О смерти и умирании
Шрифт:
Еще один важный пример — г-жа Ф., которая практиковала неформальную групповую терапию с некоторыми тяжело больными молодыми пациентами, госпитализированными по поводу лейкемии или болезни Ходжкина. Сама она страдала болезнью Ходжкина более двадцати лет, в последние годы ложилась в больницу в среднем каждые два месяца и в конце концов совершенно смирилась со своим состоянием. Однажды в больницу поступила Энн, девятнадцатилетняя девушка, напуганная диагнозом и предстоящим исходом и не умеющая ни с кем поделиться своим страхом. Ее родители отказывались говорить на эти темы, и
Молчание, идущее дальше слов
В жизни пациента наступает время, когда боль прекращается, разум переключается в состояние без сна и без образов, потребность в пище падает до минимума и осознание окружающего мира почти исчезает во мраке.
Это тот самый период времени, когда родственники ходят по больничным коридорам и терзаются ожиданием и нерешительностью — прекратить бесполезное дежурство или оставаться поблизости от умирающего до самого конца. Это то самое время, когда слова уже не нужны, но крик о помощи, воплощенный в слова или беззвучный, больше чем когда-либо раздирает души близких людей. Уже ни к чему медицинское вмешательство, оно становится жестокостью даже при самых благих намерениях; и все же еще не наступил час последнего расставания. Для ближайших родственников это самое трудное время: им либо хочется, чтобы скорее все закончилось, либо они отчаянно цепляются за то, что вот-вот будет утрачено навсегда. Это время терапии молчанием, время последнего контакта между родными существами.
Врач, медсестра, социальный работник или священник могут оказать большую помощь в этой ситуации, если они понимают семейные противоречия и сумеют выбрать того, кому лучше других удастся провести последние часы с умирающим пациентом. Этот избранный действительно становится психотерапевтом для умирающего. Тем, кому такая функция не по силам, следует тоже оказать помощь, облегчая им чувство вины и успокаивая тем, что кто-то будет оставаться с умирающим до самого конца. Тогда они смогут уйти домой, зная, что пациент умрет не в одиночестве, им не будет стыдно и горько за то, что они уклонились от события, которое многие люди так тяжело переносят.
Те, у кого достаточно силы и любви, чтобы сидеть рядом с умирающим в молчании, которое идет дальше слов, знают, что в этих минутах нет ни страха, ни боли, а есть спокойное прекращение работы тела. Созерцание спокойной смерти человеческого существа напоминает нам падающую звезду — один из миллиардов огоньков в необъятном небе вспыхнул на короткое мгновение — только для того, чтобы тут же навеки исчезнуть в бесконечном мраке. Роль терапевта при умирающем заставляет нас осознать уникальность каждого живого существа в огромном человеческом море. Осознать собственную бренность, ограниченность своего жизненного пути. Не многие из нас переживают свои семь десятков, и все же за этот краткий миг почти каждый успевает создать и прожить уникальную биографию и вплести свою живую нить в полотно человеческой истории.
Вода в сосуде искрится, но морская пучина темна. Ясными словами сияет маленькая истина; великая истина таит великое молчание.Тагор, Отбившиеся птицы, CLXXVIБЛАГОДАРНОСТИ
В этой работе прямо или косвенно участвовали столь многие люди, что у меня нет возможности поблагодарить каждого персонально.
Д-р Сидней Марголин поддержал идею интервью с больными терминальной стадии в присутствии студентов как важную учебную модель.
Отделение психиатрии в больнице Биллингс Чикагского университета предоставило помещения и все необходимое для технического осуществления наших семинаров.
Священники Герман Кук и Карл Найсвангер оказали неоценимую помощь как участники интервью с пациентами, а также в поиске пациентов в тот период, когда это было особенно тяжело. Уэйн Ридберг и первые четыре студента своим любопытством и интересом помогли мне преодолеть начальные трудности. Много значила для меня и поддержка коллектива Чикагской богословской семинарии. Его преподобие Ренфорд Гейнз и его супруга Гарриет потратили массу времени на чтение рукописи и поддержали мою веру в полезность этого предприятия. Д-р Найт Олдрич помогал мне в работе на протяжении последних трех лет.
Д-р Эдгар Дрейпер и Джейн Кеннеди проверили часть рукописи. Бонита МакДэниел, Джейнет Решкин и Джойс Карлсон заслуживают благодарности как машинистки.
Выразить мою признательность многим пациентам и их семьям я могу только публикацией бесед с ними.
Эту работу вдохновляли труды многих других авторов, и благодарить в конечном итоге нужно всех, кто посвятил свои раздумья и внимание больным терминальной стадии.
Спасибо г-ну Питеру Невромону за предложение написать эту книгу, а также г-ну Клементу Александеру из Макмиллан Компани за его терпение и понимание в период подготовки книги.
И не в последнюю очередь я благодарна моему мужу и детям за их терпение и неизменную поддержку, которая позволила мне выдерживать полную рабочую нагрузку и оставаться в то же время женой и матерью.