Шрифт:
Спасибо Тебе, Тебе, хоть Ты и далёк от меня долгие годы, но каждый день записываешь мне на диктофон сказку. И каждый день сказка новая. Ты записываешь её, чтобы перед сном я слышала Твой голос и никогда не забывала, как Ты меня любишь. Ты знаешь, что ночью мне очень страшно и больно… Но только не сейчас, только не когда Ты рассказываешь мне про наши разные истории любви. Их уже более 500… И каждую ночь Ты рассказываешь мне новую… Я дарю эту книгу Тебе, мой любимый.
Пролог
41-ое столетие Анвирии, казалось, продлится
Однако это было так только при поверхностной оценке развития мира. В действительности же фундамент старой эпохи трещал по швам, высвобождая место для новой жизни.
Глава первая
Возвращение
Ещё не отсырели воспоминания о грандиозном событии в храме Морьенте, а Эвион Пелуа, приветливый юноша с добрым лицом и длинными русыми волосами, держа за руку бывшую хранительницу талисмана Айолу, сошёл с трапа самолёта на другом конце Афтонии, в Сои, и, сев в автобус, продолжил долгожданный путь домой.
Это было в первых числах сентября. Юноша, отблагодарив эльфов и не приняв их помощи, организовал с Хетом и Айолой музыкальную труппу и исполнял в ней роль пианиста, наконец повинуясь мечте. Хет играл на скрипке, а милая скромная Айола оказалась обладательницей нежного певучего голоса, и вскоре ребята нашли работу и накопили немного денег на два билета до Сои.
С серого неба летели на землю редкие капли дождя, асфальт наливался чёрным цветом, а листья на деревьях смыли с себя тяжёлую пыль дня.
– Нам сюда! – Эвион кивнул на поворот к своему дому. Вот его улица, знакомая булочная, магазины, кафе… Его не было дома совсем немного, но сколько событий пережил он вдали…
– Помню. – робко улыбнулась Айола и тут же ожила, оглянув большими зелёными глазами улицу впереди, – Я же помню всё, Эви!
– А вот я, похоже, забыл. – юноша взял поудобнее сумку, – Просто это необычно: мы с тобой тут не были… Ну… в облике человека… И тут вдруг… Ты знаешь это место. В голове не укладывается.
Впереди показался родной дом Эвиона. Юноша ускорил шаг, предчувствуя, как сейчас на пороге увидит маму. Родную, любимую маму. Обнимет её обеими руками, а не одной, расскажет всё на свете и обязательно услышит, что он в маму уродился.
Вот он – его дом. Уютное одноэтажное здание с цветами на окнах. В комнате Эвиона открыто окно – мама заботливо проветривает комнату. На кухне задёрнуты занавески, как и раньше – иначе утреннее солнце сожжёт мамины саженцы.
Эвион и Айа поднялись на крыльцо, юноша позвонил в дверь, затаив дыхание. За дверью послышался до боли знакомый звонок, и Эвион чуть не всплакнул: неужели он и вправду дома?! Он стиснул зубы и сглотнул, не веря, что всё позади.
Дверь открылась. На пороге стояла Лючина, его мама. Несмотря на позднюю ночь, женщина не выглядела сонной. Вместо коротенькой ночной рубашки на ней был деловой костюм, длинные чёрные волосы были собраны в высокую причёску, а узкие губы накрашены алой помадой. Женщина улыбнулась сыну, а на его подругу даже не взглянула.
– Мама… – прошептал Эвион, готовый в любую секунду кинуться её обнять.
Лючина смотрела холодно и равнодушно, словно сын ей надоел.
– Ты прости, милый… – она поджала губы, – Давай я тебе денег дам, номер в гостинице снимешь?..
– Как… это? – запнулся на полуслове Эвион и отступил на шаг назад, – Мама, это же я… Я вернулся! Как же… – он не мог подобрать слов, чтобы оправдаться. Самый родной человек гонит его в день возвращения. Теперь ему хотелось плакать не от счастья…
– Понимаешь, мой новый друг… Как бы тебе сказать?.. Он не знает, что у меня есть сын. – лукаво улыбнулась Лючина и украдкой глянула через плечо. – И он хочет только своих детей воспитывать. Эви! – она умоляюще посмотрела на сына и сжала рукой дверной косяк, – Умоляю, уйди! Я же не портила тебе жизнь! Уходи сейчас! Приходи в обед – я тебе отдам твои вещи, денег дам… Только не обижай меня!.. – тут она перевела взгляд на ошеломлённую Айолу и загорелась идеей сменить тему, – Боже, какая хорошенькая! Эви, отличный вкус! Я же говорила, что ты за девушкой уехал, разве нет?!
***
– Эви? Эви, проснись…
Юноша открыл глаза, и реальность сразу влилась в его память, выгнав страшный сон.
Он всего лишь в салоне самолёта. Слышен шум турбин, приглушённый звон стеклянных стаканов на тележке стюарда, здесь светло и тепло, хотя за окном и вправду дождь.
– Айола… – Эвион повернулся к черноволосой девушке, чьи большие зелёные глаза напоминали бескрайние Луга Вечности. – Ты вновь спасла меня, теперь уже ото сна. – юноша улыбнулся и взял любимую за тонкую, изящную руку. – До сих пор читаешь мои мысли и видишь мои сны?
Девушка просияла и ответила, легонько сжав ладонь Эвиона:
– Ты спал беспокойно. Раньше ты не шептал во сне. – она опустила взгляд на свои многочисленные браслетики-амулеты, среди которых выделялась гладкая, словно ртутная, нить – талисман «Любимой», который и создала девушка много лет назад. – Теперь я больше не связана с тобой талисманом… Я не знаю твоих мыслей… – она не сводила взгляда с браслетов и вдруг зажмурилась. – Невозможно. Этот браслет теперь не более чем старое украшение.
– Нет, что ты! – Эвион взволнованно прижал руку девушки к своей груди. – Это часть тебя! Ты вложила в него всю свою душу… – он резко запнулся, вспомнив, ради кого девушка разорвала свою душу на две части и страдала всю жизнь. – Чёрт, прости… Я не хотел напоминать это… Я имею в виду, что браслет…
– Погоди-ка! – Айола принялась снимать браслетики со своей руки, – Эти обереги мне всё равно больше не понадобятся, раз есть ты!
Парень улыбнулся, наблюдая, как, некогда неосязаемая, его любимая больше не затрачивает неимоверные силы для обычного разговора. Она теперь – человек. Наконец живая.