О русском воровстве и мздоимстве
Шрифт:
Словно ручейки, товары и деньги текли из разных концов страны, перекрещиваясь близ Макарьевского монастыря. Из Поволжья везли рыбу, выделанные кожи и соль, из Поморья — соль и деревянные изделия, из Сибири — пушнину и металл, из срединных областей Московии, где урожай удался, — зерно, из Новгорода и Пскова — полотна, из центров народного творчества — те самые Гжель и Хохлому, из Серпуховского уезда и Устюга — изделия из железа.
В 1816 году пожар уничтожил большую часть ярмарки, и торг перенесли в Нижний Новгород. Сто лет, до 1917 года, и во времена нэпа, в 1921— 29 годах, собиралась Нижегородская ярмарка.
На Урале с 1643
В общем, уже в XVII веке масштабы внутренней торговли были громадны. К чему, спросит читатель, весь этот обширный торгово-исторический пассаж? Да к тому, что история развития русского торгового дела как-то... ставит под сомнение идеи «изначальной генетической» нечестности и порочности русских купцов. Потому что без доверия друг к Другу, без совместной дружной работы такого масштаба торговли в нашей необъятной стране наладить было никак невозможно.
Биржа в трактире
Есть такой финский кинорежиссер — Аки Каурисмяки. Фильмы у него трагичные и страшные. Смысл их в том, что человек в этом мире никому не нужен, и жить ему решительно незачем. Фильм «Огни городских окраин» (в английском прокате — «Lights in the Dusk») — о честном охраннике в ювелирном магазине и его тяжелой судьбе. Социальная драма о падении нравов.
Только вот вопрос: почему фильм начинается с того, что трое русских пьяниц спорят о Пушкине, Чехове и Горьком? Почему некоторые фразы в фильме произносят на русском языке, без перевода?
Не сомневаюсь, что Аки Каурисмяки — не сознательный враг России, не агент ЦРУ и не пытался нанести России вреда. Но у него самого, видимо, Россия ассоциируется в первую очередь с люмпенизированным элементом. С такими интеллигентными пропойцами, которые под парами портвейна выясняют смысл поэтики Пушкина и Чехова.
Жаль, что и у этого финского режиссера, и у других инженеров человеческих душ на Западе типичные русские — это «интеллигентные» пропойцы. По его мнению, они своего рода «лицо страны». И ведь не придет в голову никому вывести в фильме людей, которые доверяют друг другу на слово крупные суммы, — как типичных россиян. А они ведь и правда типичные! Бродяги и пьяницы у нас есть — как же без них? Есть во всех странах, их у нас не больше, чем в любом другом царстве— государстве. И нет в их испитых рожах никакой национальной российской специфики.
Если искать «типичных русских», выразителей духа страны, то это как раз те, кто заключает устные сделки без векселей и договоров на крупные суммы. Хотите «типичных русских» и желаете «русской специфики»? Тогда покажите не алкаша, цитирующего Пушкина (и что? — мне один бродяга в Вашингтоне Шекспира цитировал), а дельца, заключающего сделку через рукобитье.
Не обращали внимания? Задумайтесь! У нас и до сих пор многие сделки никак официально не оформляются.
Б. В. Иогансон «На старом уральском заводе» ( «Урал демидовский»), 1937 г.
И сейчас олигархи изредка спускаются в забои —
Нижний Новгород. Ярмарка. Гравюра Э. Даммюллера по рисунку К. Броже. 1-я половина 1870-х гг. О временах торговой славы в настоящем Нижнем напоминает лишь современный комплекс зданий «Ярмарки» — что-то вроде Экспоцентра в Москве. Там сейчас проходят выставки, конференции...
Попросит у вас лично друг крупную сумму в долг... Крупную не «вообще», а крупную именно для вас. Не важно, сколько это — 10 тысяч рублей или евро, главное, чтобы сумма была для вас значительная. Такая, которую потерять будет жалко. Вы станете заключать на эту сумму кредитный договор? Нет, у нас обычно вообще дадут без расписок, тем более не оформив сделку у нотариуса.
Многие, наверно, прочитают это место в книге и пожмут плечами: подумаешь... Все так делают! В том-то и дело, дорогой читатель, что не все. На юридически грамотном Западе как раз не принято давать деньги «на доверии» и без нотариата. Не кажутся нормальному европейцу эти формальности лишними, мелочными и ненужными.
Б. Кустодиев «Купец». 1918 г.
Кустодиева прославили мясистые купчихи его кисти, часто ню. Мужской половиной купецкого рода-племени живописец заинтересовался уже после революции — с обличительными целями
Так вот, имейте в виду: это и правда очень типичная вековая национальная черта русского народа — вести дела на основании устных договоренностей. Свидетельствует ли она об «изначальной» вороватости и нечестности? Судите сами.
90 процентов — если не больше — квартир в Москве сдается без договора. Почему? Жалко расстаться с подоходным налогом? Так он у нас и так самый низкий в Европе — 13%. Да нет, дело не в этом. Так просто принято издавна: все доверяют всем, и в скреплении честного слова подписью на бумаге смысла не видят.
Лучше бы, конечно, налог платили. Но сама эта система говорит об изначальном отсутствии желания кого-либо обмануть. И уверенности, что тебя самого не обманут.
Да что там сдача квартиры в наем! Тут участники рискуют мало.
А когда многомиллионные сделки в теневом секторе российской экономики заключаются на честном слове?
Я не говорю, что это хорошо. Это плохо. Но факт остается фактом: процентов 40 нашей экономики держится именно на нем — на честном слове. Почти что честном купеческом.
Приведу два примера. Что такое (объясняю в сильно упрощенном виде) «обналичка» ?
Та, с которой столь решительно и пока безуспешно борются наши налоговые и еще более решительно и столь же безуспешно — правоохранительные органы? Это значит, что некий предприниматель под липовый контракт, т. е. под пустую бумажку, по которой ничего и никогда нельзя отсудить, отправляет «в черную дыру» свои кровные деньги. Отправляет до наступления того момента, когда они подлежат налогообложению, т. е. закладывая псевдозатраты на себестоимость бизнеса.