О нас с улыбкой
Шрифт:
«Что ж – подумал я – скромно и со вкусом».
Колокольчик входной двери возвестил о чьем-то прибытии.
Вошедший человек представился санитарным инспектором и показал свое удостоверение. Оно сплошь было покрыто золотыми печатями, как тело бригадира, уважающей себя бандитской группировки.
После наступившей паузы, взятой, чтобы насытиться произведенным эффектом, он, не задерживаясь в зале, проследовал в кабинет. «Нимб проверяющего» у него сразу светился ровно и ярко.
Он не стал ничего проверять, и задал мне один вопрос:
«Как ты думаешь, смогу ли я найти просроченный продукт среди семисот наименований продуктов, лежащих в твоем зале, имеющих срок реализации от четырех часов до двух недель?».
«Нимб проверяющего» горел над ним так же ровно и ярко.
Я заулыбался вместе с ним – ответ был ясен, даже тупому, и молча расстался с трешкой.
Та быстрота, с которой он действовал, вызывала чувство уважения к его труду. Сколько ж предприятий в день он может обойти на такой скорости?
Колокольчик входной двери возвестил о чьем то прибытии.
Вошедший человек представился экологом и показал свое удостоверение. Оно сплошь было покрыто золотыми печатями, как тело бригадира, уважающей себя бандитской группировки.
После наступившей паузы, взятой, чтобы насытиться произведенным эффектом, он потребовал, задним числом договора, за три года, заключенные с их фирмой, за будущие похороны единственной, вредной, энергосберегающей лампочки, висящей в офисе, плюс копии всех учредительных документов.
Над головой у него проявился «нимб проверяющего».
Я не стал ждать, когда он закончит свой молебен, и раздраженно заметил, что сегодня, с их конторы уже были, и сунул ему выписанное мне предписание на комиссию, с последующим штрафом от экологов.
Он внимательно ознакомился с предъявленным документом и облегченно вздохнул: «Это не наша фирма». «А чья же?» – недоуменно спросил я.
«Это наши партнеры. В городе, теперь, по две структуры образуют, каждой проверяющей конторы, чтобы у нас тоже конкуренция была…».
Почему он от меня побежал не помню – соседи сказали, что я урну на улице вырвал….
Вечерело. Закрыл магазин и подвел итоги за день.
Было много старого, но узнал и много новых новостей:
– проверяющие фирмы все дублируются;
– инспектора ходят по трое;
– требуют договора и копии всех документов за три года;
– требуют отучиться на их курсах мне и продавцам, а так же перечислить ощутимую сумму в их фонд развития,
и нужно еще купить их очень дорогую литературу.
Желательно еще подписаться на профильную газету.
А проверяющих этих.…
Подумал, что еще штрафы платить придется, и сделал переоценку продуктов – поднял цены на двадцать процентов.
Вы улыбались, когда я за вас тут нервы свои драл, ругаясь с проверками – отрыжкой социализма?
Думали это меня наказали?
Нет, это вас наказали и будут наказывать, пока не дойдет до самого высокого начальника, что проверяют мою работу люди – «Покупатели» и проверяют ежедневно.
И если у меня будет грязно, продукты дорогие и просроченные, они просто не придут. А я обанкрочусь. Так, как принято у цивилизованных стран. Поэтому для меня «Покупатель» – главный и единственный проверяющий.
А нахлебников уже всем надоело кормить /лопату им в руки/.
Вот только, сколько же еще времени это будет продолжаться?
Собрание /в администрации/
Председатель собрания: «Здравствуйте коллеги! Нами получено письмо, по поводу улучшения работы с населением. Спрашивают – какие меры принимаются и какие предложения подаются. Кто первый выступит по данному вопросу?»
Товарищ первый: «Я предлагаю начать с нас самих. Когда, товарищи, заниматься населением, когда столько времени уходит на уничтожение не нужной бумаги. Я предлагаю ввести новую ставку и пусть обходят все кабинеты и уничтожают бумагу».
Председатель собрания: «По сути, товарищ предлагает, говоря экономическим языком, принцип глубокой специализации, что несомненно приведет к улучшению качества нашей работы. Я думаю всем понятно, что это и есть скрытые резервы. Так, кто следующий?»
Товарищ второй: «Все пьют чай или кофе. Много времени уходит на приготовление напитков и мытье посуды. Кроме того, что теряется время, существует опасность прямого пищевого отравления – стаканы моют, простите, в туалете, а о качестве приготовления я уже и не говорю —кто как может. Ну, это не серьезно, товарищи».
Председатель собрания: «Поднятая тема, очень остро, стоит перед всеми нами. Я попрошу дать мне материал по больничным листам. Будем требовать ставку повара и официанта. Кто еще хочет выступить?».
Товарищ третий: «Нужно сказать и о такой проблеме, как приезд сотрудников на работу. В этих пробках простаиваешь, а народ уже ждет. Нужно, что то делать».
Председатель собрания: «Так мы же этот вопрос вроде раньше решили – у всех на лобовом стекле табличка есть – администрация и номера у нас все равно отличаются.
Товарищ третий: «Таблички есть, а номера на личные машины не переставишь и механизма реализации этого права нет. Если Гаишник упрется, то можно и без водительского удостоверения остаться. Я предлагаю для работников администрации красить машины в один цвет, чтобы этот цвет только у нас был. А Гаишников вызвать к нам и объяснить создавшуюся тяжелую ситуацию – пусть выручают – мы же все на город работаем.
Председатель собрания: «Вы подняли очень тяжелый вопрос, мы его уже обсуждали в верхах. Наш народ еще не совсем понимает, что это делается в их же благо. Но ничего, я думаю вопрос скоро созреет, а мы обязательно пропишем его в нашем отчете».