О русской грязи и вековой технической отсталости
Шрифт:
Тем более западный специалист, как правило, не теоретизирует.
В царской и особенно - Советской России геолог сложился как широчайший эрудит, как носитель научной картины мира, как практик, исследующий земные недра для добычи полезных ископаемых, и одновременно - как теоретик, глобальный эволюционист.
Русские геологи дали миру нескольких специалистов, обеспечивших ее приоритет во многих областях знания. Особенно в области «теории Земного шара» и эволюции живых организмов и природы в целом. А. Л. Яншиным [80] и М. И. Будыко [81] созданы учения об ископаемых климатах и ископаемых ландшафтах, при которых и в которых формировались залежи полезных ископаемых.
80
Яншин
81
Будыко М. И. Эволюция биосферы. Л., 1984. Климат и жизнь. Л.,1971. Влияние человека на климат. Л., 1972. Изменение окружающей среды и смена последовательных фаун. Л., 1982. Будыко М. И., Ронов А. Б., Яншин А. Л. История атмосферы. Л., 1985.
И. А. Ефремов знаменит не только как блестящий писатель-фантаст. Еще в школьные годы, помнится, приходилось записываться в долгую очередь в районной библиотеке, чтобы получить на руки его залистанные сотнями рук драгоценные книги: «Лезвие бритвы», «Таис Афинская»... Недавно «переслушал» в аудиоформате когда-то в детстве прочитанный и показавшийся довольно скучным «Час быка». Сюжет традиционен для советской космической фантастики 60-х годов, когда все жили ожиданием галактического чуда: ведь только вчера вывели в космос спутник, а уже сегодня - человек в открытом космосе, астронавты на Луне, зонды-роботы летят на Марс... Значит, уже завтра наши корабли будут на световой скорости бороздить просторы Вселенной, а послезавтра — коммунизм, бесконечный прогресс науки, освоение одной галактики за другой... 60-е-начало 70-х -период феерического расцвета мировой фантастики, но скажем откровенно, при всех талантах Рэя Бредбери и бывшего нашего Айзека (Исаака) Азимова, Стенли Кубрика и Джорджа Лукаса ни одна литературно-киношная школа фантастики тех лет не давала такого ощущения уверенности в светлом завтра, безграничной веры в человеческий научный и нравственный гений, такого заряда добра и позитивизма, как советская. Я убежден, что и Беляев, и Ефремов, и Стругацкие, и Парнов, и Булычев на каком-то этапе искренне верили, что еще чуть-чуть — и человечество действительно шагнет в бесконечность Вселенной. Что мы, хорошо, пусть не в 1980-м, как обещает Никита Сергеевич (в это не верил даже сам Хрущев), так хоть в 2080-м - будем жить при коммунизме. Реальность оказалась намного циничнее...
Так вот, в ефремовском «Часе быка» земные космонавты оказываются волею судьбы на некой планете Тарманс. На Земле - естественно, давно уже коммунизм, на Тармансе - дикий по содержанию, но достаточно высокотехнологичный по форме капитализм. Наверное, для советского читателя, отдавшего лет 40 назад за кровный экземпляр «Часа быка» 20 кг макулатуры и заветный зеленый талончик, либо же подобно мне, высидевшего заветную книгу в городской библиотеке, перипетии сюжета могли показаться немного надуманными, но... перечитайте этот роман сегодня... И вы ужаснетесь, поняв, что Ефремов написал не фэнтези, не космическую сагу и не научно-фантастический гротеск. Он нечаянно создал остросоциальный и совершенно реалистический сюжет о... нашей современной жизни! Ибо его Тарманс далекого будущего - есть Россия после Беловежской пущи, есть Россия «лихих 90-х» и «вертикальных нулевых». Да что там говорить о Ефремове!
Перечитайте вдумчиво «Обитаемый остров» Стругацких. «Мир наизнанку» - не мы ли это сегодня? Не знаю, понимал ли Федор Бондарчук, что он взялся экранизировать (получилось, если не придираться по мелочам — ярко, зрелищно и попсово, что и нужно для киноблокбастера), но если смотреть на роман Стругацких сквозь призму сегодняшнего дня, то планета Саракш выглядить так трогательно знакомо, так издевательски, до рези в желудке по-нашему...
