Обаятельная Вера
Шрифт:
На освободившееся место на кафедре Вера за несколько дней восстановила Тамару Львовну: благо никому из администрации уже не было до этого дела. Бывшая заведующая была рада – измучилась в четырех стенах со своим философом-мужем.
Работа всегда была ее домом. И не вторым, как принято говорить, а единственным. Куда же ей отсюда идти?
Глава 7
Время до мая пробежало стремительно. По правде сказать, Виктор внес в его быстротечность немалую лепту.
Несмотря на то, что он узнал от Веры о Маркове и ее планах уехать, общение не прекратилась. Они часто встречались, ездили за город, делились друг с другом переживаниями, говорили. Им было легко и весело вместе. Одни словесные перепалки, в которых Виктор заслуженно выходил победителем, чего стоили! Приятное дружеское общение.
Виктор был деликатен и больше не позволял себе ни вольных слов, ни непристойных действий. Глядя на него во время прогулок, Вера уже готова была поверить в то, что «непорочные порнографы» существуют на самом деле.
Правда, было у нее одно подозрение относительно интереса Виктора к ее скромной персоне. Вере теперь казалось, что никто в этом мире не способен ничего делать без тайного умысла и личной выгоды.
Весной стало известно, что Веру переводят в состав кафедры зарубежной литературы объединенного университета. А значит, с профессором Кацем она окажется в одном коллективе. Прежнего заведующего кафедрой отправляют на пенсию, и Виктор вполне мог претендовать на эту должность. По каким-то неведомым Вере причинам, ему, видимо, требовалась поддержка. Как знать, может быть, он захочет, чтобы Вера представила его Зульфии Ильдусовне или что-то еще...
В целом история повторялась. Мужчины все одинаковы: карьеристы.
В общем, ее отношение к Виктору было исключительно дружеским и лишенным всяких иллюзий.
Дрогнуло ее сердце только однажды, хотя Кац об этом так и не узнал: Вера добралась-таки до его книг. Вычислила «западных авторов» порнографии, писавших в едином стиле, и поняла, что принадлежат они перу Виктора Каца. Когда Вера похвасталась перед порнографом списком предполагаемых псевдонимов, под которыми он издается, Виктор от изумления вытаращил глаза: она отыскала все до последнего! И не ошиблась ни разу.
Кац и вправду оказался талантлив! Книги, несмотря на специфический жанр, читались на одном дыхании, и к ним вполне можно было относиться как к литературе. Там был увлекательный сюжет, ловко созданные характеры, виртуозный язык. А как мастерски он писал интимные сцены! Изобразить человеческие страсти красиво умеют немногие: часто даже именитые авторы скатываются в пошлость. Но Виктор, несмотря на предельную откровенность, писал чувственно и легко.
Скупив и прочитав все романы профессора-порнографа, Вера спрятали их на самую дальнюю полку своей библиотеки.
Назначение Зульфии Ильдусовны на должность ректора произошло в апреле. Девушка к тому времени уже стала профессором! Не известно, что именно предпринял Абсолямов, но диссертацию зачли как докторскую. И звание присвоили в считаные недели! Вера не уставала дивиться на вседозволенность в системе образования нового времени.
Те, кто успел столкнуться с госпожой Абсолямовой по работе, пребывали в состоянии шока. Камиль Шабанович, с их слов, был ягненком по сравнению с «этой стервой». Иначе ее уже и не называли.
Поначалу Вера пыталась слабо возражать, памятуя о тяжелой психологической травме, перенесенной Зулей в детстве, а потом махнула рукой: откуда ей, в сущности, знать? Однажды она уже ошиблась насчет своей аспирантки, приняв за глупую Барби. Могла чего-то не понимать и теперь. В наши дни предостаточно людей-перевертышей, сущность которых нельзя разглядеть ни с первого, ни со второго взгляда.
Даже Марков – казалось бы, в нем-то она не должна была ошибаться! – за три года в ее сознании успел превратиться из борца за справедливость в бабника, потом в жертву репрессий, а оказался на поверку карьеристом, готовым на все ради своей работы. Как Виктор. Как Зуля. Как многие. Такие уж времена: ничего нельзя утверждать однозначно; ни о ком нельзя судить с уверенностью.
С момента жутких откровений во время банкета Вера не видела и не слышала Зульфию. Можно было бы обижаться на ее невнимание: не поздравляет с праздниками, не звонит. Но она этого не делала. Скорее всего, Зуле страшно из-за того, что раскрылась перед Верой Александровной. Наверняка она до сих пор считает тот разговор ошибкой – правда, если помнит о нем. В любом случае Вера не собиралась ни сплетничать, ни судить.
Каждый человек должен сначала разобраться с собственной жизнью и только потом, когда станет предельно ясен и кристально чист, высказываться в адрес других.
А она? Какая у нее ясность? До сих пор не может понять даже своего отношения к Маркову. И, несмотря на это, едет к нему: бежит от проблем.
Вера с Ильей переписывались – обменивались короткими сообщениями раз в неделю. Он много рассказывал о работе, делился новыми идеями и ничего не писал о своей повседневной жизни. Нет, мог черкнуть «сегодня гулял» или «ходил в спортзал», а вот о том, что происходит в его сердце и голове, Вера не знала. Он только напоминал через раз, что она должна ехать с ним в Канаду в июне: визы готовы, билеты куплены. И просил заранее урегулировать в родном городе все дела.
Вера и занималась подготовкой путей к отступлению. Все основные вопросы были уже решены. Квартира отца на Сашу переоформлена. Собственная заранее обрела квартиросъемщиков – надежных и проверенных людей. Вещи лежали, упакованные в коробки. На кафедре она закрыла все дела, привела в соответствие документацию – пусть будет порядок перед расформированием.
Теперь она встречалась с людьми – со всеми, с кем должна была попрощаться.
Даже с Сережей Шматовым, хотя долго сомневалась, стоит ли это делать.