О возвращении забыть
Шрифт:
"Призрак Черного сталкера! Верняк! Атас!" - мелькнуло в голове.
Наступила мертвая тишина. Во всех смыслах этого слова!
Сталкер сидел столько, что затекли ноги и поясница. Надо было срочно сваливать отсюда. Но куда? Ночь. Слева заглохла перестрелка, вправо ушел этот таинственный убийца. Прямо - лагерь интернационального сброда. Назад? Струсить и бежать? Не-е, надо найти Полтора, выяснить, где они, что и как! С татаро-монгольским игом их нет точно, сзади тоже - оттуда Бодайбо сам пришел. Значит, либо слева, где закончился бой, либо в тех мрачных строениях фабрики, куда уплыл черный плащ. "Ну уж нет, только не туда!"
"Конец-то, действительно, стал для него худым!" - мелькнуло в голове сталкера.
Он проверил, отключен ли КПК, чтобы не пискнул в ненужный момент, переложил оружие в другую руку и осторожно, почти на корячках пополз влево. Туда, где стреляли!
По лицу Зрячего тремя ручьями тёк пот. Ужасно не хватало воздуха и хотелось пить. Но еще больше хотелось жить! Хоть как, хоть где, но жить! А еще было очень страшно! Как никогда. Потому что в затылок ему, закрытый только банданой цвета хаки, упирался ствол, а твердый, сухой, строгий голос чужака овладел не только разумом свободовца, но, казалось, и его гениталиями. Зрячий ощущал, как тает и хладеет его "хозяйство" между ног, как слабо в коленях и шевелится от мурашек ткань штанов. Он чувствовал, что холодный металл на затылке - это некое продолжение и часть кого-то кошмарного и хладнокровного. И от этого лучшему следопыту "Свободы", попавшему так глупо впросак, становилось хуже и тошнее. И он "поплыл".
– Последний раз тебе вопрос! Сколько вас и зачем?
– Пятнадцать... было... щас одиннадцать осталось. На наемников напоролись. А здесь выслеживаем группу туристов-ученых с тремя сталкерами. Кажись, с ними Полтора. Ценное что-то ищут или, наоборот, пустышка, не знаю! Ищем их...
– Зачем? Они вам насолили?
– Ну... нет. Так. По территории нашей прошлись без спросу, да в глаза им глянуть, куда и зачем прут сразу после Вспышки.
– Ты уверен, что они по вашей территории прошли?
– Ну... да.
– Точно уверен?
– голос стал более строгим.
– Нет, в общем-то, не прошли. По нейтральной топали.
– Вот-вот, и я о том же! А кто тебе сказал, что там вообще ваша территория?!
– Ну-у...
– свободовец замолчал, снова сглатывая ком в горле, - не знаю, так повелось, наверное...
Зависло молчание. Где-то недалеко, между корпусами, рыкнул зверь, затем тугим протяжным эхом раздался стон. Зомби! Так гнусавят только они.
– Как кличут тебя?
– голос сзади будто не обращал внимания на тьму города, кишащую тварями и двуногими убийцами, отчего лежащему на плите стало страшнее и холоднее.
– Зрячий.
– Ясно, - задумчиво сказал незнакомец, тут сердце и гениталии следопыта окончательно сжались в точки, но голос неожиданно продолжил: - Слушай сюда! Если хочешь еще пожить на этом свете, ты должен уйти из Зоны, покинуть ее навсегда! Хочешь жить?
– Да-да... конечно... хочу!
– залепетал свободовец.
– Раздевайся!
– Что?
– Я сказал, раздевайся, мля!
Снова где-то рядом ухнул мутант, завыл зомби, затем еще один. Будто переговаривались, но протяжно, громко, открыто постанывая.
– Совсем?
– ошарашенно спросил Зрячий, переходя на шепот.
– Нет. Оружие, броник, снарягу, всю экипировку, рюкзак долой. Сам оставь противогаз и нож. Обувь оставь себе. И вали отсюда! Ясно излагаю?
– Да... да, конечно!
Свободовец стал снимать из положения сидя все, что на нем было. Он сморщился, понимая, что вмиг сейчас распрощается со всем своим неплохим скарбом, а с одним ножом и в футболке пойти прочь в ночь - это верная смерть. Но более скорая и неминуемая смерть - если не послушаться и не отдать все! Зрячий не считал себя Рембо или Джеки Чаном, чтоб броситься врукопашку на незнакомца явно сильнее его и вооруженного, поэтому смиренно выполнил указания. Очень хотелось надеяться на то, что он не зарежет его, Зрячего, прямо сейчас, когда все снято и отдано. Было жутко страшно, но никак не стыдно и не позорно. Стыд придет позже, а в эту минуту хотелось жить и исполнить все, что просит чужой.
– Знаешь, где твои?
– Да.
– Топай туда, к ним. И молчи, иначе засмеют! А насчет погони или преследования я не боюсь - ночь, зверьё, аномалии и сам Мертвый город не позволят вам и десятка шагов сделать! И еще. Если вернетесь из города на типа "свои" Армейские склады - собирай манатки и вали из Зоны. Ты хороший стрелок и боец-следопыт, но второго шанса Зона тебе не даст! Понял?
– Да.
– Иди. И передай своим, что в соседнем с их ночлегом здании, в водонапорной башне, замурованы до полусотни скелетонов. Пусть не лезут туда. А то выпустят горе себе и всем на голову! Ясно?
– Да.
– Все. Чеши отсюда и не смей оглядываться!
– Да-да. Благодарствую!
Зрячий засуетился, сгорбленно подался прочь, боясь обернуться и получить пулю. Он нырнул за угол корпуса и замер, прислушиваясь. Его не преследовали. Хорошо!
Свободовец от озноба съёжился и огляделся. Ночь полновластно вступила в свои права, накрыв и город, и Зону. Градусов семь-восемь, темень кое-где хоть глаз выколи. Но зачастую все-таки улицы подсвечивались, обнажая футуристические картины разрухи и ужаса. Источники подсветки весьма различались: отблески кострищ, неизвестно кем поддерживаемых, но не людьми; мелкие очаги пожаров; аномалии; множество артефактов после Вспышки, дающих небольшие свечения.
Звуков море - тихих и приглушенных, далеких и близких душераздирающих, резких и монотонных, громких и сильных. Но вся эта какофония резала по ушам и мозгу так, что слабому хотелось сразу застрелиться.
Ночь в Мертвом городе имела еще одну дополнительную усугубляющую своей жути - на любой посторонний, "не родной", не местный звук здесь сразу откликались другие, а затем привлекались их источники. Стоило отвисшей ставне окна от времени, ветра и ржавчины в петлях отпасть, брякнув о землю, как на этот звук и к этому месту начинали стекаться мутанты.
Зрячий дышал через раз, боясь спугнуть ночь, чтобы ночь не обратила внимания на него, не увидела его, человека, здесь.
Нож в руке не придавал никаких сил и уверенности. Ноги подгибались и коченели. Рядом осыпалась гадская штукатурка, опылив ноги свободовца и его разум. Он чуть не умер от разрыва сердца. Он понял, если не уйти отсюда в течение минуты, то точно сдохнет от собственных потуг и переживаний.
Зрячий определил примерное направление, глубоко, но тихо продышался и отпрянул от стены. Какие болты, детекторы, осторожности?! Сейчас главным было быстрее добежать до товарищей, найти их, спрятаться за их телами, в самой гуще толпы. Залезть в костер с ногами и головой, ибо только огонь мог сберечь его от всякой нечисти и холода.