О скитаньях вечных и о Земле
Шрифт:
Снова ночь. И еще один день.
Четыре дня жизни прошло, а он все лежит.
Сим не пытался бороться. Ни к чему. Его жизнь истекла.
Его больше не тянуло повернуть голову. Он не хотел увидеть Лайт — такое же изуродованное лицо, какое было у его матери: веки, словно серые хлопья пепла, глаза, как шершавый зернистый металл, щеки, будто потрескавшиеся камни. Не хотел увидеть шею, похожую на жухлые плети желтой травы, руки, подобные дыму над угасающим костром, иссохшие руки, жесткие, растрепанные волосы цвета вчерашней сорной травы!
А сам-то он? Как он выглядит?
Он почувствовал, что к нему возвращаются силы. Сердце билось невообразимо медленно. Сто ударов в минуту. Не может быть! А это спокойствие, хладнокровие, умиротворенность…
Голова сама наклонилась вбок. Сим вытаращил глаза. Глядя на Лайт, он удивленно вскрикнул.
Она была молода и прекрасна.
Лайт смотрела на него: у нее не было сил говорить. Глаза ее были словно кружочки серебра, лебединая шея — будто руки ребенка. Волосы Лайт были точно нежное голубое пламя, питаемое ее хрупкой плотью.
Прошло четыре дня, а она все еще молода… нет, моложе, чем была, когда они проникли в корабль. Она совсем юная.
Он не верил глазам.
Наконец она заговорила:
— Сколько еще это продлится?
— Не знаю, — осторожно ответил он.
— Мы еще молоды.
— Корабль. Мы ограждены его обшивкой. Металл не пропускает солнце и излучение, которые нас старят.
Она отвела глаза, размышляя.
— Значит, если мы будем здесь…
— То останемся молодыми.
— Еще шесть дней? Четырнадцать? Двадцать?
— Может быть, даже больше.
Она примолкла. Потом, после долгого перерыва, сказала:
— Сим?
— Да.
Давай останемся здесь. Не будем возвращаться. Если мы теперь вернемся, ты ведь знаешь, что с нами случится?
— Я не уверен.
— Мы опять начнем стариться, разве нет?
Он отвернулся. Посмотрел на верхнюю стенку, на часы с ползущей стрелкой.
— Да. Мы состаримся.
— А вдруг мы состаримся… сразу. Может быть, когда выйдем из корабля, переход окажется слишком резким?
— Может быть.
Снова молчание. Сим сделал несколько движений, разминая руки и ноги. Ему страшно хотелось есть.
— Остальные ждут, — сказал он.
Ответные слова Лайт заставили его ахнуть.
— Остальные умерли, — сказала она. — Или умрут через несколько часов. Все, кого мы знали, уже старики.
Сим попытался представить себе их стариками. Его сестренка Дак — дряхлая, согбенная временем… Он тряхнул головой, прогоняя видение.
— Допустим, они умерли, — сказал он. — Но ведь родились другие.
— Люди, которых мы даже не знаем.
— И все-таки люди нашего племени, — ответил он. — Люди, которые будут жить только восемь дней или одиннадцать дней, если мы им не поможем.
— Но мы молоды, Сим! И можем оставаться молодыми!
Лучше не слушать ее. Слишком заманчиво то, о чем она говорит. Остаться здесь. Жить.
— Мы и так прожили больше других, — сказал он. — Мне нужны работники. Люди, которые могли бы наладить корабль. Сейчас мы с тобой оба встанем, найдем какую-нибудь пищу, поедим и проверим, в каком он состоянии. Один я боюсь его налаживать. Уж очень он большой.
— Но тогда надо бежать весь этот путь обратно!
— Знаю, — Он медленно приподнялся на локтях, — Но я это сделаю.
— А как ты приведешь сюда людей?
— Мы воспользуемся рекой.
— Если русло осталось прежним. Оно могло сместиться.
— Дождемся, пока не появится подходящее для нас. Я должен вернуться, Лайт. Сын Дайнка ждет меня, моя сестра, твой брат — они состарились, готовятся умереть и ждут вестей от нас…
После долгой паузы он услышал, как Лайт устало придвигается к нему. Она положила голову ему на грудь и с закрытыми глазами погладила его руку.
— Прости. Извини меня. Ты должен вернуться. Я глупая эгоистка.
Он неловко коснулся ее щеки.
— Ты человек. Я понимаю тебя. Не нужно извиняться.
Они нашли пищу. Потом прошли по кораблю. Он был пуст.
Только в пилотской кабине лежали останки человека, который, вероятно, был командиром корабля. Остальные, видимо, выбросились в космос в спасательных капсулах. Командир, сидя один у пульта управления, посадил корабль на горе, неподалеку от других упавших и разбившихся кораблей. То, что корабль оказался на возвышенном месте, сохранило его от бурных потоков. Командир умер вскоре после посадки — наверное, сердце не выдержало. И остался корабль лежать здесь, почти в пределах досягаемости для спасшихся, целый и невредимый, но потерявший способность двигаться — на сколько тысяч дней? Если бы командир не погиб, жизнь предков Сима и Лайт могла бы сложиться совсем иначе. Размышляя об этом, Сим уловил далекий зловещий отголосок войны. Чем кончилась эта война миров? Какая планета победила? Или обе проиграли и некому было разыскивать уцелевших? На чьей стороне была правда? Кем был их враг? Принадлежал ли народ Сима к правым или неправым? Быть может, это так и останется неизвестным.
Скорей, скорей изучить корабль! Он совсем не знал его устройства, но все постигал, идя по переходам и поглаживая механизмы. Да, нужен только экипаж. Один человек не справится с этой махиной. Он коснулся круглого рыла какой-то штуковины. И отдернул руку, словно обжегся.
— Лайт!
— Что это?
Он снова коснулся машины, погладил ее дрожащими руками, и на глазах у него выступили слезы, рот сперва открылся, потом опять закрылся… С глубокой нежностью Сим оглядел машину, наконец повернулся к Лайт.
— С этой штукой… — тихо, будто не веря себе, молвил он, — с этой штукой я… я могу…
— Что, Сим?
Он вложил руку в какую-то чашу с рычагом внутри. Через иллюминатор впереди были видны далекие скалы.
— Кажется, мы боялись, что придется очень долго ждать, пока к горе опять подойдет река? — спросил он с торжеством в голосе.
— Да, Сим, но…
— Река будет. И я вернусь, сегодня же вечером. И приведу с собой людей. Пятьсот человек! Потому что с этой машиной я могу пробить русло до самых скал, и по этому руслу хлынет поток, который надежно и быстро доставит сюда меня и других. — Он потер бочковидное тело машины. — Как только я ее коснулся, меня сразу осенило, что это за штука и как она действует! Гляди!