Обаятельная Вера
Шрифт:
– Верунечка, – он смеялся, прижимая жену к себе, – я так соскучился!
– И я! – Она наконец ослабила объятия и посмотрела в его глаза – ласковые, любимые. – Как Москва? Какие там новости?
– Все отлично, – муж потрепал жену по макушке, – увеличивают тираж.
– Ты у меня – гений! – Вера Александровна в который раз восхитилась. – Будешь обедать?
– А что ты приготовила?
– Перемячи с бульоном, – гордо сообщила она, – как ты любишь!
– М-м-м, – он покачал головой и, не выпуская Веру из виду, стал торопливо стаскивать куртку, – обязательно буду, но позже.
– Подожди! – Вера засуетилась. – У меня в спальне диссертация рассыпалась.
– Как романтично!
– Мы все изомнем, – испугалась она, зная неугомонный характер супруга, – пойдем в гостиную.
– Да, моя госпожа!
...Вера очнулась на ковре, посреди комнаты – до дивана они так и не дошли. Настенные часы показывали шестнадцать десять.
– Витенька, – позвала Вера и погладила мужа по широкому гладкому плечу. Его тело оставалось молодым – только по лицу можно было определить, что годы идут к пятидесяти. Надо же! Сама Вера Александровна упорно не ощущала в себе этот возраст.
– Что, любимая?
– Анюту через час из садика забирать. Пойдешь со мной? Она обрадуется.
– А я-то как обрадуюсь! – Он сразу проснулся и сел на полу, привлекая Веру к себе. – Соскучился дико!
– Вставай! – потянула она его за руку.
– Ты уверена?! – хитро прищурился он.
– Ви-тя! – Вера рассмеялась, а он прижал ее к груди и поцеловал: ласково, осторожно.
– Предложение обеда еще в силе? – пробормотал он, не отрываясь.
– В силе! – в тон ему ответила Вера.
Через сорок минут супруги уже выходили из дома.
– На машине поедем?
– Давай лучше прогуляемся, – предложила Вера Александровна.
– А давай! – сразу же согласился Виктор, – пройдем через университет?
Вера кивнула. Почти шесть лет прошло с того дня, как кафедра зарубежной литературы переехала в здание бывшего пединститута, а Виктор все тосковал по родным пенатам – по уютному садику, по деревянным скамейкам возле памятника Ленину, по филфаку и тому, Императорскому, университету. Вере казалось, она куда легче пережила перемены.
Да так оно и было, конечно, – все ее мысли очень скоро переключились на Анюту и Витю, двух самых дорогих ей людей.
– Что на работе слышно? – спросил Виктор без особого интереса.
– Зуля уходит в правительство, – поделилась Вера новостями.
– В каком качестве? – Виктор удивленно взглянул на жену.
– Большого босса, – она хмыкнула, – берут на должность, которую занимал Абсолямов.
– Не может быть! Его же сняли с таким скандалом, в газетах писали, что остаток жизни теперь проведет в тюрьме.
– Он и проведет, – Вера кивнула, – ни на секунду не сомневаюсь, что это Зулиных рук дело.
– Не понимаю...
– И не дай бог понять, – вздохнула она, – зато теперь я могу спокойно уйти с заведования! Зачем я вам, если Зули там больше нет?
– Даже не думай! – Виктор резко перебил Веру. – Мне нужен крепкий тыл! Как я буду писать, если меня новый самодур-начальник заставит каждый день ходить на работу?! И вообще, ты – гениальный руководитель!
– Хитрый ты, Кац, – засмеялась Вера, – все-таки непростая у тебя фамилия.
– У и тебя теперь тоже! – весело напомнил он.
– Так странно, – медленно проговорила Вера, – шесть лет назад мне казалось, что мир рушится.
– Так и было, – Виктор улыбнулся печально, – просто мы с тобой вовремя встретились и смогли кое-что собрать из руин.
– Витя, а что дальше будет...
– Будет Анюта, – он взял Веру за руку, – мы с тобой будем. И умоляю, не думай больше об этом! Просто живи.
– А как же студенты...
– Пойдем, кое-что тебе покажу. – Виктор потащил Веру за собой.
Подвел ее к длинной стене неподалеку от главного здания университета. Раньше она вся была расписана граффити: художества студентов. А теперь стена снова была выбелена и во всю ее длину красовалась только одна фраза: «спОсибА за рИформу АбрОзАванЕя!!!»
– Ну, как тебе послание государству Российскому? – весело поинтересовался Виктор.
– По существу. – Вера улыбнулась.
– Вот именно, – Виктор кивнул, – студенты кое-что понимают.
– А те, кто не понимает?
– Верунечка, – он сжал в своих пальцах ладонь жены, – гуманистка моя неисправимая! Это в советское время учили всех без разбору. Но ведь должен кто-то убирать мусор, стричь газоны, подметать улицы...
– Не нравятся мне такие рассуждения! – перебила Вера. – Не будем об этом.
– Да, моя госпожа!
До Анютиного садика они шли молча. Вера думала о том, что, наверное, Виктор прав: с каждым годом студентов приходит все меньше. Места сокращают. А престиж высшего образования давно и безвозвратно утерян – молодежь стремится поскорее начать зарабатывать деньги...
Анютина группа уже гуляла на улице, когда ее родители подошли. Девочка увидела папу, глаза ее расширились от восторга, и она бросилась к нему. Виктор легко поднял ее в воздух, подкинул, поймал. Анюта заливисто захохотала, а Виктор улыбался во весь рот. Одна Вера нервничала, хваталась за сердце и теребила мужа за рукав: «Витенька, не делай так больше!»
Наконец папа с дочкой нарадовались друг другу, и Анюта соизволила перелезть к маме на руки, чтобы поцеловать. И Вере стало так тепло, так прекрасно! Светлые дочкины хвостики щекотали ей шею, и она крепко сжимала хрупкую фигурку, умирая от радости.
Ничто не напрасно! Ни один поворот в судьбе нельзя пропустить, иначе долгая и сложная дорога не приведет человека к счастью!
– Вот так, мамочка. – Анюта не картавила и не шепелявила: речь ее была на удивление чистой для ребенка пяти лет. – Я же говорила тебе: все будет хорошо!