О русском пьянстве, лени, дорогах и дураках
Шрифт:
Маржерета нельзя рассматривать как первого русофоба, поведавшего миру о русской лени. Возможно, восстав из гроба, он бы с гневом отказался от такой роли — человек как будто был не мелкий и не подлый.
Немец (а по-современному — австриец) Герберштейн был поумнее (а точнее, похитрее) простодушного французского авантюриста. Особой лени русским он не приписывал, наше трудолюбие не воспевал и при этом непрерывный труд русского крестьянина вполне «объективистски» вписывал в общую картину тяжелой беспросветной жизни. Так умеют писать духовные наследники Герберштейна — западные корреспонденты, аккредитованные в Москве. «Крестьяне шесть дней в неделю работают
Герберштейна тоже поражает продуктовое изобилие, создаваемое трудами русских. Он скрупулезен в описаниях, по-европейски бережлив, считает каждую мелочь. Вот, скажем, посол-австриец счел достойным упоминания: «Когда однажды я купил живую рыбу, они (русские чиновники) рассердились, считая это зазорным для своего князя, и выдали мне четыре живых рыбины» (внимательный читатель помнит, что Герберштейн как гость находился на довольствии у «принимающей стороны» — московского великого князя). Тем больше доверия к ею словам об «изобилии хлеба и обыкновенных овощей».
Есть правда и упреки. «По всей стране нельзя найти черешни и орехов, за исключением лесных ». Нашел-таки чем уколоть! Нет в Москве черешни и бразильских орехов, кэшью. Нищета... Мог бы еще попрекнуть отсутствием на столе киви и ананасов.
Да и хлеб наш на поверку оказывается горек. «Их прекрасные белые хлебы, имеющие вид лошадиного хомута, знаменуют для всех, их вкушающих, тяжкое иго и вечное рабство, которым они этот хлеб заслуживают ». Вот такие, оказывается, глубокие философские выводы можно сделать... из классической формы русского калача. А еще можно было бы про замок на дверях темницы (на замок калач тоже похож), но тут Герберштейн не додумал.
Так что и у него, объективиста, — если не лень, так уж тупость и рабство.
«Двери жилищ низки, так что каждый входящий в своей высокой шапке должен согнуться и наклониться»,— также отмечает наш Зигмунд свет фон Герберштейнович и объясняет, что так устроено, чтобы «они не отвыкали все время кланяться». Правда, потом признает, что это смелое предположение не оправдалось: низкие двери нужны, чтобы сохранять в доме тепло. Климат-с.
Забавно, но климатом объясняет Джеймс Александер, почему русские любят такое бездельное времяпрепровождение, как азартные игры: «Ответ очевиден: в России суровая зима длится 6 или 7 месяцев. Тот, кто живет в деревне (а это тысячи русских помещиков), имеют весьма ограниченное общество и мало книг. Им приходится развлекаться, убивая время за картами», Император пытается отвадить подданных от страсти к азартным играм, — отмечает Александер. — Ни сам он, ни члены его семьи никогда не играют. Еще недавно дворянина вообще могли выслать из столицы только за то, что в его доме шла игра по-крупному.
В XX веке миф о генетической лени и народной тупости обрел «методологическое обоснование» в работе Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма»63.
В этой книге проводится ценностный водораздел между западной — протестантской и восточно-славянской православной этиками. Суть различий по Веберу, заключается в следующем: трудолюбие и получение выгоды — одобряемая протестантская
Макс Вебер.
«Научно доказал», почему православные русские изначально «ленивы и нелюбопытны»
Тезис этот о «протестантской этике » обожают наши современные либералы. Ведь очень «научно»! Вот небольшой личный пример.
Один мой старый институтский товарищ, человек, имеющий не просто два высших гуманитарных образования, но и много и заинтересованно изучающий историю, — яркий пример веберовского зомбирования.
Он, как только увидит из окошка своего спортивного «Мерседеса» золотые купола и кресты, давай со знанием дела рассуждать, как тормозила РПЦ развитие России. И как бы мы здорово жили, избери Свет-Владимир в свое время в качестве государственной религии католичество или, на крайний случай, ислам.
На слове «ислам» мы обычно схлестываемся, ибо в качестве примера от обратного он тут же получает «процветающие» Иран и Ирак, где, как и у нас, с природными ресурсами все «выше крыши». Лучше уж тогда «синтоизм» какой-нибудь или «дзен-буддизм», — вот как у Японии и Южной Кореи экономика «прет», простите за вульгаризм, и притом ни нефти-газа, ни леса, ни угля. Да вообще ничего, а к тому же зимой еще и не жарко совсем.
Другой пример — Куба. Ей почему-то никакой райский климат процветать не помогает. А ведь на 100% католическая страна, к слову сказать.
Ну, так вернемся к автору гениальной идеи о «протестантской этике» г-ну Веберу. По Веберу, Запад и своим экономическим ростом, и демократическим укладом жизни, всем — обязан протестантизму и идее свободы. Очень красиво изложено, не правда ли? Свободное общество свободных людей, бескрайние просторы демократии, уважительный паритет между личностью и государством — вот венец европейских достижений.
По убеждению Вебера, свобода в «западном» смысле не имеет в России никаких шансов. Свобода личности и свободный труд на наших нивах, по Веберу, прижиться не способны априори. Нет на этих самых нивах ни достойной религии, ни духовно зрелого, ответственного народа, поскольку наша православная этика исходно включает в себя заданную безысходность. От безысходности — отсутствие мотивации, следовательно — пожизненное безделье как приговор.
Такая с виду очень научная концепция легко становится обоснованием других самых чудовищных идей. Идей неполноценности славян и особенно — русских, «неисторического» характера русского народа. Ведь что получается: не оказалось у русского народа исторических задатков к развитию.
Славянская этика больна, и нет ни в православной религии, ни в народном сознании тяги к ответственному созиданию, к труду. Сидит народ сиднем на печи от века в холоде, голоде, нищете и печали, ничего не хочет делать для сытости и богатства. Ждет, когда вымрет от лени в этой «грешной» земле, чтобы уютнейшим образом обосноваться в той, небесной. А там уж, на том свете — молочные реки, кисельные берега и прочие деликатесы. Всего от пуза и без всяких усилий. Каждому, так сказать, по потребностям, а от каждого — главное, святая вера и хороший аппетит.