О вас, ребята
Шрифт:
Где-то за карьером громыхала на ухабах милицейская машина, увозившая связанного человека. Все юнармейцы сидели на бруствере. Знамя «южного» отряда алело на самой вершине. Ребята молчали.
Так же, наверно, сидели на склоне и сурово молчали те бойцы, которые много лет назад штурмом взяли эту безымянную высотку, названную с тех пор Саниной горой.
Новый
Это был светлый шестиэтажный красавец. Он смотрел широкими окнами прямо в парк и ждал новоселов.
В тот день к новому дому подъехали всего лишь четыре грузовых такси с вещами. Одно из них остановилось у средней парадной. Из кабины выскочила девочка лет четырнадцати, подстриженная под мальчишку, со вздернутым любопытным носиком. За ней показалась женщина, а из кузова спрыгнул мужчина.
Все трое встали около машины, молча разглядывая новый дом.
Шофер откинул задний борт и подошел к счастливой семье.
— Хорош домина! — сказал он. — Какой у вас этаж? Квартира отдельная?
— Отдельная! — ответила женщина и вздохнула, будто только сейчас поверила, что навсегда распрощалась с маленькой комнатушкой. — А этаж четвертый! — добавила она. — Квартира тридцать шесть! Вон наши окна — три, с балконом!
— Будем разгружаться? — спросил шофер.
— Да-да! — подхватила женщина и обратилась к мужу: — Миша, начинай!.. А ты, Люда, подымись в нашу квартиру — узнай, открыта ли дверь? Может, к дворнику за ключом сходить придется.
Девочка подбежала к высоким входным дверям. Они послушно и мягко распахнулись. Люда очутилась в просторном коридоре. Широкая лестница вела на второй этаж. Сбоку дремала в своей клетке кабинка лифта.
Все вокруг блестело свежей краской. Тишина была удивительная. Шаги девочки разносились по всем этажам, и она невольно пошла на цыпочках. Собственная робость показалась ей смешной. Полная какого-то безудержного горячего чувства, Люда подбежала к лифту, погладила лоснящуюся металлическую сетку и вдруг крикнула, сложив ладони рупором:
— Доми-и-ик! Сла-авный наш! Хоро-оший!..
Сверху через колодец лифта упало отраженное стенами эхо:
— …о-оший!.. о-оший!
Люда повернула ручку дверцы. Лифт по-приятельски подмигнул электрической лампочкой. Кабина осветилась.
— Ты уже работаешь? — удивилась девочка.
Она вошла в лифт и нажала кнопку. Кабина плавно двинулась вверх.
На площадке четвертого этажа было две двери. Над правой белел эмалированный кружочек с цифрой 37, над левой — такой же кружок с цифрой 36. Люда нажала черную пуговку звонка. За дверью мелодично звякнуло.
— Входите, пожалуйста! — торжественно произнесла Люда и потянула на себя незапертую дверь…
Поздним вечером, закончив предварительную расстановку мебели, новоселы сели пить чай. В квартире было довольно пусто. Голоса непривычно звенели в комнатах.
— Миша, наверно, мы сглупили, что не взяли с собой шкаф и комод! — сказала мужу мама Люды. — Смотри, сколько пустого места!
— Обставимся! Незачем тащить старье в новую квартиру, — ответил отец и закурил сигарету.
— Хорошо бы и кое-какие привычки оставить там! — улыбнулась мама.
— Не плохо бы! — согласился отец. — Например, чтобы жена в новом доме не ворчала на мужа, чтобы дочь не переглядывалась с мамой, как заговорщица.
Все рассмеялись…
Утром отец и мать ушли на работу. Люда осталась одна. Она взяла блокнотик, в котором еще вчера были записаны задания на сегодняшний день. Мама просила узнать, где здесь механическая прачечная, аптека и диетический магазин. Надо было выполнить и поручение отца — отнести в телефонный узел справку о том, что на старой квартире аппарат сдан, а номер отключен. Отец просил еще сходить в домоуправление — выяснить, кто занимается установкой телевизионных и радиоантенн. Но прежде чем заняться делом, девочка решила побродить по пустому дому, посмотреть квартиры.
Она поднялась на самый верх — на шестой этаж — и остановилась на лестничной площадке, возмущенная и негодующая. На свежих, незатоптанных цементных плитах белела меловая надпись: «Я + дом = коммунизм!»
Люда не стала вникать в смысл надписи. Кривые буквы потрясли девочку. Новый дом!.. В нем не успели поселиться, а уже чья-то рука испачкала его! Люда порывисто подошла к двери и позвонила. Какое-то неопределенное чувство подсказывало ей, что автор надписи где-то здесь, рядом.
На звонок никто не ответил. Квартира номер 40 еще пустовала.
Тогда девочка с той же решимостью позвонила у соседней двери и сразу же услышала торопливые шаги. Кто-то вприпрыжку бежал по коридору. Дверь открылась, и на Люду посмотрели серые, с искоркой, глаза мальчишки.
— Это ты плюс дом? Да? — задыхаясь от возмущения, спросила она.
Мальчишка взглянул на белые буквы, смешно передернул носом.
— Ну, я!.. А что?
— А то, что с такими, как ты, никогда коммунизма не построишь! — залпом выпалила девочка. — И напрасно ты тут знак равенства намалевал!
Мальчишка смутился:
— Подожди… Подожди!.. Ты думаешь, я такой уж… несознательный? Да я вперед на стенке хотел. А потом передумал… и на полу… Здесь ведь сотрется!.. Это я от радости!
— Стирай! — приказала Люда.
Мальчишка послушно зашаркал подметками по каменным плитам.
— Не так!.. Тряпку принеси… мокрую.
И опять мальчишка послушался — побежал в квартиру, вернулся с мокрой тряпкой и неумело начал оттирать мел.
— Дай-ка сюда!