О, Путник!
Шрифт:
— На то вы и всего лишь Седьмой Советник, милочка, — злорадно ухмыльнулся ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. — А вот вопрос о том, как Император ликвидировал Шары, меня то же очень сильно волнует.
— Как ликвидировал? — задумчиво произнёс я. — Сначала напрягся, потом расслабился, вспомнил о Боге и… ликвидировал.
Девушка приоткрыв чудесный ротик, удивлённо и восхищённо смотрела на меня. ПРЕДСЕДАТЕЛЬ мрачно созерцал рюмку Звизгуна, стоящую перед ним. ЗВЕРЬ находился где-то рядом, но стал он невидимым, тихим и невесомым.
— Что Шары… Шары как Шары. Правда, не всем даны способности к их ликвидации. Но сейчас дело не в Шарах, а в нечто ином, куда более серьёзном.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ грустно улыбнулся, залпом осушил свою рюмку. Воздух вокруг него задрожал, завибрировал, пошёл слегка мутными волнами.
— До свидания, ПУТНИК. Скоро встретимся.
МАРКИЗА, как пухом, легко коснулась моей щеки губами, улыбнулась печально и светло, не торопясь, приблизилась к ПРЕДСЕДАТЕЛЮ, но, не дойдя до него пару десятков сантиметров, создала свой Портал.
— До свидания, Ваше Величество! Думайте, время пока ещё терпит…
— О чём думать!? — крикнул я.
— Обо всём, милый! — раздался в ответ голос девушки.
Порталы стали закрываться. Мои собеседники сгинули в дрожащем воздухе, распались, очевидно, на миллиарды атомов и исчезли, чтобы где-то возродиться вновь. Я остался стоять один посреди каюты, тупо глядя в пол. Как-то нехорошо было на сердце. Расставания всегда рождают печаль, хотя и сулят надежду на новую встречу.
Какой-то сумбурный и скомканный разговор у нас сегодня получился. Так много мне хотелось узнать и понять. Всё вылилось в банальную перепалку. Я сам виноват. Надо уметь общаться и со смертными, и с Бессмертными. Но почему и те, и те ничего не говорят конкретно и до конца!? Всё темнят, всё чего-то скрывают. Все стараются держать меня на коротком поводке. Приходится вытягивать информацию щипцами, а она, зараза, крошится, расслаивается, распадается на лету, не достигнув в полном объёме моего разума. Везде недосказанность, недоговорённость. Это мне начинает надоедать. Хватит держать меня за наивного ребёнка! Пора всё понять и осознать до конца!
Ладно, не грусти, Император! Как-нибудь справимся с ситуацией. Мы ещё прикурим от Солнца! Ах, как, однако, хороша МАРКИЗА! Чертовка моя голубоглазая! Прелестная соблазнительница, взбудоражившая мою душу, которая только недавно стала обретать покой. Но он невозможен тогда, когда человек находится в движении. Это вечный и неизменный закон бытия. Что же… Таков твой удел, о, ПУТНИК!
ПРЕДИСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ. (Седьмая беседа с Богом)
Мы сидели на дне Марианской впадины. Сначала я очень сильно сомневался в реальности происходящего, но после того, как Бог поклялся здоровьем своей МАТЕРИ, что так оно и есть, я ему поверил. Потом, правда, я быстро спохватился. Какая у него может быть мать!? Бред, абсурд! Затем я впал в тяжёлую задумчивость и задал себе вопрос: «А почему, собственно, и нет!?». После мучительных размышлений я так и не пришёл к однозначному выводу о том, существовала ли или существует ли мать у моего загадочного собеседника.
— Что ты мучаешься!? — раздражённо воскликнул БОГ. — Всё так просто! У каждого существа в этом мире есть предок, иначе как оно, это существо, могло появиться на свет?! Что-то всегда происходит и проистекает из чего-то и не возникает на пустом месте из ничего, это же аксиома!
— Кто-то из нас явно сошёл с ума, — меланхолично произнёс я. — Кстати, мне недавно пришла одна очень интересная и горькая мысль.
— Ну-ка, ну-ка, изложи её немедленно, — заинтересовался ОН и поднял спинку шезлонга, на котором до этого расслабленно и вальяжно возлежал в горизонтальном положении.
Мы сидели, вернее, полулежали в этих самых шезлонгах на абсолютно ровной, твёрдой, серой и сухой поверхности самой глубокой океанической впадины на Земле. Вокруг нас царил кромешный мрак. Мы словно находились в каком-то коконе, или вернее в пузыре, невидимом и непроницаемом для внешних явлений и сил. Внутри него было вполне комфортно: довольно тепло, абсолютно сухо, покойно и уютно. Дышалось свободно и легко. Пузырь подсвечивался откуда-то сверху. Свет был рассеян, ненавязчив и не изолировал нас от внешней среды, а наоборот способствовал её созерцанию и познанию. Собственно, познавать было особо и нечего. Загадочная пустота, тишина, безмолвие, мрак и холод вокруг. Жуть, одним словом…
— Ты представляешь, какое сейчас давление воды мы должны испытывать? Мгновенная смерть, вот его последствие, — с тревогой обратился я к собеседнику, а потом встал и с интересом стал вглядываться в окружающую нас мрачную, чуть подсвеченную мистическим светом, бездну. — Ах, да, о чём это я… Какой глупый вопрос!
— Давление, как давление, — проворчал Бог, тоже вставая и потягиваясь. — Разве это давление!? Так, результат плевка ребёнка на букашку. А вот если на неё плюнет слон, или одновременно стадо слонов, то тогда…
— Как образно, — рассмеялся я. — Сейчас ты оперируешь, очевидно, космическими масштабами. А вообще, возвращаясь к нашей теме… Насколько не подводит меня память, над нами что-то около десяти километров воды?
— Одиннадцать тысяч, двадцать два метра, пятнадцать сантиметров, — чётко произнёс ОН.
— О, как! — воскликнул я. — Однако, какая мощь и всепобеждающая бездонность! Феерия, блеск, фантастика!
— А ты знаешь, что средняя глубина мирового океана в 4,3 раза превышает среднюю высоту земной суши, а объём океана в тринадцать раз больше объёма возвышающейся над его поверхностью суши!? — с жаром поведал мне БОГ. — Если бы уровень океана опустился даже на тысячу метров, то поверхность суши увеличилась бы всего на тридцать процентов. А вот если бы вся земная суша погрузилась под уровень океана, то тогда бы его объём увеличился всего-навсего на 7,7 %.
— Спасибо за такие исключительно ценные, я бы даже сказал, бесценные сведения, — усмехнулся я, покачиваясь с пятки на носок и задумчиво вперив свой взгляд в абсолютно сухую и лишённую пыли поверхность дна самого великого океана планеты.
— Не пора ли нам перекусить, мой юный друг? — БОГ решительно прервал сумбурное и сумрачное течение моих мыслей.
— Что будем есть? — поинтересовался я.
— А почему ты не спрашиваешь меня, что мы будем пить в сим сакральном месте? — усмехнулся ОН.