О русском пьянстве, лени и жестокости
Шрифт:
Россия диктовала свои условия на Венском конгрессе 1815 года. Россия с позиции силы договаривалась с Австрией и Пруссией о политике в отношении Турции. Перед Европой реально «засветил» раздел Турции, в котором Россия приняла самое решающее участие. Мелкие германские княжества смотрели на Россию с возрастающим интересом: не ограничит ли добродушный восточный великан аппетиты Пруссии?
В газетах Баден-Бадена и Пфальца появлялись статьи, в которых сравнивалось положение подданных Пруссии и Российской империи. Получалось, что под покровительство Российской империи идти выгоднее. А это означало – немного решительности и напора и русский флаг на Босфоре, а также общая граница России и Франции западнее Рейна обеспечены.
В княжествах
Еще в середине XVIII столетия Россию изучали громадные академические экспедиции, в которые вместе с русскими, в совершенно неизученные Поволжье, на Урал и в Сибирь шли немцы. О России рассказывали сказочные истории – вплоть до того, что сибирские реки выходят из берегов из-за громадных стад бегемотов. Из России везли колоссальные метеориты, шкуры удивительных зверей и одежды удивительных народов. Россия представала перед Европой богатой, невероятно интересной, наивной и вместе с тем какой-то невероятной и сказочной. И конечно же, была она не страшной.
Затем из периферии цивилизованного мира, никому не опасной и любопытной, Россия за считанные годы сделалась реальным конкурентом. Более того, страной, которая готова доминировать в Европе.
С 1799 по 1815 год Европа настораживалась по отношению к России все больше. Россия меняла расклад сил! Чем более высокое положение занимает человек, учреждение или государство, тем больше оснований у него бояться за свое положение.
Токвиль писал в 1835 году: «В настоящее время существуют на Земле два великих народа, которые, начав с разных точек, приближаются, по-видимому, к одной цели: это русские и англо-американцы. Оба они выросли незаметно; и когда взоры людей были обращены в другую сторону, они вдруг заняли место в первом ряду между нациями, так что мир почти в одно время узнал об их появлении и их величии.
Все другие народы, по-видимому, почти достигли пределов, предназначенных им природой; их задача только сохранять приобретенное. Но эти два народа находятся еще в периоде роста. Все остальные остановились или подвигаются только с большими усилиями; лишь они одни идут легко и скоро по пути, которому глаз еще не может видеть конца».
Гегель не особенно любил славян и считал, что все это народы «неисторические». Он приветствовал захват Пруссией польских и чешских земель. Тем более показательны слова Гегеля: «Остальные современные государства, как может показаться, уже более или менее достигли цели своего развития; быть может, у многих кульминационная точка уже оставлена позади и положение их стало статическим. Россия же уже теперь, может быть, сильнейшая держава среди всех прочих, в лоне своем скрывает небывалые возможности развития своей интенсивной природы». [89]
89
Гегель Г. Работы разных лет. В 2 тт. Т. 2. М., 1976. С. 407.
Как же не испытывать страха перед тем, кто имеет небывалые силы и возможности тебя обогнать?
Страх требует рационализации: рационального объяснения неясной угрозы, перевода страхов из бессознательного на уровень осознанного.
Страх вызывает отвращение к источнику страха. Если лев грозен и страшен, просто необходимо объяснить, как жестоко он терзает свои жертвы, как ужасно воняет из его пасти, как гниют остатки мяса под его когтями.
Остановка за тем, кто сумеет создать политический миф из уже наличествующих бытовых и литературных мифов. Первой в плеяде «новых творцов» такого мифа стала баронесса Жермена де Сталь с книгой «Записки о России».
Анна Луиза Жермен, в замужестве Сталь-Хольштейн (1766–1817 гг.)
Среди прочих книг Жермены де Сталь – «О Германии» (1810 г.) и «Записки о России» (1812 г.). Германия вызывает у Жермены самые положительные чувства: по ее мнению, немцы – непрактичны, жизнерадостны, романтичны. Поэтому у них плохие дороги, [90] их товары скверного качества, но зато жить в Германии легко и приятно.
90
Смешно читать с сегодняшних позиций, не правда ли?
А вот Россия… Русские по своему характеру деспотичны и жестоки, большая часть русских находится в рабстве. Дочь эпохи Просвещения, Жермена придавала огромное значение переписке Екатерины II с Вольтером и Дидро. Вольтер советовал Екатерине освободить крепостных, она не слушалась. Что можно еще сказать о народе, который не следует совету самого Вольтера?!
В. Лебрен «Мадам де Сталь в виде Коринны».
Очень не любила Россию
Русские любят воевать, для них страшно важно завоевывать все соседние народы (Жермена де Сталь поминает и «Завещание Петра Великого»). Потому их собственная земля лежит в запустении. В общем, у немцев дороги плохие от романтизма, а у русских – от свинства. И Екатерина Вторая не раскрепощает крестьян, потому что она по духу русская, не немка.
На этом примере хорошо видно, что политические мифы о России основаны на трансформации литературных и бытовых мифов. Ядро политического мифа составляет представление России как внутреннего деспота и внешнего врага.
Книга вышла очень своевременно: во время войн Франции с Россией, накануне нашествия «двунадесяти языков». На короткий срок общественность в Европе притихла… Как-никак Россия была дорогим для союзников победителем, ее армия стояла в Париже.
Новое дыхание мифу придал французский публицист Астольф де Кюстин. Астольф де Кюстин (Аstolphe de Сustine) родился 18 марта 1790 года в Нидервиллере в Лотарингии (Франция). Предки маркиза известны с XIV века. Его дед Адам Филипп де Кюстин (1740–1793 гг.) был заметным военным и политическим деятелем королевской Франции. Участник Семилетней войны и войны за независимость США, он сделался депутатом Генеральных штатов и Учредительного собрания. Как военный на службе революции, командующий Рейнской армией, он нанес противникам Франции ряд поражений на территории Германии. Но в 1793 году, с приходом к власти якобинцев, проявил, по заключению трибунала, «преступное бездействие». Адам Филипп де Кюстин фактически сдал противнику уже взятые было Франкфурт и Майнц. Было ли это прямой изменой, спорят до сих пор, но якобинцы казнили на гильотине и деда Адама де Кюстина, и отца трехлетнего Астольфа.
Воспитала мальчика мать. С точки зрения самого Астольфа, мать проявила исключительную стойкость характера и способность к самопожертвованию. Воспитывая сына, мама вложила в него идею своего рода аристократического европейского космополитизма. Де Кюстин рано проявил интерес к путешествиям по Европе.
В 1811–1822 годах он объездил Швейцарию, Англию, Шотландию и Калабрию, позднее посетил Испанию. Маркиз писал очень много: практически о каждой поездке появлялись путевые очерки. В них де Кюстин пропагандировал и свои политические убеждения. К середине 1820-х годов он уже был известным и уважаемым публицистом, чьи книги переводились на разные языки.