Обед у людоеда

Донцова Дарья

– А-а-а, – протянула Ира, – давай!

С первой частью задания она справилась легко. Ее тут же соединили с начальством. Голос у мужика оказался громовой, и я, усевшись рядом с Ирочкой, слышала, как директор забасил:

– Отлично, отлично, прессу мы уважаем, прекрасно, когда он приедет?

Ириша глянула на меня.

– Завтра, – шепнула я.

– Завтра, – как попугай повторила Иришка.

– Чудесно, – обрадовался начальник. – Звать-то как?

– Ирина!

Я толкнула ее ногой.

– Ты чего пинаешься? – возмутилась девушка прямо

в трубку.

– Не понял, – отреагировал директор, – вы мне?

Я выхватила у глупой девицы телефон, показала ей кулак и защебетала:

– Я подъеду, если разрешите, часикам к одиннадцати, кстати, не представилась, корреспондент отдела быта и городского хозяйства Евлампия Романова.

Вечер я тихо провела у телевизора. Не веря в собственное счастье, посмотрела сериал про ментов, потом новости, и никто, ни одна живая душа не ворвалась в комнату с диким воплем: «Лампа!!!»

В конце концов, около одиннадцати я выскочила на кухню и, обнаружив Иру, Лизу и Кирюшу, мирно играющих в «Монополию», поинтересовалась:

– Вы заболели?

– Почему? – в один голос удивились дети.

– Ну, сидите тихо, не пристаете ко мне…

Кирюша передвинул фишки и пробормотал:

– Знаешь, Лампуша, чтобы с тобой вместе жить, нужно обладать адским терпением.

– Все тебе плохо, – поддакнула Ириша, – решили дать телик посмотреть – ворчишь, входим в гостиную – опять недовольна!

– Интересное дело! – возмутилась я. – Где вы еще найдете такую неконфликтную мать! Все вам разрешаю, ни за что не ругаю…

Кирюшка хмыкнул, а Лизавета, отложив картонные деньги, ответила:

– Взгляни на ситуацию с другой стороны.

– А именно?

– Ну где ты видела еще таких замечательных детей! Припомни, когда ты в школу к нам приходила?

– Зачем?

– Затем, что очень многих родителей к директору вызывают, – выпалил Кирка, – а мы – ангелы! Знаешь, как рука болит, а я терплю, не ною…

– И потом, мы же не делаем тебе замечаний, – вздохнула Лиза.

– Вы мне? Да за что!

– Неделю подряд мы едим макароны и котлеты «Богатырские», – вздохнул Кирюшка, – разве это диета для несчастного больного ребенка?

– Здоровым тоже не нравится, – уточнила Ирина, – мать должна готовить, а не травить дочек полуфабрикатами.

Я собралась было выпалить, что она-то не является ни с какого бока моей родственницей, но вовремя прикусила язык. А ведь Ириша права. Пока Аня в тюрьме, я ответственна за ее ребенка, Ириша с виду такая огромная, а на самом деле всего на три года старше Лизаветы… И дети упрекают меня правильно. Прибегаю вечером, шмякаю котлеты на сковороду, и все – кушайте, дорогие и любимые. Просто безобразие!

– Извините, – пробормотала я, – прямо не знаю, как так вышло…

– Ничего, – отмахнулась Лиза, – мы же хорошие, это другие бы вопить начали…

– А нам все равно, котлеты так котлеты, – дополнил Кирюшка.

– Еще у дома ларек «Крошка-картошка» поставили, – сообщила Ириша. – Ты пока телик глядела, мы с Лизкой сгоняли и принесли себе и Кирке картошку с тремя наполнителями.

– Грибы, салат и брынза, вкусно, – причмокнул Кирюшка, – вмиг смолотили.

– А котлеты?

– Собакам отдали, – вздохнула Ириша, – просто поперек горла «Богатырские» встали.

– Редкая гадость, – ухмыльнулась Лиза.

– Их даже Ада жрать не стала, – пояснил Кирюшка.

Я глянула в красные мисочки и обнаружила в них нечто темно-коричневое, по виду сильно смахивающее на кусок глинозема.

Да уж, если Ада не стала есть котлетки, следовательно, они на редкость противные. Наши мопсихи очень прожорливы. Еду они могут поглощать безостановочно и в любых количествах. Каша, творог, овощи, рыба, мясо, суп и вермишель – все исчезает в их маленьких, похожих на чемоданы пастях. Правда, Мулечка не употребляет трех вещей – лука, чеснока и лимонов. Ада менее разборчива, ей не нравится лишь один лимон. Головку чеснока она срубает с радостным урчанием и потом носится по дому, распространяя миазмы. Вообще, в кинологической литературе указывают, что собаки не выносят аромата цитрусовых. Все спреи под названием «Анти-дог», призванные отпугнуть домашних животных от вашего любимого дивана, созданы на базе запаха мандарина или апельсина. Наши же псы, если зазеваться, слопают эти фрукты с кожурой, не брезгуют и грейпфрутом, а вот лимон заставляет их чихать.

– Адуся, – засюсюкала я, – Адочка, лапочка, съешь котлетку…

Но мопсиха брезгливо понюхала угощение и, пару раз вильнув жирным, свернутым в бублик хвостом, отвернулась. Весь ее вид говорил: «Уж извини, хозяйка, но даже ради тебя не могу».

– Вот видишь, – радостно сказала Ириша, – а бедные дети целую неделю ели, только сегодня сломались.

– Мы у тебя менее капризные, чем собаки, – вздохнула Лиза.

– Вы золотые, потрясающие дети, лучшие на свете!

– Да, – без ложной скромности согласились хором все трое, – ты права, это именно так.

Глава 20

Гостиница «Морская» выглядела непрезентабельно. Внешне она сильно смахивала на муниципальный детский сад. Я сначала подумала, что в двухэтажном здании из светлых блоков помещается дошкольное учреждение, и пробежала по переулку вперед. Пришлось возвращаться, и только тогда глаза наткнулись на небольшую вывеску, вернее, табличку у входа.

Внутреннее убранство гостиницы заставляло думать, что, распахнув дверь и войдя в холл, вы случайно провалились в дыру во времени и оказались в провинциальном Доме колхозника середины семидесятых годов.

Не слишком просторный холл был заставлен креслами с гобеленовой обивкой, на низких журнальных столиках лежали потрепанные журналы, а на окнах красовались темно-красные бархатные портьеры с каймой из круглых бомбошек. Точь-в-точь такие висели у меня в школе, и, когда нас загоняли в актовый зал, чтобы дети послушали выступление чтеца или лектора, я всегда старалась устроиться у подоконника и начинала потрошить бомбошки, умирая от скуки. Вот уж не думала, что подобные портьеры где-то еще живы.