О западе, который пыжился, пыжился, а Россия сама по себе
Шрифт:
«Чтобы подготовить Америку к вступлению в XXI век, мы должны научиться управлять силами, предопределяющими перемены в мире, обеспечить прочность и надёжность руководящей роли Америки на долгие времена. 50 лет назад Америка, проявив дальновидность, руководила созданием институтов, обеспечивших победу в „холодной войне“ и сумевших устранить множество препятствий и барьеров, разделявших мир, в котором жили наши родители…» (Послание президента Б. Клинтона «О положении страны» от 7 февраля 1997 года).
Численность населения России неуклонно снижается. Экономика рухнула. Перспективы –
Например, в конце 80-х годов премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер заявила: «на территории СССР экономически оправдано проживание 15 миллионов человек». И не придерёшься, ведь и в самом деле, там, где 250 миллионов человек копили богатства, 15 миллионов как-нибудь проживут. Такое высказывание даже можно назвать проявлением гуманизма и заботы. Но в чём же «экономическая оправданность» сокращения числа россиян? Госпожа Тэтчер, леди чрезвычайно умная, увильнула от ответа, а вот сменивший ее на посту премьер-министра Джон Мейджер не удержался:
«… задача России после проигрыша холодной войны – обеспечивать ресурсами благополучные страны. Но для этого им нужно всего пятьдесят – шестьдесят миллионов человек».
Вот и все секреты мировой политики. Мы – страна не благополучная, а потому должны корячиться для повышения благополучия тех, кто живет в Америке и Англии. А для них экономически выгодно, чтобы после проигрыша в холодной войне мы сами вымерли и вымерзли до уровня в 50 миллионов человек. (Это «нам» нужно, по словам Мейджера.) Ну, а оптимальное количество живых людей на территории бывшего СССР, – которое согласятся, так и быть, терпеть правительства благополучных, цивилизованных, гуманных стран, – 15 миллионов.
Геополитика США в постсоветский период
Объединение человечества – процесс естественный. По этой причине никто, в общем-то, не возражает против глобализации, как таковой. Но понятие глобализации до сих пор не получило научного объяснения; его прилагают, в основном, только к экономике. Но мы видим, что повсеместное внедрение принципов «общества потребления» разрушает традиционные культуры народов! А ведь культура – это вырабатывавшийся веками механизм выживания популяции. По большому счету, при объединении человечества между культурами не должно быть конкуренции; напротив, через взаимодополнение элементов культуры можно повысить выживаемость всех.
Но вот оказывается, что естественный и необходимый процесс синтеза культур ради осмысленного будущего человечества подменен почти насильственным внедрением механизма производства ради потребления, вымывания последних ресурсов, разрушения традиционного уклада жизни народов. В конце такого процесса вместо человечества образуется сообщество усредненных потребителей, ничем не отличающееся, например, от саранчи.
Поскольку наибольшую выгоду от такого развития событий получают США, именно они и руководят и процессом глобализации, и сопутствующим ему процессом регионализации. Начнём со второго.
В последние десятилетия возникли мощные региональные геополитические объединения. Сначала появился Европейский общий рынок, переросший в Европейский союз. Затем сформировался АСЕАН. Позднее пришло время Тихоокеанского сообщества. Сейчас и сами США являются центром такого объединения, именуемого НАФТА (Североамериканская зона свободной торговли). Закономерно, что образования, сформировавшиеся первоначально на основе какой-то одной сферы жизни (прежде всего экономики) постепенно стали превращаться в интегрированные системы с явной политической, а порой и военно-политической направленностью.
А в чем же тогда заключается глобальность международных отношений? Она держится, во-первых, существованием глобального фондового и финансового рынка, завязанного на доллар, а во-вторых, – необходимостью обеспечивать межрегиональный товарообмен. Но как раз из-за глобализации экономическая ценность различных регионов постепенно выравнивается, а поэтому и роль межрегиональных обменов уменьшается.
Оба эти проявления глобальности реализуются исключительно благодаря существованию США. С одной стороны, «регионы» вынуждены поддерживать состояние доллара на мировом рынке. А с другой стороны, США развивают свои военные силы, как фактора, обеспечивающего безопасность межрегиональных грузоперевозок (прежде всего, перевозок нефти из ее основного резервуара – Персидского залива, – в Западную Европу и Азиатско-Тихоокеанский регион). Штатам это даёт рычаг воздействия на своих партнеров-конкурентов, ведь так можно заставить их платить за поддержание американской военной мощи. Например, войны в Персидском заливе или Югославии – это рекламно-коммерческие акции, блестяще проведенные Пентагоном.
Но если процессы регионализации мирового рынка пойдут более активно, в ущерб глобальным, то США придётся пересматривать всю концепцию своего экономического бытия. Уже не нужен будет «всепланетный миротворец», поскольку внутри каждого региона существуют свои гегемоны. Но тогда некому будет оплачивать существование колоссальной военной мощи США, а дальше, по цепочке, заколеблется доллар. А вы знаете, что происходит с банком, когда вкладчики бегут забирать свои вклады? В Америке просто нет такого количества высоколиквидных ценностей, чтобы со всеми рассчитаться.
Итак, сохранение глобального характера современных экономических процессов – в геополитических интересах США. Если с этим разобраться, то многое станет понятным в американской политике.
Чтобы поспеть во всех делах, США приняли для себя стратегию, которую можно назвать «стратегией решающего фактора». Суть её в следующем. Раз у Америки нет сил, чтобы самолично и постоянно участвовать в региональных военно-политических балансах, они ограничивают пределы эскалации потенциальных конфликтов и определяют победителя по своему усмотрению, вмешиваясь в решающий момент. Прямое применение вооруженной силы не исключается, хотя масштабы его должны быть минимальными, и желательно без своих людских потерь.