О скитаньях вечных и о Земле
Шрифт:
Он решил рискнуть и проверить это. Его несовременная речь с устаревшими словами и выражениями может тоже вызвать подозрение и настороженность. Однако ему необходимо узнать все, что можно, об этом чертовом мире, в который ему не в добрый час пришлось вернуться.
Остановив прохожего на улице, он спросил:
— Где здесь библиотека?
Тот удивился, но ответил:
— В двух кварталах отсюда, к востоку, а затем пройти один квартал на север.
— Спасибо. Проще простого.
Через несколько минут он уже был в библиотеке.
— Чем могу быть вам
Он уставился на нее, уже испытывая раздражение. «Чем могу быть полезной?», «Чем могу быть полезен?» Вот заладили! Прямо мир одних полезных людей.
— Мне бы познакомиться с Эдгаром Алланом По.
Теперь Лэнтри тщательно подбирал слова, избегая глагола «читать». Он опасался, что книги давно устарели, а искусство книгопечатания навсегда утеряно и забыто. Возможно, место книг заняли стереоскопические кинофильмы. Как, черт побери, можно заменить фильмами книги Сократа, Шопенгауэра, Ницше и Фрейда?
— Повторите имя автора.
— Эдгар Аллан По.
— В нашем каталоге такого нет.
— Пожалуйста, проверьте еще раз.
Она вежливо удовлетворила его просьбу.
— Да, верно. На карточке стоит пометка красным. Его книги сожгли в две тысячи шестьдесят пятом году, в Дни Больших костров.
— О, какой я невежда!
— В этом нет ничего зазорного. Вы что-нибудь знаете об авторе?
— Знаю только, что у него были какие-то ужасные представления о смерти, — осторожно сказал Лэнтри.
— Да, ужасные, — согласилась библиотекарша и сморщила носик. — Просто чудовищные.
— Да, чудовищные. Если на то пошло, то попросту отвратительные. Хорошо, что сожгли все, что он написал. Это грязные книги. А у вас есть что-нибудь Лавкрафта [17] ?
— Это о сексе?
Лэнтри расхохотался:
— О нет, нет!
Библиотекарша порылась в каталоге.
— Его тоже сожгли вместе с По.
— Наверное, то же самое случилось с Мэченом, и человеком по имени Дерлет, и еще с Амброузом Бирсом?
17
Непереводимая игра слов. Фамилия американского писателя Г. Ф. Лавкрафта (Lovecraft) буквально переводится как «искусство любви».
— Да. — Она закрыла шкаф. — Сожгли всех. Туда им и дорога. — Она посмотрела на Лэнтри с неожиданной теплотой: — Ручаюсь, вы недавно вернулись с Марса?
— Почему вы так думаете?
— Вчера еще один из ваших был здесь. Тоже только что вернулся с Марса. Его, как и вас, интересовала эта странная литература. Кажется, на Марсе нашли гробницы.
— А что такое гробницы? — Лэнтри был уже достаточно научен опытом не говорить лишнего.
— О, это места, где когда-то, очень давно, хоронили умерших.
— Варварский обычай. Отвратительно!
— Да, вы тоже так считаете? Наглядевшись на них на Марсе, молодой исследователь заинтересовался ими. Он спрашивал книги тех же авторов, что и вы. Конечно, у нас нет подобных книг. — Библиотекарша посмотрела на бледное лицо Лэнтри: — Вы тоже из тех, кто побывал на Марсе?
— Да, — не задумываясь ответил Лэнтри. — Только вчера прилетел.
— Молодого астронавта звали Берк.
— А, Берк! Он мой друг.
— Сожалею, что не смогла помочь вам. Советую укольчики витаминов, и позагорайте под ультрафиолетовой лампой. И все обойдется. У вас ужасный вид, мистер…
— Лэнтри. Да, все обойдется. Благодарю вас. Увидимся в следующий канун Дня всех святых. Приглашаю на свидание.
— О, да вы шутник, — рассмеялась библиотекарша. — Будь у нас такой праздник, не сомневайтесь, я бы обязательно пришла на свидание.
— Но праздника нет. Его тоже сожгли на Большом костре, — напомнил ей Лэнтри.
— Да, он сгорел, как и все остальные, — согласилась девушка. — Доброй ночи.
— Доброй ночи.
Он покинул библиотеку.
О, каким осторожным ему следует быть, чтобы сохранять хрупкое равновесие и не переходить грань в этом странном мире! Как гироскоп, он должен бесшумно вращаться с огромной скоростью, сохраняя устойчивость, а главное — он должен побольше молчать. Блуждая после восьми вечера по улицам, он заметил, что не все они так уж ярко освещены. На каждом углу, как положено, стоял фонарь, но чем дальше в глубь улицы или переулка, тем хуже освещение.
Неужели эти странные люди не боятся темноты? Невероятная глупость! Все люди боятся темноты. Даже он боялся ее, когда был ребенком. Бояться темноты так же естественно для человека, как испытывать чувство голода.
Мимо сломя голову промчался мальчишка, а за ним еще шестеро. Они громко и весело смеялись и кричали, валяясь в прохладной, пожухлой осенней траве и опавших листьях. Лэнтри подождал несколько минут, прежде чем обратиться к одному из них, маленькому мальчугану, решившему передохнуть. Он отдувался, набирая в легкие воздух и пыжась, словно пытался надуть прохудившийся бумажный пакет.
— Зачем же так стараться? — заметил, подойдя, Лэнтри, — Этак совсем выдохнешься.
— Ну и что? — ответил мальчуган.
— Не скажешь ли мне, — продолжал Лэнтри, — почему фонари горят только в начале и в конце улицы, а посредине темно?
— А зачем это вам?
— Я учитель и хотел проверить, знаешь ли ты или нет?
— Потому что в середине улицы они не нужны, — бойко ответил малыш.
— Но скоро совсем станет темно? — продолжал расспрашивать Лэнтри.
— Ну и что? — ответил мальчишка.
— Разве ты не боишься темноты?
— Чего?
— Темноты, — терпеливо пояснил Лэнтри.
— Хо-хо! — воскликнул мальчик. — Чего это я стану ее бояться?
— Будет темно, ничего не видно, — продолжал Лэнтри. — Для того и существуют фонари, чтобы в темноте не было страшно.
— Это дурацкое объяснение. Фонари нужны, чтобы видеть, куда идешь. Вот и все.
— Ты не понимаешь главного… — не унимался Лэнтри. — Ты хочешь сказать мне, что способен просидеть один-одинешенек где-нибудь на пустыре всю ночь и тебе не будет страшно?