О завтрашнем дне не беспокойтесь
Шрифт:
Чем конкретнее он представлял себе предстоящие объяснения в милиции, тем тревожнее у него становилось на душе. Но больше всего его смущала миссия "вестника несчастья". Какие слова он скажет добрейшему Юрию Николаевичу Цибикову, чтобы выразить ему свои соболезнования? Какие аргументы приведет он в оправдание своего бегства с места происшествия? В этом контексте предложение Галины Павловны погостить у нее в Смоленске показалось ему не таким уж нереальным и, несомненно, содержало вполне конкретную подсказку из разряда "соломинок", за которые в безнадежных
Только он задумался над вопросом о возобновлении со своей старой знакомой романтических отношений, с целью застрять в Смоленске на пару недель, а может и дольше, как в дверь его купе постучали и попросили разрешение войти. Павлов по голосу узнал проводницу Алену и решил, что она, наверное, хочет подселить на свободное место какого-нибудь безбилетного пассажира. Он почти угадал, так как проводница была не одна. Однако привела она с собой не безбилетника, а Галину Павловну Стручкову, которая попросила ее показать, в каком купе разместился "очень интересный мужчина в заграничном спортивном костюме".
Оставив детей под присмотром двух своих помощниц, Галина Павловна решила навестить его сама,– тем более что у нее для этого, как вскоре выяснилось, были очень серьезные причины.
– Ты едешь один?– первым делом поинтересовалась Галина Павловна, закрывая за собой дверь.
Получив утвердительный ответ, Галина Павловна сняла с плеча белую дамскую сумочку из натуральной кожи и положила ее на свободный противоположный диван, а затем расстегнула замшевую куртку на молнии, и, разоблачившись, попыталась повесить ее на крючок, но петелька оборвалась, и она замешкалась.
Павлов поднялся со своего дивана, чтобы помочь ей повесить куртку, и его руки, словно сами собой, обняли ее за плечи. Галина Павловна, повернувшись к нему, уткнулась лицом в его широкую грудь, а затем, приподнявшись на цыпочки, подставила свои губы для поцелуя, длившегося целую минуту. Не теряя темпа, Павлов уложил ее на свою постель, стащил с нее джинсы, маечку и трусики, оставив совершенно голой, быстро разделся сам и без лишних предисловий овладел ее горячим и податливым телом.
Похвалив его за расторопность, поскольку у нее, действительно было мало времени, Галина Павловна, одевшись, пересела на свободный диван и обратилась к нему с вопросом, которого он от нее, терзаясь страхом и сомнением, ждал: не остановится ли он в Смоленске, чтобы погостить у нее хотя бы пару дней? Тем более, – напомнила она, – впереди суббота и воскресенье.
– Ты живешь одна?– первым делом поинтересовался он, имея в виду личности, проживающие с ней под одной крышей.
– Только я и сын, которого ты уже видел,– объяснила она ему свое семейное положение.
– Я вас не стесню?– спросил он, чтобы выяснит ее жилищные условия.
– У меня, конечно, не хоромы. Занимаю две комнаты в трехкомнатной коммунальной квартире в центре города. Соседка с дочерью уехали в деревню,– так, что гарантирую тебе полную анонимность,– исчерпывающе ответила она.
–
– А я и не выходила,– сказала она и застенчиво улыбнулась.
– А я так, ни разу и не женился,– сказал он, имея в виду отсутствие в своем паспорте отметки о регистрации брака.
– Ты отбывал срок?– с сочувствием спросила она, и при этом пододвинула к себе свою дамскую сумочку.
– Откуда ты знаешь?– спросил он с наигранным удивлением, в то же время, обрадовавшись, что ему не придется объясняться перед ней, где он пропадал целых 12 лет.
– Я звонила тебе несколько раз, когда приезжала в Москву. Твой отец мне сразу сказал, что ты пропал без вести, но по его голосу я поняла, что с тобой произошло какое-то несчастье, и ты – либо в колонии, либо в психбольнице…,– она хотела еще что-то сказать, но в ее глазах промелькнул испуг, и она переместила свою сумочку к себе на колени.
– Ты права. Я находился в колонии строгого режима под Иркутском,– соврал он.
– За что? Извини, но для меня это очень важно,– с мольбой в глазах произнесла она, вцепившись в свою сумочку так, как будто в ней находились золото и бриллианты.
– Убийство по неосторожности, побег, второй срок и "химия" на ударной комсомольско-молодежной стройке. Итого: 12 лет,– коротко ответил он, вспомнив этапы жизненного пути одного заслуженного геолога, с которым он познакомился во время студенческой практики на Северном Урале.
– Жаль, очень жаль. Полгода тому назад я стала надеяться на лучшее. В программе "Взгляд" показали сюжет о наших геологах с Дальнего Востока, которые длительное время находились в плену у китайцев, а потом их освободили,– сказала она и испытывающее заглянула ему в глаза.
Павлов в ответ на ее слова недоуменно пожал плечами, и тогда она, выдержав паузу, внесла существенное уточнение:
– Одного из них ведущий программы Влад Листьев назвал Павловым Дмитрием Васильевичем, и пять минут брал у него интервью. Я сама этот сюжет не видела. Пропустила. Мне Нина Петрова и Лена Водонаева, если ты их помнишь, на другой день позвонили и утверждали, что это – ты. Вылитый ты.
– Нине Петровой и Лене Водонаевой передай от меня привет, но это был не я, – сказал Павлов, нисколько не удивляясь тому, что среди многочисленных представителей его профессии могут быть его однофамильцы и даже полные тезки.
– Молодец, что не врешь! В таком случае я доверяю тебе то, о чем не сказала бы никогда, если бы ты жил благополучно и счастливо,– с этими словами Галина Павловна открыла свою сумочку, достала из нее документ под названием "Свидетельство о рождении" и со слезами на глазах передала ему для ознакомления.
Узнав о том, что он официально записан отцом ее сына Дмитрия и, выслушав ее эмоциональные объяснения, от чего и как это произошло, Павлов не рассердился. Сердись не сердись, а факт, как говорится, вещь упрямая, да и к тому же на него, как оказалось на поверку, очень похожая.