«О текущем моменте», № 3(51) 2006 г.
Шрифт:
Но и якобы превосходящая западную духовность духовность единичных «гуру» Востока не уберегла человечество от этой опасности, и вообще она не знает, а главное не хочет знать, что делать с угрозой гибели нынешней цивилизации в биосферно-экологическом кризисе и связанном с ним множеством социальных кризисов…
«Для восточного человека слова — это сотрясание воздуха, это нечто мимолётное, это “всего лишь слова”. Слова и речи используются для того, чтобы что-то скрыть, запутать, для того, чтобы получить временное ситуативное преимущество. Слова могут использоваться для восхваления и соблазнения, для просьб и приказов, но в любом случае роль языка — подчинённая.
Совсем иное отношение к слову было у греков. Как это ни парадоксально,
Интерпретация Логоса как открывающего начала нацеливает грека на познание всего сущего “так-как-оно-есть-на-самом-деле”. Между человеком и сущим нет никаких искажающих преград, точнее, они есть, но они могут быть преодолены. Важно, что принципиально человек есть тот, кто может знать истину. Истина интерпретируется как открытость, откровенность. Открытость всего сущего для человека и откровенность человека по отношению к сущему и к другому человеку. Это бесконечно далеко от восточных хитростей и дипломатий, от восточных лести и наушничества. Это бесконечно далеко от восточного представления о том, что мир лежит во зле и что вместо истины нам дана сплошная “кажимость”. Поэтому понятно, что на Востоке может быть бесконечное количество мудростей и мудрецов, ведь каждый из них — автор новой иллюзии, нового обмана. Для греков впервые во всей истории это оказалось неприемлемо, и они первыми выдвинули идеал, если так можно выразиться, “объективного познания” [26].
(…)
Мы мыслим на языке Запада, всё человечество мыслит на западном языке. Нет, каждый может коммуницировать на арабском, японском и даже мумбу-юмбу. Но когда он начинает коммуницировать по поводу коммуникации, он переходит на метаязык, язык западный [27]. Каждый может познавать на своём урду или хинди, но когда он начинает познавать познание, когда он начинает объяснять, он переходит на категории, на понятия, на метаязык, то переходит на западный язык. Запад владеет миром через дискурс, через правила и категории. А разве язык экономики во всём мире с её инвестициями и инфляциями не западный? Другого нет [28]. А язык политики с её демократиями, разделениями властей, выборами? И так в каждой хоть гуманитарной, хоть естественной дисциплине!
Но и это ещё не всё. Запад ненавязчиво правит миром через саму используемую технику. Абсолютная глупость считать, что техника — это “только средство”, которое-де можно использовать как во благо, так и во зло, что она инструмент, она нейтральна. Как уже было сказано, техника родилась в особом мире и требует для себя особой онтологии, которую и воспроизводит.
Китайцы когда-то провозгласили лозунг “Модернизация без вестернизации!”, но они не ответили на вопрос, как такое возможно. Если ещё про газету, например, можно сказать, что написанное в ней, её контент [29], может быть западным и восточным, а сама она “нейтральное средство”, просто бумага (хотя, конечно, это не так, как показал Маклюэн, газета модернизирует зрение, другие чувства, мышление и проч.), то, например, про такое техническое “средство”, как Интернет, вообще никто не рискнёт сказать, что это нечто “нейтральное” и никак не изменяющее человека. Тем не менее интернет — главное оружие и средство коммуникации всех сетевых структур арабских террористов, воюющих с США, родиной интернета. И дело не в том, что они взяли оружие у врага и повернули против него же себе на пользу, а в том, что именно тогда, когда они взяли оружие врага, они уже проиграли.
Хорошо, что по миру прошёл блокбастер “Властелин колец”, он помогает объяснять сущность техники вообще. Кольцо всевластия не только
.
Завершается статья следующим по сути деловым предложением:
«Если мы хотим хотя бы встать вровень с Западом, надо создавать новый невиданный “дискурс”, новую невиданную “культуру” (эти западные понятия уже не подходят!), которая сможет, как пожар, как эпидемия, распространиться по миру, так как у мира не будет никаких антител, так как иммунная система каждой культуры “пропускала” бы наш культурный вирус, так же, как сейчас пропускает западные вирусы в виде дискурса и техники.
Но почему мы вообще решили, что мы можем соперничать с Западом? Почему мы не есть обречённые на некое умирание, модернизацию и вестернизацию, так же, как и все?
Ответ тот же: мы шестьдесят лет назад победили страну и культуру, бывшую в то время квинтэссенцией западного мира. Как когда-то греки победили персов. И мы тоже победили каким-то духом. Но, в отличие от греков, мы не стали спрашивать каким. Мы не рефлектировали, мы не эксплицировали условия своей победы, и после “горячей” войны проиграли “холодную войну”. Задача, которую мы не выполнили тогда, осталась перед нами и зовёт нас сейчас»
.
Но прежде чем, комментировать это, обратимся ещё к одной статье того же Олега Матвейчева “Духовный суверенитет”, затрагивающей другие аспекты этой же проблематики выражения общечеловеческих идеалов в «национальной идее». Статья опубликована на сайте “Русского журнала” 17.02.2006 и дублирована на сайте “Интернет против Телеэкрана”, но под другим названием: “В чём истинный суверенитет России”. В ней О.Матвейчев пишет (сноски по ходу цитирования — наши):
«Ватикан не обладает экономической мощью, он живёт на “пожертвования”, на кредиты, в залог которых даёт имеющиеся в огромном количестве произведения искусства и предметы роскоши. Он владеет акциями, но вряд ли жизнь рантье есть свидетельство экономического лидерства.
Ватикан не обладает военной мощью. Несколько сот швейцарских гвардейцев явно не в счёт. Ватикан не имеет атомной бомбы и лишён так называемого ядерного суверенитета, у него нет места в совете Безопасности ООН.
Политическая система Ватикана тоже не является эталоном цивилизованности. Всякому приличному государству полагается быть демократией, а Ватикан — абсолютная монархия [31]. Однако никто не причисляет Ватикан к “оси зла”, к странам-изгоям, не грозит ему бомбёжками, не разворачивает на его территории широкую сеть институтов и фондов, НГО и НКО. На Ватикан не транслируются передачи радио “Свобода” на латинском языке, не проводятся международные конференции под лозунгом “Последний диктаторский режим Европы” [32]. В отличие от Лукашенко Папу не дразнят “батькой”, хотя ему бы эта кличка больше подходила.
Подобные “недружественные” действия, попытки хоть как-то воздействовать на суверенитет Ватикана, а тем более лишить его суверенитета сразу бы вызвали огромную реакцию по всему миру. Почти миллиард католиков как минимум взволновались бы, и уж среди них наверняка бы нашлось несколько миллионов готовых пожертвовать жизнью в войне с любым агрессором.
Кто-то может сказать, что никому в голову не придёт лишать Ватикан суверенитета, ведь победитель не получит никаких трофеев, да и само это государство весьма безобидное, ни на кого не покушающееся. Это, безусловно, не так. Ватикан сыграл серьёзную роль в разрушении СССР, а если углубляться дальше, в глубь веков, то мы обнаружим, что римские папы были одними из крупнейших геополитических игроков в истории. Достаточно сказать, что как минимум три нашествия, в результате которых Россия могла бы потерять суверенитет (поход ливонцев, поход Мамая, польская интервенция [33]), организовали в Ватикане. Что касается трофеев, то сокровищницы Ватикана являются самым большим в мире хранилищем культурных и антикварных ценностей. Так что и повод, и причину для агрессии и для лишения Ватикана суверенитета найти можно.