Оазис
Шрифт:
По мере развития возможности других лидеров негативно воздействовать на меня Убеждением будут сокращаться. Ситуация с амулетами послужила предупреждением. Вместе с новыми успехами и достижениями появится больше желающих прогнуть под себя Бориса-артефактора. А я постараюсь не прогнуться!
Добытый из голема осколок души Игнатьев посоветовал оставить на потом. Опираясь на личную практику и наблюдения за другими магами, заметил, что до десяти лухсов резерв развить относительно легко. А вот дальше словно упираешься в потолок — прибавка к запасу маны от алтаря и сфер идет все меньше и слабее. Развитие в основном
Для проведения ритуала очищения добытых с варана жемчужин мне пришлось уйти за пределы поселка, чтобы не пачкать жилье остатками негатива. Прошлый опыт подсказал, что лучшее место для этого находится в районе Карантина. Заодно смогу навестить Айну и Бойца.
Поселок и лагерь оказались во власти безудержного веселья. Богатые трофеи сегодня взяли многие. Остальные радовались, что остались в живых. Для поддержки боевого духа сборного воинства Искандер выставил внушительный объем алкогольных напитков. Не только квасоподобной браги из фиников, но и крепкого виноградного вина. Дух боевого товарищества укреплялся невиданными темпами. В празднике участвовала прекрасная половина человечества. Возникали и расходились по палаткам новые пары.
Как обычно, башня светила на всю округу мощными артефактами. Площадь поселка, по обыкновению, заливал свет заклинаний и масляных светильников. Подобная любовь к иллюминации объяснялась просто: жители оазиса почти поголовно испытывали боязнь темноты. Особенно те, кому пришлось в первые дни в этом мире ночевать в пустыне или мрачных руинах. Феи со второго этажа общаги искренне радовались, усвоив с моей помощью «Светоч» или «Благосвет». Или вот свежий пример — Ираида. Как и многие начинающие маги весь вечер использовала свое первое заклинание, разгоняла ненавистную темноту и подстегивала развитие средоточия. На базе простенького заклинания легче пойдет освоение боевых.
Я прекрасно понимал народ. У самого богатая палитра воспоминаний. Начиная с самой первой «веселой» ночевки в Храме. Особняком на полке флешбэков стояли схватки с гончими в вечернем сумраке. Пусть я победил, но страх перед обитающими во тьме тварями никуда не исчез. Чертовщину, вроде тяжелого ненавидящего взгляда и теней, пугающих до дрожи, не стоило вспоминать к ночи. Здесь, в этом мире, тьма воспринималась не как отсутствие света, а как нечто однозначно злое, противное человеку. И нас разделял лишь купол. Как мастер башни я понимал, насколько мощным и надежным является наш силовой барьер. Но каждому костру суждено погаснуть, судьба любой преграды — однажды пасть. И каждый из нас обязательно окажется с тьмой один на один.
Карантин перерос себя — навесы из пальмовых листьев полностью укрыли дворик внутри глинобитного забора. Рядом раскинулась палатка для персонала — у Сергея появились помощницы. Бамбуковые клетки для бесноватых перенесли под отдельный навес за пределы забора. И они не пустовали.
Народу внутри заметно прибавилось. Люди и сорколины, раненые ополченцы и свежие попаданцы — лежали рядами на подстилках из сухой травы и застеленных тряпками циновках. Перегородки из прутьев и ширмы из набедренных повязок имитировали стены, давая людям подобие уединения.
Сюда
Аборигенка очень устала и к моему приходу дремала, сидя на перевернутом ведре у веревок с сохнущими бинтами. Боец тоже пребывал в отключке — не стал его беспокоить.
— Борус, ты пришел!
— И не с пустыми руками!
Отдал девушке бусины с Портным, Кулинаром и Садоводом, а также большой узел с ненужными мне вещами и тряпками. Умение хорошо шить в наших условиях — это верный кусок хлеба. Тем более, что девушка подрядилась делать перчатки и лицевые платки. Поэтому сразу усвоила бусину Портного, вернув магическую пыль в подставленную банку. Но был у меня для нее еще один подарок, в перспективе не менее полезный:
— Скажи, ты хотела бы понимать наш язык?
Айна с изумленным лицом кивнула:
— Да! Сергей говорит ваши слова, я повторяю. Иногда это странно, но обычно смешно.
На ее ладошку упала бусина с русским языком. Это знание ей в любом случае пригодится и поднимет авторитет девушки в общине. Диаспора аборигенов только в поселке при главной башне насчитывает два десятка человек из разных народов.
— Сразу не показывай, что понимаешь разговоры «демонов-детей».
Наивная душа по привычке согласилась, но похоже, не поняла моего совета. Пояснил:
— Земляне очень разные, не все из них желают тебе добра. Будут болтать при тебе разное, ты узнаешь их мысли. Не подавай виду, что понимаешь их. Это может быть очень полезно.
— Айна, скажи, Влад приходит к тебе?
— Вчера был. Сергей прогнал его.
— Почему? — удивился я.
— Болящих много. Работы много.
Вот и мотив для резкого поведения. Ведь он наверняка подумал, что это я попросил доктора прогнать соперника. Тьфу ты пропасть!
Нас прервал шум у ворот карантина. Сергей категорически отказывался помочь кому-то прямо сейчас, причем, речь шла не о лечении. Какие знакомые, мать их, голоса! Давно, блядь, не виделись. Что ж у нас дорожки так часто пересекаются?
Вильгельм в компании Кузьмы пришел к доктору за услугой по очистке сегодняшних трофеев. Но тот вымотался с пациентами и желанием помочь этим двоим не горел от слова совсем. Попросил Айну присмотреть за Бойцом и, если ему потребуется какая-то помощь, сообщить мне.
— Как здоровье у членов бойцовского клубка?
— За своим членом следи! — злобно посоветовал Кузьма. У ног амбала лежал мешок, красноречиво объяснявший цель визита. Без магического зрения, на одних неприятных ощущениях понятно, что в нем вещички выходцев из Бездны.
— А ты что здесь потерял, Борис? — заинтересовался расцвеченный фингалом и ссадинами атаман.
Сразу видно, мужик. Хороший мордобой — еще не повод не общаться. Дело-то житейское.
— А где мне быть, Вилли? Сам посуди, в башне пировать — скучно. По амулетам, бесам и местным долбодятлам — законный перерыв. Но если честно, я тут по тому же вопросу.
— После нас будешь! — не унимался здоровяк.
— Кузьма, открой авторский курс стендапа! Обязательно зайду поржать.
— Так, стоять! — Вильгельм придержал амбала, лезущего в драку, — Ты умеешь избавлять вещи от скверны?