не ответил. — Сдается мне, что Кудряш женился на… потаскушке.
– Не он первый, не он последний, — отозвался Джордж.
Старик поплелся к двери. Старая собака подняла голову, огляделась, потом с трудом встала на ноги, собираясь идти за ним.
– Надо налить для ребят воду в умывальник. Они скоро придут. Вы ячмень ссыпать будете?
– Да.
– Смотрите же, не говорите ничего Кудряшу.
– Само собой, не скажем.
– Так вот, ты приглядись к ней. Сам увидишь, потаскушка она или же нет.
Он вышел за дверь на яркий солнечный свет.
Джордж задумчиво раскладывал карты по три. Потом прикрыл туза четверкой треф. Сноп солнечных лучей падал теперь на пол, и мухи проносились сквозь него, как искры. Снаружи послышалось позвякивание сбруи и кряхтение тяжело груженных повозок. Издали донесся звонкий крик:
– Конюх, эй, конюх! Куда запропастился этот черномазый?
Джордж посмотрел на свой пасьянс, потом смешал карты и повернулся к Ленни. Ленни лежал на койке и глядел на него.
– Слышь, Ленни! Неладно здесь. Я что-то опасаюсь. Из-за этого Кудряша ты попадешь в беду. Видал я таких. Он вроде бы тебя прощупывал. Решил, что ты испугался, и теперь при первом случае станет бить.
Глаза у Ленни расширились от страха.
– Не хочу я попасть в беду, — сказал он жалобно. — Не давай ему бить меня, Джордж.
Джордж встал, подошел к Ленни и сел на его койку.
– Терпеть не могу таких гадов, — сказал он. — Я их много перевидал. Как сказал этот старик, Кудряш ничем не рискует. Он всегда в выигрыше. — Джордж помолчал, размышляя. — Если он будет тебя задирать, Ленни, придется нам отсюда уйти. Это яснее ясного. Он хозяйский сынок. Слышь, Ленни. Постарайся держаться от него подальше, ладно? Никогда с ним не разговаривай. Если он придет сюда, сразу уходи в другой конец барака. Ладно, Ленни?
– Не хочу попасть в беду, — скулил Ленни. — Я его не трогал.
– Ну, это не поможет, если Кудряш захочет показать свою храбрость. Просто держись от него подальше. Запомнишь?
– Конечно, Джордж. Я должен молчать.
Шум приближался, нарастал — стучали копыта по твердой земле, скрипели колеса и звякала упряжь. Люди перекликались меж собой. Джордж, сидя на койке подле Ленни, в задумчивости хмурился. Ленни спросил робко:
– Ты не сердишься, Джордж?
– На тебя — нет. Сержусь на этого подлого Кудряша. Я надеялся, что мы заработаем здесь хоть сотню долларов. — В голосе его зазвучала решимость. — Держись подальше от Кудряша, Ленни.
– Конечно, Джордж. Я буду молчать.
– Не допускай, чтоб он втравил тебя в драку, но, уж коли этот сучий сын полезет к тебе, дай ему хорошенько.
– Что ему дать, Джордж?
– Ну ладно, неважно. Я тебе тогда скажу. Не переношу этаких подлецов. Слышь, Ленни, ежели случится беда, ты помнишь, что я тебе говорил?
Ленни приподнялся на локте. Лицо напряглось. Потом он печально посмотрел Джорджу в глаза.
– Ежели случится беда, ты не позволишь мне кормить кроликов.
– Да я не об этом. Помнишь, где мы сегодня ночевали? Ну, возле реки?
– Да. Помню. Ну конечно, помню! Я должен побежать туда и спрятаться в кустах.
– И сиди там, покуда я за тобой не приду. Только чтоб тебя никто не видал. Спрячешься в кустах у реки. Повтори.
– Спрячусь в кустах у реки, в кустах у реки.
– Ежели случится беда.
– Ежели случится беда.
Снаружи заскрипела повозка. Раздался крик:
– Ко-о-нюх! Э-э-й, конюх!
Джордж сказал:
– Повторяй время от времени про себя, Ленни, чтоб не позабыть.
Оба подняли головы: прямоугольник света в дверях вдруг померк. На пороге стояла молодая женщина: полные, накрашенные губы и большие, сильно подведенные глаза, ярко-красные ногти. Волосы ниспадали мелкими локонами-колбасками. На ней было бумажное домашнее платье и красные домашние туфли, над которыми торчали пучки красных страусовых перьев.