О возвращении забыть
Шрифт:
– Кого?
– сморщился Топорков недоуменно.
– Ну, того, первого президента, - Ковальский показал жестом на лоб, - с родимым пятном на всю репу. При котором Зона и стала Зоной вследствие расхлябанности, бардака в стране, тогда еще в нашей общей стране, и этих сраных испытаний на полигонах станции, где всё пошло не так, как ожидалось!
– А при чём тут он?
– Никита тоже шлепнул рукой в перчатке по лбу.
– Он возглавляет известный фонд, популярен за рубежом, но при этом очень болен. Ему нужно средство, которое излечит наверняка. Лекарства никакие не помогают.
– Ковальский глянул на ученого.
– Это не у нас!
– недовольно брякнул Мешков, поправляя очки на носу.
– Вот и вся песня!
– подытожил Подпол.
– Майор, а как тут задействовано ГРУ? Не пойму!
– удивился Семаков, глядя на Топоркова.
– Как, как?
– Никита тяжело думал, кусая губу и уставившись в никуда.
– Видимо, в этом "Альянсе" сидят в совете директоров или учредителях бывшие военные, какие-нить хрены в отставке, но с очень большими звездами. Плюс кто, как не спецназ России, выполнит задачи такого уровня. А ГРУ там, где новые военные разработки, шпионаж, утечка инфы стратегического назначения. А здесь все до кучи, мля! Атомные дела, секретная установка, другая страна, высокие чины, бесценные сокровища и военное положение! Так мыслю?
Ковальский кивнул, Рогожин поднял большой палец из кулака, бизнесмен Родион легонько захлопал в ладоши и ехидно скривился:
– Только я тут какого чёрта влип? И что делаю?!
– Ты-то? Ты точно влип! Попал, ё-моё! Попадалово!
– усмехнулся Холод.
– С нами теперь, мля, до упора будешь! Призывник, ёптеть!
– Гы-ы, - заржал Балон и опять сплюнул смачно.
– Пацаны, хватит харкать тут!
– заметил Корсар.
– Нам еще жить здесь! Имейте совесть, чай не на улице!
– Ну, извиняйте!
– басом ответил пулеметчик.
– Дальше что?
– Холод уставился на Ковальского с каким-то сарказмом, почти презрительно.
– А что дальше? И так всё, наверное, понятно.
– Тебе, может, и понятно, а нам нет! Мне нет!
– А почему город Мертвый?
– спросила Анжела, переводя обеспокоенный взгляд с одного мужчины на другого.
– Там что, все мертвые?
– Гм... ну, как бы тебе, девочка, сказать?
– Ковальский глянул на Корсара.
– Может, сталкер подскажет? Ему лучше знать!
– Может, и подскажу, - Корсар почесал щеку и принял более серьёзный вид, - вымер город этот, никого нет там.
– А остальные что? Я слышал про Припять - есть такой? Сам Чернобыль? Деревни, хутора? Они что же? Не мертвые?
– сказал вопросительно Ден.
– И они тоже пустые, заброшенные, но Мертвый город - он особенный! Там правят бал зомби, скелетоны, снорки, которых нет в Припяти. В Лиманске властвуют призраки, контролеры, зомби, военизированная группировка "Монолит" и так далее. В лесах и полях звери-мутанты.
– Кто такие снорки? Какие еще скелеты? Это прикол?
– начала нервничать девушка.
– Про всех этих мутантов у бойцов спецназа должно быть сказано в конвертиках, - пояснил Ковальский, - там ракурс по всему, что здесь можно встретить и какие меры принять.
– Мля-я, приехали, прилетели!
– Холод взялся руками за голову, потрепал ее, пошурудил ёжик волос, взглянул на Анжелу.
– Я тебе почитаю на досуге свой конвертик! Сказки Пушкина про Лукоморье!
Анжела фыркнула и отвернулась, надув щеки. Мешков что-то соображал в уме, нахмурив лоб. Пленные смирно сидели в углу, впитывая информацию, но не проявляя эмоций. Полковник Меркулов угрюмо чистил тряпочкой бляху трофейного ремня.
– Какого чёрта вы нас освободили вообще?
– вдруг выпалил Родео, дёргаясь и причитая.
– Попадалово, ёп! Операция у них!
– Да заткни ты варежку уже свою там!
– бросил Холод бизнесмену.
– А чё вы все мне рот затыкаете? Я имею право голоса здесь?! Имею! Вытащили нас из этого зиндана? Так берегите нас, спасайте дальше. Х... ли щас рты нам клеить? Защитнички, ёп! Операция у них, видите ли! Сидели бы там, в ус не дули. Я уже на мази был, почти откупился, договорился. Эту кобылку тоже отец выкупил бы. Военные? Им по фигу - это их участь, они знали, зачем а армию идут! Ботаник...
– Слышь, ты, спекулянт хренов, я ща точно тебе рыло заткну!
– вскипел Ден.
– Чеху развяжу руки да закрою тебя с ним наедине на недельку, полюбовничаете там, подружитесь, понял? Запарил уже!
– И за кобылку ща от меня отхватишь, козёл!
– отозвалась девушка.
Почти все заулыбались, Родион опешил и ушел в себя.
Никита взглянул на Корсара:
– Сталкер! Ты про 2016 год пошутил или это так и есть? Кстати говоря!
– Какие шутки? Уж четвёртый десяток пошел с Первой Вспышки!
– вполне серьезно ответил Корсар.
– Да я уже понял, что вы влипли по полной! Из 2006 года на десять лет переметнулись. Не хило!
– Звизде-ец!
– Охренеть!
– У меня же семья там осталась! А-а...
– замычал Семаков, бледнея.
– Дети, жена... родители!
– Топорков тоже схватился за голову.
– А у меня мамка больная диабетом была! Совсем одна!
– прошептал обескураженный Орк.
Со всех сторон раздались возгласы и ругань людей. Даже военные не сдерживали эмоций.
Ковальский сам побледнел, гоняя что-то своё, но пересилил бурные мысли и бочком подобрался к Мешкову. Тот, наоборот, светился и пылал каким-то внутренним счастьем, сдерживаясь, чтобы не выплеснуть его наружу, в эти злые бестолковые лица военных дуболомов.
– Мешков?
– Никита заметил состояние ученого и пересилил себя, чтобы не отматюгать его.
– Как это понимать? Может, ты что-то нам пояснишь, едрить твою налево?! Мы седня чё, в самом деле, в "Что? Где? Когда?" играем? "Угадай мелодию"? А? Говори, ботаник, говори живее! А то я сейчас Холода спущу на тебя, он церемониться не станет, не такой ласковый, как я! Да, капитан?
– Так точно! Я ох-х как пожать руку хочу Мешку, аж чешется все!
– ответил Ден, оскалясь в зловещей ухмылке.