О зверях и людях
Шрифт:
Я нашел все в наилучшем порядке и лишь приказал снять с одного из слонов высокое седло, которое на нем неудобно сидело; то же я сделал и у двух других слонов, так как седла, видимо, стесняли их. Кортеж тронулся, все шло отлично, мои животные были смирны, как овцы. Подойдя к придворной ложе, слоны по команде укротителя выстроились в ряд и отдали честь. На некоторых узких улицах, где приходилось останавливаться, их буквально бомбардировали хлебом и фруктами. Если бы публика позволила себе что-либо подобное по отношению к какому-нибудь другому зверю, он не остался бы так спокоен, как мои слоны. Животные вели себя примерно до той поры, пока на обратном пути не встретили локомотив-дракон. Дракон, спокойно здесь стоявший, вдруг начал двигаться, хотя люди, им управлявшие, были предупреждены, что должны сначала пропустить слонов. Локомотив неожиданно выпустил целое облако пара в сторону слонов; это привело их в такой испуг, что они бросились бежать. Я тотчас же устремился к задней четверке слонов, чтобы остановить ее, и это, несомненно, удалось бы мне с помощью моих людей, если бы публика вела себя спокойно; но крики еще больше испугали животных, и они ринулись вперед. Счастье, что они разделились на две группы — по четыре слона в каждой. Свою четверку слонов мне четырежды удавалось останавливать, но публика, замахивавшаяся на них палками, зонтами, ножами и т. п., гнала их все вперед по улицам. Когда слоны миновали театр, я кинулся к двум бегущим впереди, и они чуть не раздавили меня в лепешку. Все же я остановился сам и заставил их также остановиться, но это успокоение продолжалось всего несколько секунд. Бегущая публика снова перепугала животных своими криками и возгласами. Тогда я побежал к палаткам, где упал совершенно без сил. Четыре слона были загнаны двумя моими людьми в какой-то двор и там связаны. После того как я немного отдохнул в палатке № 3 у любезно принявшего меня булочника, я поехал в цирк, где мне сообщили, что остальные четыре слона находятся уже на пути домой, куда они вскоре прибыли.
Еще в течение долгого времени местные журналисты и корреспонденты информационного бюро смаковали подробности «слоновой паники», сильно искажая во многих случаях подлинные факты. Когда страсти успокоились и «растоптанные чудовищами из джунглей» совершенно здоровые сидели за кружкой пива, закусывая редькой, мюнхенский репортер д-р Фридрих Трефц решил снова взяться за перо. Он сидел на трибуне на площади Одеон возле памятника королю Людвигу I и ломал копья о моих ни в чем неповинных слонов. Наконец, он разразился статьей, озаглавленной:
…И вот мы увидели восемь пышно разукрашенных слонов, которые с Карлом Гагенбеком во главе представляли восточную торговлю. Было намечено, что торжественная процессия пройдет по Людвигштрассе — этой широкой парадной артерии Мюнхена, дойдет до Ворот Победы, там повернет и пойдет по такому маршруту, чтобы участники процессии в свою очередь могли бы видеть группы ряженых и праздничные колесницы. В одной из групп был огромный дракон, который время от времени извергал из своих ноздрей пламя. На этом огненном чудовище сидел маленький ребенок, который тянул дракона за веревочку — символ власти человека над силами природы. Случилось так, что как раз в тот момент, когда дракон проезжал мимо гагенбековских слонов, находившийся внутри дракона машинист выпустил пар, и столб огня взвился в воздух. Слонов объял ужас. Испугавшись, они вырвались из рук своих проводников, следовавших рядом с ними и, несмотря на то, что у них были связаны передние ноги, помчались по улицам. Прежде чем я сам увидел с трибуны слонов, на трибуну с плачем и криками прибежали девушки и женщины, которые стали нас умолять пойти как можно скорее на место происшествия, что мы и сделали. Но к трибуне, фыркая и сопя, уже приближались огромные животные, сопровождаемые оглушительными криками толпы. Слоны промчались мимо трибуны и, прорвавшись через плотную массу публики, направились к национальному театру, на ступенях которого стояло так много народа, что негде было яблоку упасть.
Слоновая паника
Разыгрывались трагикомические сцены. Один мюнхенский советник коммерции, когда началась паника, взобрался на дракона и обнял его за шею. Один господин в цилиндре, с бело-голубым шарфом распорядителя схватил слона за хвост и попробовал его остановить. Добродушные животные, несмотря на свое волнение, прилагали все усилия к тому, чтобы никому не причинить вреда, и все, что случилось позже, было результатом растерянности и дикой паники самой толпы. Тысячи людей обратились в стремительное бегство и мчались по улицам, не обращая ни на кого внимания, даже на попадавшихся им навстречу детей. Сначала большинство публики вообще не знало, что происходит. И вот вдруг появились слоны, и панике уже не было границ.
Паника людей
Люди жались к стенам домов, но большинство попадало друг на друга. Лежавшие на земле были частью раздавлены слонами. Некоторые были прижаты к стенам домов. Душераздирающие крики неслись со всех сторон, и царило неописуемое смятение. Гагенбек, который шел между двумя слонами и изо всей силы пытался остановить животных, был ими так сдавлен, что упал без чувств. Роковую роль в этой истории сыграл один жандарм, выскочивший на лошади из группы слонов и закричавший: «Спасайтесь, сюда идут слоны!» Он, наверно, был преисполнен самых лучших намерений, но это было самое глупое, что можно было сделать.
