О святых и тенях
Шрифт:
С этими словами он устремился к Дворцу дожей. Там сражался Лазарь, его противником был огромный демон, чудовище величиной в двадцать футов, казалось, его тело покрывали многочисленные вагины. Древний Непокорный нанес очередной удар, и меч застрял в одной из тысяч вагин. Лазарь не стал его вытаскивать, наоборот, он воткнул клинок еще дальше — туда, где должно было находиться сердце адской твари.
Роберт видел это, и в его голове прозвучал голос — его собственные мысли: «Как, во имя Господа, он узнал, куда наносить удар?»
Очевидно, в этом Непокорном было нечто, о чем не подозревал даже Малкеррин, но и это не остановило
Он поплатится за свое преступление. Роберт отомстит. Монтези высоко, поднял меч. Лазарь повернулся, чтобы встретить его.
Малкеррин начал особенно беспокоиться после гибели Исаака Монтези, когда Непокорные получили подкрепление, однако поддавшись пылкому настроению Роберта, он осмотрелся вокруг и решил, что напрасно переживает. Подкрепление Непокорных оказалось еще более неуверенным: видно было, что они боятся солнца Да и суеверия делали свое дело, хотя небо закрывали тяжелые тучи, а сильный снегопад превращал день в сумерки. Впрочем, солдаты Ватикана тоже несли тяжелые потери (их осталось чуть больше пятидесяти) как от Непокорных, так и от демонов, а сам он и его ученики чувствовали усталость — трудно было вызывать демонов и манипулировать ими. Однако они все же имели преимущество, а значит, подкрепление, пришедшее к Октавиану, не могло изменить ожидаемого исхода.
На площади Святого Марка осталось лишь пятеро Непокорных: Октавиан, Ганнибал, Коди Октябрь, Чингиз и убийца Винсента Монтези, его имени Малкеррин не знал. Еще один, коренастый азиат, который однажды уже отправлялся за помощью, вновь покинул поле битвы.
«Может быть, он приведет подкрепление? — подумал Малкеррин. — А может быть, отправился на подмогу своим собратьям в театре».
Следопыты донесли, что в театре было более трехсот Непокорных. Да, еще какие-то две женщины охраняют книгу в доме Ганнибала… но даже ночью двое Непокорных ничего не смогут противопоставить магии, даже если Малкеррин заметно ослабеет, а уж если рядом с ним будут ученики!
У театра тоже было не все гладко, и Малкеррин послал послушниц сестры Марии, чтобы они вызвали демонов и уничтожили Непокорного, охранявшего вход, кажется, он там был один. Уж с одним-то они справятся. Они просто должны его прикончить. Менее чем через час спустятся сумерки, Малкеррин был уверен, что к этому моменту дело будет сделано. Они покончат скоро и с этой пятеркой на площади, затем захватят театр, а после этого останется лишь забрать книгу. Лиам Малкеррин был уверен в победе, а значит, можно было и отдохнуть немного. Он смотрел, как несколько дюжин теней окружили четверых Непокорных, а Роберт с мечом в руках атаковал убийцу Винсента Монтези. Теперь у сестры Марии Магдалины и Томаса Монтези все получится очень легко: если Непокорные расправятся с тенями, Малкеррин всегда может вызвать еще.
«Пожалуй, — подумал он, — стоит направиться в театр, чтобы одержать победу до наступления темноты. Если не уничтожить Непокорных до темноты, то победы нам не видать».
Питер сражался в обличье человека, нанося удары мечом. Он не мог превратиться в другое существо, не желая потерять лучшее оружие — серебряный клинок. Он заметил, что Малкеррин встал, будто принял какое-то решение. Спокойствие врага вызывало у Питера ярость. Непокорным нужно было продержаться до темноты, но Питер начинал сомневаться, что у них хватит сил. Они уже не раз пытались убить и колдуна, и его учеников, но у них на пути все время вставали тени, их было слишком много. Над головами у бессмертных метались гуманные призраки, они не осмеливались приблизиться, боясь серебряного оружия, но мешали сосредоточиться на битве. Питер увидел, как Малкеррин поманил призраков к себе.
«Он уходит!»
— Чингиз! — крикнул Питер, стараясь перекрыть вой чудовищ.
«Как хорошо, что Коди прикончил баньши!»
— Чингиз! Не дай ему уйти!
Непокорные с ног до головы были покрыты запекшейся кровью демонов, и Чингиз не был исключением, но даже в пылу битвы он сразу все понял. Непонятно было, куда собирался колдун — к театру или к дому Ганнибала, но его нужно было остановить в любом случае.
Ганнибал, Коди и Питер стали сражаться с удвоенной силой, тем самым дав Чингизу возможность выйти из схватки. Они едва не поплатились за это: огромная тень сзади схватила Ганнибала за голову, но Коди успел отрубить чудовищу руку.
Сражение продолжалось.
Все они хорошо понимали, что им не продержаться бы так долго, не расскажи им Лазарь, где у демонов слабое место.
«Интересно, — подумал Питер, — откуда он об этом узнал?»
— Меня зовут Роберт Монтези, — сказал молодой ученик. — Я убью тебя, отомщу за смерть моего отца».
Лазарь застыл на месте, равнодушно глядя на противника.
— Мальчик, — сказал он. — Твой отец был фанатиком, он был полон зла, более черного, чем чудовищные порождения его безумного разума. Докажи, что ты умнее, чем он. Уйди.
Он понимал, что мог бы найти более убедительные слова, мог бы доказать юноше, что он ошибается. Мог бы. Но не стал. Лицо Роберта Монтези покраснело, глаза налились яростью. Лазарь покачал головой.
— Что ж, попробуй меня убить, — сказал он. — Я не стану останавливать тебя.
А он мог бы это сделать. Ярость Монтези сделала его неосторожным, он атаковал. Он не произнес перед этим ни одного заклинания, если не считать слабой магии ядовитого металла своего меча. Он был абсолютно открыт для контратаки. Даже если бы Лазарь был просто человеком, фехтовальщиком средних способностей, он мог бы остановить Монтези, очень опасного противника при других обстоятельствах, но не сейчас. Монтези потерял контроль над собой.
«Яблочко от яблони…» — подумал Лазарь.
Роберт пронзил Лазаря мечом, выбранным им специально для этого поединка. Лазарь вскрикнул, наклонился вперед, принимая отравленное серебро клинка, а Роберт оказался совсем рядом с ним, стараясь вонзить меч по рукоять в живот ненавистного врага. Лазарь обнял Роберта двумя руками, и они застыли, словно, любовники. Держа ладонями голову Роберта, Лазарь притянул ее к себе и прошептал:
— Ну, теперь ты счастлив, мальчик? Какой триумф для тебя.
— За моего отца, дьявол! — крикнул Роберт.
Он хотел вытащить клинок, расширить рану, и лицо его покраснело от усилий. Он попытался отодвинуться, посмотреть, что у него вышло, и отрубить врагу голову, но понял, что не в силах это сделать. Еще мгновение назад ему казалось, что враг слабеет, что в его руках нет силы. Теперь все было не так. Лазарь крепко держал голову Роберта, притягивая его к себе, все ближе и ближе. Монтези отчаянно сопротивлялся, он даже забыл о мече, начал произносить заклинание, призывающее тени на помощь. Но времени не осталось.