О, Путник!
Шрифт:
— Да здравствует Император! Мы непобедимы! Родина или смерть! — нестройно, но громко донеслось с моих уцелевших кораблей.
— Гвардия, где моя Гвардия!? — заорал я и так топнул ногой по палубе, что вся галера задрожала и завибрировала.
— Мы здесь, Сир! — раздался пронзительный голос ШЕВАЛЬЕ с моего истерзанного и непобедимого флагмана, дрейфующего неподалёку. — Гвардия, вперёд! Гвардия не сдаётся!
Нам Император дал приказ, С небес раздался Божий Глас, Мы победим и в этот раз! Мы, — ИмператорскаяТысячи лужённых глоток, принадлежащим и Гвардейцам и не гвардейцам, вошли в унисон с морем и небом, сотрясли мироздание и повергли врагов в прах ещё до того, как наши клинки скрестились с их клинками в последней схватке. Что такое победа? Заключается ли она всего лишь в мече или в силе духа, двигающим этим мечём? Абсолютно риторический вопрос!
— ЗВЕРЬ! — заорал я, сжал в руке свой славный ЭКСКАЛИБУР и сделал неимоверный, гигантский прыжок на тяжёлую вражескую галеру, которая неторопливо приближалась к нашему флагману.
— У, А, Э, У, У, А, А, А, А!!! — раздался в ответ ужасный рёв, и оцепеневший и замерший до этого мир замер ещё сильнее.
И продолжилось сражение, и мы со ЗВЕРЕМ окунулись в него, как две огромные и чудовищные пираньи в аквариум с карасями, и началась бойня. И длилась она весь оставшийся день. Мы совершали бесконечные прыжки с корабля на корабль, внося опустошение в ряды противника. И рвались латы, и отделялись от туловищ головы, и кровь хлестала из ран, и вопли боли и отчаяния заглушили все существующие в мире звуки.
И сталкивались бортами, и натыкались на тараны, и получали пробоины, и горели, и уходили на дно корабли. И было всё, словно в тумане, и море стало красным и ещё более солёным, и бессмысленным и безнадёжным показалось это омерзительное зрелище небу, которое спрятало свою голубую прозрачность за багровыми цветами предзакатного, вечного и ко всему равнодушного солнца.
И было так печально и весело, и мрачно, и радостно, и грустно, и страшно и беспечно. И забыли все на время о смерти. Почти забыли… Вечная, как мир, история, — постоянное и подспудное ожидание смерти, и затаённая обида по этому поводу. Но если смерть наступает преждевременно, то обидно вдвойне. А если смерть насильственная, то — втройне! Неизбежность обычной смерти рождает ощущение бессмысленности бытия. Ожидаемое наступление насильственной смерти влечёт, кроме этого, ещё и разочарование от несправедливости. Почему именно я, именно сейчас, и вот так!?
Между тем долгая, грандиозная и кровавая битва подошла к концу. Мрачная, звёздная, холодная осенняя ночная тьма тихо и медленно опустилась на печальное и задумчивое море, лик которого был испоганен обильной кровью. «А утром они проснулись…». И ужаснулись… Но, то, что сделано, — сделано! И быть сему, и быть сему!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
— Вы знаете, ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, а он мне, как ни странно, нравится, — задумчиво и как-то тягуче произнесла Девушка..
— Наконец-то вы прозрели, милая моя, слава Богу.
— Да не называйте меня так! Я вам не милая, и не ваша! Ненавижу такое обращение. Вы же прекрасно знаете, что я отнюдь не милая! Я — расчётливая, прагматичная сука, алчная и похотливая хищница, полная скепсиса и ехидства, стерва из стерв, разочарованная в этом скучном и никчёмном мире, не видящая смысла в жизни!
— Вот это характеристика, данная личностью самой себе! Браво! Как же она объективна и справедлива! Но, есть повод исправиться. Когда вы последний раз влюблялись, Советник?
— Тысячу лет назад, — раздражённо ответила Девушка.
— И что, после этого вы, того… ни разу не…?!
— Замолчите, вы несносны!
— Молчу, молчу, бедная вы моя…
— О, Боже!!! Хватит же! Я отнюдь не бедная!
— Нижайше прошу прощения, Советник! Виноват, виноват. И за что же этот тип так вам нравится? Он же не в вашем вкусе? Якобы… — хмыкнул ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
— Почему же: высок, статен, довольно симпатичен, обаятелен, породист, обладает прекрасным чувством юмора. Одним словом — красавец, умница, поэт… Стихи пишет очень неплохие, согласитесь. Да ещё и Император! Их, этих самых Императоров, сейчас можно пересчитать по пальцам во всём Мире! — задумчиво произнесла Девушка. — Масса всяческих разнообразных достоинств присутствует в нём, однако.
— Какой он Император!? Все Короли мертвы. Он не имеет никакого права на какой-либо трон.
— Перед вами, уважаемый Первый Советник, самый что ни на есть настоящий Император!
— Что за бред! Самозванец, выскочка! — возмутился ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
— А кем были Чингисхан и Наполеон?
— Ну, вы и сравнили!
— Вполне корректные сравнения. С чем вы, собственно, не согласны? Один — бывший раб: нищий, убогий и бесправный. Второй — бедный артиллерийский офицер. Наш клиент — капитан Морской Пехоты. В чём особая разница? Все мы творцы своей судьбы! — усмехнулась Девушка.
— Какая глубокая и оригинальная мысль! — буркнул ПРЕДСЕДАТЕЛЬ.
— Лучше не скажешь, как не пыжься.
— Но с чем я согласен, — задумчиво произнёс ПРЕДСЕДАТЕЛЬ, — так это с тем, что он действительно неплохой поэт. Вот поэтом бы и оставался… Ну-ка, как там у него:
Первый снег этот город окрасил в пастель. Как ребёнок смотрю на него удивлённо. Лишь вчера догорали последние клёны, А сегодня их листья съедает метель.— Каково, а!? Замечательно!
— А дальше? — заинтересовалась Девушка.
— Сейчас вспомню:
Рядом женщина… Бешеный танец снегов Не смущает её, потому что в бокале Есть напиток, который так долго искали Перед тем, как отдаться в объятья веков.— Что за напиток, ПУТНИК? — весело спросила меня Девушка, или как там её… Советник.
— Знамо, что за напиток, сударыня. Водка… Банально, но без всяких там маразматических экзерсисов и выкрутасов. Честно, крепко и решительно, — глухо произнёс я, вставая с кровати и потягиваясь.