О возвращении забыть
Шрифт:
Никита выпустил пар, почесал щетину, ещё раз осмотрел шеренгу.
– Ну что, бандерлоги группы особого назначения Российской, блин, Федерации! Готовы идти? И дойти тоже?
– Так точно!
– ответил полковник за всех кивающих и сомневающихся.
– А где армия, где вертолёты? Где ваши хваленые ВДВ, ёптеть?
– вмешался Родион.
– Какого х... мы сутки будем пешком чапать?
– Резонный вопрос!
– Никита недобро взглянул на бизнесмена.
– Но твой х... не дорос еще влазить в разговоры мужчин в форме, ясно, торгаш?!
Анжела хихикнула,
– Тротил! Как готовность лагеря по периметру по варианту "сюрпрайз"?
– Готово, командир! Я приспособил огурцы от "самовара" для закладки игрушек, - Тротил взглядом показал на миномет, - по цепной жахнет - мало не покажется! Бейрут скоро здесь будет!
– Отлично, капитан! Ну всё, снарягу на плечи и выдвигаемся домой!
Никита вместе с Будынником помогли новобранцам навьючиться - рюкзаки боевиков с водой, аптечками, пайками, патронами и гранатами как нельзя кстати пригодились, и их хватило всем. В довесок всем дистрофикам, включая женщин, нацепили за спины, за плечи стрелковое трофейное оружие. Калаши (один с подствольником Никита забросил на себя), карабины, пистолеты, один ПКМ с цинками, две "мухи".
– Самовар уничтожь щас и по-тихому!
– отдал распоряжение сапёру Топорков, показывая на 82-миллиметровый миномёт "Поднос".
– Остальное, что осталось, переписать номера и ликвидировать.
– Есть.
– Так. Чё за хрень?
– Никита заметил ненагруженного чечена, скованного наручниками за спиной.
– Почему ишак пустой? Рядовой! Живо ему на холку РПГ-7 и выстрелы все до единого! Выполнять.
– Есть.
Никита обошёл остатки лагеря, осмотрел убитых со стороны, сфоткал несколько раз. Затем сделал общий снимок всех бывших заложников.
– На память!
– он убрал фотик, хлебнул воды.
Но не успел отдать команду на выдвижение.
– Я Холод. У меня тепло и горячо по фронту!
Никита дёрнулся, повернулся на 180, всмотрелся в сторону лёжки Дена.
– Докладывай.
– Наблюдаю группу бородатых. Около взвода. Цепочкой от колка к колку. Метров 500 в нашем направлении. Возвращаются, мля!
– Понял тебя, Холод!
– Никита обернулся на истошный крик сзади.
– Ёп! Заткни его...
Оказалось, Анна, подобрав кухонный тесак, которым разделывали недавно мясо, подошла к пленному чечену и ударила его по мужскому достоинству.
Крик боевика прекратил капитан, тюкнув его немаленьким кулаком в грудь. Чеченец застонал, кровь отемнила его штаны. Кришнаитку убрали подальше, но никто слова ей не сказал. Ежу понятно, крыша съехала от месяцев насилия.
– Капитан, строй их, и выходим на север, веди мимо ловушек своих, - бросил Никита, направляясь к Дену, - и чеха держи при себе. Тралом пойдёт впереди. Баб в середину под присмотр рядового. Я щас...
– Есть, командир!
Минуты не прошло, как Никита плюхнулся рядом с Деном глянуть на боевиков, но вдруг пискнул и мигнул приёмник "ЭДДК-М".
– Мля-я! У нас и с севера гости!..
– Что значит "они не вернутся"?!
– генерал свирепел на глазах, правая щека его пошла тиком, глаза покраснели.
– Какого хрена ты мне здесь чешешь?
Полковник Егоров прикусил губу, но старался, ох-х как старался держать себя бравым и гордым офицером! Не офицером - маршалом всех войск и времён!
Он только что сообщил генералу и его штабу ту страшную и диковинную новость, о которой не только знал давно - судя по всему, принимал участие в ее подготовке.
– Я что-то не совсем понимаю вас, полковник!
– залепетал не менее поражённый услышанным начштаба Селезнёв, ища, где присесть.
– Повторите, что вы имели в виду под фразой "группу больше можно не ждать, они не вернутся"?
– Прошу вас успокоиться, товарищи офицеры!
– Егоров малость всё-таки засуетился, теряя чёткость движений и не находя себе места в палатке штаба.
– Ни раньше, ни позже я не имел права сообщить вам об истинной цели операции и, возможно, жёстком её исходе. Бойцы узнают об этом и о дальнейших своих действиях из конвертов и особенно из сургучного пакета Рогожина. Я верю, что командир ГОНа Рогожин выполнит с честью и достоинством...
– Какой, на хер, честью?!
– генерал рассвирепел не на шутку, брызжа слюной.
– Ты куда, сволочь, отправил моих лучших ребят, моих офицеров? Ты что, сукин сын, творишь? Кто и какие полномочия дал тебе, ядрён батон, заведомо послать отделение спецназа ГРУ России, твою мать, на смерть, с билетом в один конец?! Да я тебя...
– Успокойтесь!.. Угомоните его!..
– полковник-москаль дёрнулся и отступил на шаг.
– Держите себя в руках, генерал! Кто вам давал право...
– Да я тебя, сучий потрох, москаль грёбаный...
Тут же ругань перешла в мат и без одной секунды в драку. Но вовремя подоспевшие штабисты разрушили спарринг.
Пока начштаба сдерживал натиск боевого генерала-разведчика и шептал ему в лицо что-то успокоительное, капитан Мохов и радист оттесняли полковника к ширме.
– Я всё вам сейчас спокойно объясню, господа!
Все обернулись. В палатку въехал на своей неразлучной коляске старик-олигарх в сопровождении двух военных в форме ФСБ. Майоры. Крепкие, глаза внимательные, умные. Скулы и подбородки волевые, шеи спортивные, осанки ровные, кисти рук раскрыты. Очередные волкодавы Генштаба? Силовики из Кремля?
– Кто пустил на территорию войсковой части ГРУ и в расположение штаба посторонних?
– генерал начал возвращаться в генеральский образ, поправляя форму и портупею.
– Я вас спрашиваю?
– Я всё объясню, генерал!
– повторил инвалид и направил свою технику в центр штаба, к столу.
– Кэп, у них снова движение, рокировка! И, похоже, в нашу сторону!
– доложил снайпер в чёрной униформе по рации.
– Наши действия, Кэп?
– Я понял тебя, Червь! Группе немедленная передислокация! Все приняли влево, умерли, слились с землёй. Варан, пулей замёл следы и окопался. Здесь пойдут, стопудово!