Обаятельный поклонник

Брэдли Селеста

– Теперь я понимаю, почему у тебя такая репутация.

Через минуту Коллиз уже лежал в постели на спине, а Роуз сидела на нем. Она снова ожила, она смеялась, наклонялась время от времени к нему и целовала его в шею и ухо.

Роуз двигалась, она была полна жизни, энергии, она хотела еще наслаждения. И он был готов дать ей это, но она, возможно, из духа противоречия или из-за желания посоревноваться, побороться с ним, не хотела ложиться в постель и снова отдавать инициативу в его руки. Ей хотелось самой ласкать его тело, целовать, делать с ним все то, что

он делал с ней.

Роуз ощущала под собой его взбунтовавшуюся плоть, но она тоже не собиралась торопиться. Платье девственницы все еще держалось на ее бедрах. С обнаженной грудью, с рассыпавшимися по плечам волосами Роуз напоминала статую греческой богини. Коллиз попытался погладить ее бедра, но она прижала коленями его руки к его телу. Теперь ее очередь доставлять ему наслаждение. И она хочет свести его с ума.

Тело Коллиза походило на скалу, на шелк, на тлеющие в камине угли. Его грудь была очень широкой, крепкой и сильной. Роуз наклонилась и поцеловала нежную ложбинку у него под шеей. В это мгновение она почувствовала, что его фаллос под ней начал расти и твердеть. Но нет, нет, она все равно не будет торопиться. Роуз стала гладить его восхитительно плоский, упругий живот, по которому от ее прикосновений волнами разбегались мурашки.

Роуз слегка пошевелилась, повела бедрами, и из горла Коллиза вырвался стон. Она довольно улыбнулась. Она была тут не единственной, кто издавал всякие забавные звуки. И она собиралась дальше исследовать его красивое, сильное тело и находить на нем чувствительные участки, прикосновение к которым доставило бы Коллизу особое удовольствие.

Ее пальцы остановились на поясе его брюк. Нет, так не пойдет. Она начала медленно расстегивать пуговицы, продолжая при этом наблюдать за лицом Коллиза. Его серые глаза потемнели и стали похожи на грозовое небо. Дыхание у него сбилось. Его руки замерли на ее бедрах – он не собирался ей мешать.

Роуз улыбнулась и сдвинулась назад. Взяла в руки его фаллос и слегка сжала его. Коллиз изогнулся ей навстречу, закрыл глаза и запрокинул голову. Теперь он находился полностью в ее власти.

И Роуз это понравилось. Сейчас к действиям ее подталкивало любопытство. Она уже насытилась собственными эмоциями и ощущениями, и теперь ей хотелось посмотреть на то, как это происходит с мужчиной, с Коллизом. Его фаллос в ее руках становился больше и крепче с каждой секундой.

«О Господи, – подумала Роуз, – это будет интересно!»

Продолжая ласкать его одной рукой, Роуз наклонилась и поцеловала Коллиза в губы.

– Подбрось меня… – прошептала она.

Не успела Роуз сделать еще один вздох, как оказалась уже на спине, и Коллиз теперь был сверху. Из податливого и послушного любовника он вдруг превратился в голодного зверя. Горячие руки, горячий рот, жаждущее тело…

Через мгновение они сбросили одежду. Коллиз прижался к ней своим обнаженным телом и накрыл ее рот губами. Она со страстью ответила на этот поцелуй, обвила его шею руками, ее ноги сомкнулись вокруг его талии.

– Возьми меня, – прошептала она.

– Я не хочу сделать тебе больно, – проговорил Коллиз. Его фаллос упирался в ее влажный пульсирующий центр. Роуз поцеловала его. И он вошел в нее. Начал двигаться, и каждое движение приближало его к состоянию блаженства. Коллиза вдруг охватило какое-то странное чувство, что-то вроде священного трепета. Ему представилось, что они с Роуз были двумя половинками одного камня, который разбился много миллиардов лет назад. И вот теперь эти половинки соединились в единое целое.

Когда он вошел в нее, Роуз с силой прикусила губу. Она почувствовала боль, хотя Коллиз очень нежно и бережно обращался с ней. Ей было мучительно больно от того, что это не Коллиз лишил ее девственности.

Роуз закрыла глаза. «Как бы то ни было, – решила она, – я принадлежу только этому человеку, целиком и полностью». Промелькнувшие в ее памяти картины прошлого быстро уступили место настоящему. И это настоящее было прекрасно. Она лежала в объятиях любимого. Роуз захотелось расплакаться, так велико и необъятно было ее счастье. Она принимала нежность и любовь, источаемые Коллизом, и дарила ему то же.

Нежность Коллиза перешла в страсть, горячую, необузданную, животную, а страсть превратилась в пламя, в котором не оставалось места для раздумий.

Глава 20

Только начало светать, когда в дверь Этеридж-Хауса постучали. В такое время гости не имели обыкновения беспокоить хозяина. Но посетителем, решившим навестить лорда Этериджа в столь ранний час, был лорд Ливерпул, и на него общие правила не распространялись. В руках он держал утренний выпуск лондонских новостей.

Далтон накинул халат и спустился в гостиную встретить своего гостя. Тот без лишних слов протянул лорду Этериджу страницу с последними новостями.

«Пуговица, пуговица, куда же подевалась наша пуговица? «Голос общества» спросит вас: «Куда же подевался наш принц-регент? Наш принц покинул своих верноподданных и исчез, не сказав никому ни слова. Наш человек во дворце сообщил нам, что никто не видел его высочества с вечера понедельника. Возможно, Георг болен, и наш премьер-министр молчит просто потому, что не хочет никого волновать. Возможно, его высочество решил немного отдохнуть от своих королевских забот. И все же… Может быть, это таинственное исчезновение начало конца? Может быть, принц решил покинуть нас навсегда?»

Далтон почувствовал, как в животе у него что-то перевернулось.

– О, черт!

Ливерпул нахмурился:

– Я уже слышал это от вас прежде. А принц по-прежнему отсутствует! Возможно, ваши дворняжки не так хороши, как вы утверждаете. Где Тремейн?

– Он и Роуз покинули «Клуб» в понедельник утром.

– Тремейн и принц-регент исчезли в ночь с понедельника на вторник. – Лорд Ливерпул стал нервно постукивать пальцами по набалдашнику своей трости.

Далтон знал, что это плохой знак. Лорд Ливерпул был сделан изо льда, а ледяные люди никогда не нервничают. Далтону вдруг захотелось отодвинуть свой стул подальше от премьер-министра.