Обагренная Русь

Зорин Эдуард Павлович

Сбылось его предсказание. Ночью прохладный ве тер подул, еще до рассвета небо обволокло тучами, заморосило. Солнце едва-едва пробилось, вселило надежду, но спряталось снова, и к полудню дождь припустил с такой силой, что хоть рубахи выжимай.

Развалило дороги, желтая грязь наматывалась на колеса, лошади скользили, падали, рвали постромки, обозники чертыхались, щелкали кнутами — все зря.

К вечеру, когда совсем темнеть стало, прискакали взволнованные гридни:

— Почто, яко на волах, тащитесь?

—

А куды шибче? — отвечал за всех Ян. — И без того кони выбились из сил.

— Ты, старшой, обозников погоняй, — сказал один из гридней. — Жаль им лошаденок, а князь серчает.

— Своя, небось, животина...

— То-то, что своя. Гляди, после не раскайся. А ну, обознички! — бодро прикрикнул гридень. — Поднатужьтесь, до ночлега близко — всего за версту отсюдова поджидает вас Роман.

— Нешто в ночь будем гнать? — ворчали в ответ обозники. — Версту-то по такой грязи и до утра не одолеть.

— Это кто там голос подает? — привстал на стременах гридень. — Кому неможется?

Молчали. Стояли с непокрытыми головами вокруг гридней, переминались, вздыхали.

— Ну что, — выручил их Ян, — расстараемся для Романа? Небось наградит нас на ночлеге князь, а?

— Наградит, наградит, — охотно пообещал гридень.

Расходились с тяжелым сердцем, а куда деться? Криками помогали лошадям, подталкивали засевшие в лужах возы. Двинулись нога за ногу.

Совсем стемнело. Во мраке приблизились к лесу, глядели по сторонам с опаской.

Кто-то показался на дороге, за дождем не разобрать — кто. Не один и не двое. Остановились. Чуть не доехав до встречных, попридержали коней и обозники. Ждали.

— Почто стоите? — наехал на передних нетерпеливый гридень.

— Да вон, людишки впереди незнакомые, — отвечая хриплым шепотом, ткнул во тьму кнутом один из обозников.

— Каки еще людишки? — рассердился гридень. Что-то добавить хотел, но махнул рукой, поскакал безрассудно вперед.

— Куды, куды ты! — рванулся за ним Ян.

За пеленой дождя послышалась возня, чужая настороженная речь. Гридень как сквозь землю провалился.

Знакомо фыркнула опереньем стрела, кто-то вскрикнул:

— Ляхи!

Бросив коней, обозники кинулись в чащу. Дышали тяжело, чавкали шкуряками по вязкой грязи.

— Стой! Стой! — поскакал наперерез им Ян.

Впереди на дороге звенели мечи — это гридни вступили в схватку. Но чувствовалось, что ляхов им не одолеть — все ближе подходили они к обозу, все реже звенели мечи, потом и вовсе стихли. Негубка с Митяем не стали ждать беды — тоже порскнули за деревья. Один только Ян остался на дороге. Некуда было ему подеваться — он за всех в ответе. Окружили его вершники, кричали, перебивали друг друга. Потом Ян стал звать обозников:

— Выходите, вас они не тронут.

В лесу надежно — попробуй, сыщи за стволами. Обозники не отвечали.

— Худо Яну, — шепнул купцу Митяй. —

Ой, как худо!

— Чего уж Яна-то жалеть, — отвечал Негубка. — Он им нужен, его они не посекут. А вот мы сызнова без товару...

Пошумев без толку, ляхи сами взялись за обоз. Да не тут-то было. Глубже прежнего увязли возы — их и на волах не вытащить, не то что лошаденками.

Снова приступились ляхи к Яну, и снова стал звать Ян обозников. Глухо в ночном лесу, ни звука в ответ.

Дождь так и лил не переставая. Истощилось у ляхов терпение, спешились они и, сбившись в кучу, сунулись в чащу. Обозники, а вместе с ними и Негубка с Митяем побежали без оглядки во влажную лесную глубину. Долго бежали. Устав, остановились, стали прислушиваться, нет ли погони. Погони не было, тишина стояла вокруг, только дождь пробегал по листочкам. Пристроились под кроной старого бука, пригрелись да так и не заметили, как задремали.

Проснулись от шума, протерли глаза, вскочили. Светло уже было. Дождь перестал. Вокруг стояли люди, обличьем русские.

— Челом тебе, купец, — сказал, лукаво улыбаясь, один из воинов. — Хорошо ли спалось, покуда справлялись мы с ляхами?

— Погоди, погоди, — смутился Негубка, — а ты отколь взялся тут?

— Думал, пригрезилось?

— Ей-ей.

— Не боись. Пощупай, коли так.

Негубка и впрямь пощупал его. Стоявшие рядом обозники добродушно смеялись.

Веселой гурьбой возвращались к дороге. Подшучивали друг над другом, вспоминали ночное происшествие:

— Ай да пугнули нас ляхи!

— Кабы не подоспели вовремя дружинники, так и бежали бы до самого Галича.

— Спасибо Роману, позаботился о нас.

— Не о нас, а о своем обозе...

Подъехал Ян, остановился над купцом. На левом его глазу красовался синяк.

— Добро, хоть сыскали тебя, Негубка. А то стронуться не решались. Туды-сюды сунулись, нет купца...

Злобно зыркнул на Яна Негубка:

— Помню, помню, как уговаривал ты обозников. Что — своя жизнь дороже? Ась?..

Смутился Ян, густо покашлял и молча тронул коня.

— То-то же, — смягчившись, пробормотал ему вслед Негубка.

3

Опасаясь новой встречи с рыскающими по дорогам дозорами Лешки, окольными путями добрались наконец Негубка с Митяем до осажденного Сандомира.

Тревожно было в городе, ждали худшего. Невесело встречал сандомирский купец своего гостя.

— Что-то лица на тебе, Длугош, нет, — проходя за хозяином в дом, сказал Негубка, — Вроде бы и не рад ты мне.

— Рад я тебе, да время-то какое! — вздыхал и охал Длугош. — Ссорятся наши князья, а ваш Роман, пользуясь смутой, сеет вокруг себя смерть... Видел ли ты, сколько набежало в крепость народу? Всё лишние рты, а нам и самим прокормиться нечем.