О сладких грёзах и горьких зельях
Шрифт:
В этой чудесной мечте он всё ещё колдун, а у меня не то что демонической сущности, но и крохи магической силы не наблюдается. Я — человеческая женщина без дара, умеющая быть красивой, хрупкая и явно недостаточно тренированная, чтобы всерьёз дать ему отпор. Всё то, чего я добивалась с таким трудом, здесь обесценилось, и, если хорошенько подумать, я в его полной власти.
Говорю же — чудесный день.
Уж не знаю, что там он прочёл на моём лице, но жёсткая маска дрогнула. Мне показалось, что он на секунду даже… испугался.
— Не знаю, о чём ты подумала и чем я заслужил такие подозрения, — его голос
Меня посетило стойкое желание надеть этому придурку на голову какой-нибудь ночной норшок. К сожалению, в обозримом пространстве таковых не наблюдалось, да и роль моя ворочалась внутри, всё ещё бунтуя. Мне нужно было время, чтобы разобраться с этой мерзостью. Желательно — в одиночестве, но, если меня тут категорически не хотят отпускать от тела, так тому и быть.
Я вложила свою ладонь в его руку и последовала за ним, стараясь не замечать, как угрожающе кривятся тени, если глянуть на них периферическим зрением. Эта мечта была похожа на красивую картинку из книги о идеальной семейной жизни двух аристоркатов. Боюсь только, что весьма страшно будет встретиться с её изнанкой…
Как утро встретишь, так день и проведёшь, да?
Искренне надеюсь, что на прожитые в придуманных замках дни такое правило не распространяется, поскольку проснулась я, обняв лорда Саннара руками и ногами, уткнувшись лицом в его грудь.
И, что самое обидное, спихнуть вину за такую вольность на роль не получится: я вчера убила полночи на ментальные практики, но сумела затолкать проклятую тварь так глубоко, как возможно, и запечатать. На то, чтобы вовсе выкинуть её из сознания, меня не хватило, но это был вопрос времени. Только вот не сказать, что победа в нашем противостоянии далась мне легко — после я просто отключилась от ментальной усталости.
И вот, как говорится, доброе утро.
Позволив себе пару минут неги, я попыталась покинуть гостеприимные объятия своего, прости Предвечная, новоиспеченного супруга. Тот моих дезертирских маневров не оценил, и некоторое время мы увлечённо целовались. Судя по его настроению, никто отпускать меня не собирался, но я всё же вывернулась из объятий (немного нехотя, если честно). Меня проводили взглядом, полным искреннего недоумения и непонимания, а после сообщили, что ждут на завтраке.
Мысленно закатив глаза на этот официоз, я потянулась к роли и в ходе короткого, но весьма изматывающего ментального противостояния выбила у неё сведения о своём дальнейшем маршруте. Который, правда, пришлось скорректировать по ходу дела: в личном гардеробе (который, как выяснилось, был вполне себе комнатой) меня ожидали служанки.
С отличными фигурами, в откровенных нарядах (наконец-то верю, что угодила в мужскую фантазию), редкие красотки. Но их отражения в были немножечко честнее — у них не было лиц. Если не считать за лица кривые щели от уха до уха, заменяющие рты.
Какое отличное, бодрящее утречко!
— Вон! — рявкнула я на них, но эффекта это не возымело. Они вцепились в меня клещами, закружились вокруг, и я поняла, что совершенно беспомощна перед ними.
— Мы оденем вас так, чтобы понравилось лорду…
— Мы причешем вас так, как понравится лорду…
— Вы будете прекраснее, утончённее и желаннее всех на свете…
— Мы превратим вас в живую мечту….
Их руки дёргали, тянули, причиняли боль. Я чувствовала злорадство роли, её торжество, ощущала, как вытягивают жизненную энергию рты-пиявки окруживших меня наваждений. У меня не было сил, чтобы защититься от них, не было колдовства или амулета, чтобы закрыться.
На миг накатило отчаяние, но потом я сказала себе то, что говорила всегда: можно лишиться всего, но трудности преодолимы, пока твои знания, твоя воля и твоя вера ещё с тобой. Лишь потеряв всё это — потеряв себя — ты истинно проиграл.
Прикрыв глаза, я прошептала имя Предвечной на древнем языке демонологов, мысленно прося Её взглянуть на дочь свою. И Мать-Тьма, Та, которой не нужны дороги, дабы приходить, откликнулась. Сила запульсировала внутри, холодная, весёлая и злая.
Я усмехнулась, чувствуя, как течёт по венам родная, чёрная кровь, перехватила руку самой наглой твари и сломала со смачным хрустом. Древние слова, призванные отогнать обнаглевшие наваждения, легли на язык сами собой, и твари шарахнулись прочь с визгом.
Замок, казалось, содрогнулся до основания. Нечто угрожающее повисло в воздухе, и я точно поняла, что это значит: теперь игра пойдёт всерьёз.
Ничего, я готова.
Хмыкнув, посмотрела в зеркало, с удовольствием наблюдая, как пробегают по кукольным зелёным глазам отражения жёлтые лучики, как дрожит зрачок, чуть вытягиваясь. Что же, пора одеваться к завтраку, не так ли? Посмотрим, что для такого значимого мероприятия смогу выбрать я сама.
4
— Дорогая… ты выглядишь необычно.
— Надеюсь, милый, — усмехнулась я, перекидывая косу через плечо и с удовольствием созерцая его округлившиеся глаза. — Тебе не нравится?
В своём гардеробе, который состоял из тех платьев, которые имело бы смысл надеть на бал, и тех, которые легко снять, я так и не нашла ничего подходящего. Или условно домашнего. Пришлось грабить мужа.
К сожалению, милых моему сердцу камзолов военного образца, которые я предпочитала в жизни, у него не нашлось — кажется, дражайший супруг не воображал себя ни придворным, ни военным колдуном, ни даже просто госслужащим. Что удивительно, ведь обычно мужчины мечтают о карьерных высотах. С другой стороны, Саннар, судя по всему, и в жизни наелся этих самых высот так, что слегка подташнивало. В Замке большую часть его нарядов составляли простые колдовские балахоны, один из которых я и позаимствовала, без сомнений поддев брюки и рубашку простого покроя.
— Нравится, — внезапно выдал лорд Саннар. — Странно, но сейчас ты кажешься более… настоящей. И вообще, тебе к лицу моя одежда.
Ух ты. Неожиданно!
— Главное, чтобы тебя такой видел только я, — добавил он.
Вот ведь… Ну ладно, хоть так.
— Спасибо, милый! — усмехнулась я.
— Доброе утро, матушка!
Меня перекосило от этого слащавого голосочка, и я всё же посмотрела на свою "дочурку", стараясь не особенно кривиться.
Это был нереально красивый ребёнок (кто бы сомневался, да). Сероглазая, как отец, но в остальном — моя улучшенная копия.