Один очевидец, который наблюдал все перипетии этой катастрофы из окна ратуши, видел, как люди, которые были все время спокойны, вдруг начали падать, как подкошенные, оглашая воздух стенаниями. Счастье, что находившиеся в составе процессии военные музыканты оказались настолько хладнокровными, что, несмотря на смятение, продолжали играть, и это, несомненно, оказало некоторое успокаивающее влияние. Примечательно, что во многих местах порядок шествия не был даже нарушен, и участники процессии, ничего не подозревая, спокойно продолжали свой путь. Между тем в других местах паника все нарастала. Одному толстяку, который из-за своей корпулентности не мог быстро бегать, слон так наступил на мозоли, что он упал без чувств. У некоторых были переломаны руки и ребра. Принесенные многими горожанами стулья, скамейки и лестницы, опрокидываясь, создавали дополнительные препятствия для бегущих. Вся площадь Одеон была усеяна палками, тростями, шляпами, носовыми и головными платками и разными предметами туалета. Во многих местах образовались форменные баррикады из телег, скамеек и т. д.
Уже вскоре после начала катастрофы четырех слонов удалось успокоить. Другие же четыре продолжали длинное путешествие по улицам города. Один слон особенно заинтересовался старинным турниргофом, который во времена курфюрста был не раз свидетелем исключительных зрелищ. Животное сломало ворота и проникло во двор, обитатели которого, увидев слона, взобрались на крыши. Два других животных с испуга перевернули дрожки и в конце концов «приземлились» на строительной площадке, откуда их, несмотря на все усилия вызванных пожарных и эскадрон кавалерии, не могли выгнать в течение весьма продолжительного времени. Четвертый слон, продавив подгнивший пол в молочной лавке, провалился в подвал. Одна дама думала защититься от слона, раскрыв свой зонтик, чем его еще больше напугала. Некий бравый солдат королевского гвардейского полка искренне думал, что он поможет общему делу, если будет колоть слона штыком в хвост. Животное схватило неустрашимого вояку, подняло его вверх и потащило с собой через бегущую толпу.
Это была грубая ошибка — бить испуганных животных. Если бы слонов не трогали и дали бы им спокойно бежать, то, вероятно, не пострадал бы ни один человек. Было много и очень забавных происшествий, на которые способен не всякий комик. Один из убежавших слонов добрался до места, которое у местных жителей и иностранцев считается центром старого Мюнхена, и прямо направился в Гофбраухауз, где его завсегдатаи так и застыли с редькой в горле, когда гость-великан заслонил собой дверь. Слон не задерживаясь проследовал в биллиардную, где в этот момент, правда, не играли, но несколько тогдашних оригиналов, в числе которых был известный газетчик с длинной бородой, сидело за кружкой пива. Они ничего не сделали слону, и слон ничего не сделал лишившимся дара речи завсегдатаям этого дома. Только к вечеру гагенбекским сторожам удалось поймать животных. Как бы ни был велик страх, охвативший публику при виде обратившихся в бегство слонов, надо сказать, что слоны весьма снисходительно обошлись с публикой. Несмотря на это, было много убитых и раненых, и в полицию было заявлено о ста сорока пропавших детях. После катастрофы можно было часто слышать такую фразу: «Умнее всех вели себя слоны!»
Умные слоны!
IX. Приключения с гигантскими змеями и крокодилами
Гигантские змеи
Когда Маугли, герой знаменитых рассказов Редьярда Киплинга о джунглях, стоял в подземной пещере среди погребенных там сокровищ, лицом к лицу с охраняющим их удавом, он сказал, что не желает иметь дело с poison people — с «ядовитым народом». Маугли — это голос природы. Животные и люди бегут от ядовитого змеиного отродья и переносят свой страх и на безвредные породы змей. Змея стоит отдельно в общем плане мироздания и ничто духовное не связывает ее с другими созданиями. Она встречает только врагов или беглецов, у нее нет друзей. Когда однажды летом 1874 года у меня в зверинце громадной змее удалось выйти на свободу, все животные пришли в неописуемое возбуждение. Это был довольно слабый экземпляр Python sebae из Африки, которому я приготовил теплую ванну в деревянном чану. Чан был снабжен затвором и, кроме того, покрыт сверху одеялом. Когда все приготовили надлежащим образом, я отправился в свой рабочий кабинет, чтобы заняться корреспонденцией. Но через два часа меня оторвали от дела страшным известием: змея выскользнула из своей ванны и поползла по клеткам обезьян и попугаев. Я бросился в зверинец и застал там неописуемое смятение среди зверей. Все животные без исключения находились в страшном возбуждении и не отрывали глаз от гадины. Хищники, словно одержимые, прыгали в своих клетках и с ревом и рычанием кидались из решетки. Обезьяны и попугаи кричали изо всех сил — стоял адский гвалт. Ни одно из животных не хотело иметь дела со змеей.
Неописуемое возбуждение обезьян…
Поймать змею и водворить ее на место было нелегко. Наброшенные одеяла ничего не дали, пресмыкающееся так отогрелось в теплой ванне, что быстрота ее движений делала все наши усилия напрасными. Наконец, мне удалось накинуть змее на голову специальный мешок, которым мы пользовались для пересадки мелких зверей и обезьян из ящиков в клетки. Я захватил ее ниже головы и с помощью сторожей упрятал в ящик.