Ну ладно, давайте все-таки вернемся к нашему герою - Ефремову. Напомню, что он не только одаренный писатель-фантаст, но и по-настоящему большой ученый, создатель науки о закономерностях захоронений ископаемых растений и животных [82] .
В науке есть такое понятие: «индекс цитируемости». Это число ссылок на книгу, статью или открытие в работах других ученых. Если «индекс цитируемости» хотя бы 10 - это уже прекрасно, вы состоялись как самостоятельный исследователь. У Ефремова «индекс цитируемости» превысил 30 тысяч.
82
Ефремов И. А. Тафономия и геологическая летопись. М., 1950.
Очень полезно вспомнить династию Обручевых [83] : отца, Владимира Афанасьевича, и его сыновей, Сергея Владимировича и Дмитрия Владимировича.
Геолога Дмитрия Васильевича Наливкина с его теорией геологических фаций [84] .
Александра Евгеньевича Ферсмана — одного из основоположников геохимии [85] .
Пусть читатель извинит меня за перечисление множества имен. Но ведь и правда можно (и нужно!) многократно перечислять тех, кому Россия обязана тем или иным научным приоритетом мирового значения.
83
Обручев В. А. Полевая геология. М., 1927. Геология Сибири. В 3 тт. М.-Л., 1935-1938. От Кяхты до Кульджи: Путешествие в Центральную Азию и Китай, М.-Л„ 1940. Основы геологии. М.-Л., Изд-но Ан СССР, 1944. Мои путешествия по Сибири, М.-Л., Изд-во Ан СССР, 1948. Избранные работы по географии Азии. М., 1952.
Обручев С. В. В сердце Азии. М., 1956. В неизведанные края. По горам и тундрам Чукотки, М., 1993.
84
Наливкин Д. В, Учение о фациях. Географические условия образования осадков. Тт. 1-2. М.-Л., 1955-1956.
85
Ферсман А. Е. Геохимия. Тт. 1-4, М.-Л., 1933-1939. Занимательная минералогия. М., 1950.
Глава 4
«Отсталость» в области техники
В 1917 году, после Октябрьской революции, «мужики», попавшие в Москву и впервые увидевшие автомашину, крестились и громко шептали: «Господи, помилуй». Они думали, что увидели дьявола или еврея.
Может быть, Россия отставала по части практического применения научных открытий, отставала не в науке, так в технике? Увы, и здесь уже знакомая картина: в основном - упущенных нами приоритетов. Или мы благополучно забыли о них, или эти приоритеты у нас вовремя перехватили.
Справедливости ради: в России не высока эффективность внедрения изобретений и открытий. Была не высока в СССР - все ругали бюрократию, но ничего не изменилось и после «перестройки». Как ни удивительно, но эффективность внедрений и изобретений была низка и в России XIX века. Если иноземцы хотели перехватить идею, у них обычно была для этого уйма времени.
А мы, как чаще всего бывает, и не очень об этом беспокоились. Наверное, нам не очень надо. Находя у русских самые загадочные отрицательные качества, включая долготерпение и любовь к жестокости и насилию, наши враги просмотрели качество, которое в нас и правда есть: культурно-исторический мазохизм.
Очередной упущенный приоритет
Кто не слыхал о «берданке»? Удобной, надежной винтовке, вес со штыком - 4,9 кг, калибр - 10,67, дальность стрельбы - до 4000 шагов? Ее модификацию и сегодня применяют охотники, а в середине XIX века это было, наверное, лучшее из существовавших боевое оружие пехоты. В России «берданка » состояла на вооружении русской армии с 1868 года под названием «малокалиберная стрелковая винтовка № 1 системы Бердана». Или проще: «Бердан № 1». Как явствует из названия, автором и конструктором должно считать полковника армии США X. Бердана - его ведь система.
Сложность в том, что до поступления на вооружение русской армии «берданка» побывала в руках русских военных инженеров генерала А. П. Горлова и капитана К. И. Гуниуса. Не прямо от полковника Бердана, а через их руки пришла она в русскую армию. Почему же «№ 1 системы Бердана», если уже как бы не один Бердан ее делал?!
Тем более после замены откидного затвора скользящим появилась еще и «винтовка № 2 системы Бердана». Трудно сказать, сколько потребовалось бы доработок, чтобы исчез наконец американский полковник из названия. В 1891 году «берданку» стали заменять более совершенной магазинной винтовкой С. И. Мосина, знаменитой «трехлинейкой».